Нам привычно думать, что вопрос «что такое человек» всегда находился в центре философских поисков. Ведь философия и началась в Древней Греции с призыва к человеку «познай себя». Действительно, в чем же должна состоять мудрость, как не в знании себя? Однако новая книга православного богослова и философа Сергея Сергеевича Хоружего «Фонарь Диогена» обстоятельно доказывает, что почти вся история европейской философии, несмотря на множество глубокомысленных философских трудов, была историей не обретения, а утраты человека.
Книга неслучайно называется именно так — «Фонарь Диогена». Когда-то чудаковатый древнегреческий мудрец Диоген, тот самый, что жил в бочке (его еще называли «обезумевшим Сократом»), среди бела дня пришел на рыночную площадь и начал среди толпы ходить с зажженным фонарем в руках. На вопрос, что он делает, он отвечал: «Ищу человека». Диоген своим парадоксальным поступком хотел показать, как непросто в толпе найти человека, имея в виду, как вообще сложно быть настоящим человеком. Но так получилось, что и в толпе великих философских систем оказалось сложно найти человека — не вымышленную абстрактную схему, а реального человека с его страстями и грехами, взлетами и падениями. Только с середины XIX века отдельные мыслители (например, замечательный датский христианский философ Кьеркегор) начинают вновь обращаться к отдельно взятому человеку, не растворяя его в мире абстрактных идей и систем. Также в последнее время в гуманитарных науках всё отчетливее дает о себе знать тяга к новому, неклассическому и нетрадиционному образу человека. И решающее слово в этом новом понимании, по Сергею Хоружему, должно сыграть наследие святых отцов Церкви и особенно аскетическая традиция православного исихазма.
Исихазм (от греч. ησυχια — «покой, безмолвие, отрешенность») — это древняя православная мистическая и аскетическая традиция, которую еще называют «умным деланием». Своего расцвета она достигла на Афоне в XIV веке. Исихазм — это, прежде всего, особая молитвенная школа и техника. В ее центре — непрестанное творение подвижником в уме Иисусовой молитвы «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Непрестанная внутренняя молитва призвана помочь подвижнику обрести душевный мир и покой, увидеть Божественный свет, объявший Христа в момент Его Преображения.
Также под исихазмом понимают учение святого Григория Паламы (1296–1359). Великий византийский мистик дал богословское выражение исихазму, обосновав концепцию нетварных Божественных энергий, действующих в мире и человеке. Традиции исихазма были продолжены и в России, например, в деятельности заволжских старцев-нестяжателей в XV—XVI веках. И если монашество является средоточием православной духовности, то исихазм — самое ядро этого средоточия.
Православный исихазм — постоянная тема научных занятий Сергея Хоружего. Исихастское учение о спасении, об энергиях Бога и человека, о страстях и обожении, по мысли Хоружего, гораздо ближе к объяснению того, что такое реальный человек, чем любые философские концепции. Получается парадоксальная в общем-то вещь: отрешившиеся от мира монахи оказались ближе к пониманию человека, чем кто-либо другой.
Как потерять себя из вида
«Как потерять себя из вида» — так называется первая часть новой книги Сергея Хоружего. В ней он показывает, как в истории европейской философии на фоне размышлений о высоких метафизических предметах отдельный человек отошел на второй план. Системы великих философов не могли описать реальной «человеческой ситуации», сложных и многосторонних чувств и эмоций человека. Особенно несоответствие традиционных представлений о человеке человеку реальному стало заметно в свете драматического опыта XX века, перед той бездной, на краю которой оказалась история в Новейшее время: коммунизм и фашизм, мировые войны, угроза ядерного самоистребления...
В классической философии считалось, что человек обладает строго определенной природой или сущностью. Это пошло еще с великого древнегреческого философа Аристотеля. Однако, например, тот глубочайший кризис, который давно уже чувствуется во всех сферах человеческой жизни, показал, что человек — это деятельное существо. Ему не положено никаких пределов. Человек способен как превзойти свое естество и достичь Бога, так и, напротив, рухнуть в бездну небытия. Он может «бросить» себя на что угодно, как на высокое, так и на низкое. Человеческая цивилизация может даже пойти по пути самоуничтожения. Сегодня это выражается, например, в генетических экспериментах, которые ставят под угрозу существование человека как вида, в подрыве семейных ценностей, в распространении терроризма, в возможности уйти в виртуальную реальность и «жить в киберпространствах».
Важнейший этап на путях «утраты человека» — философия Декарта, французского философа XVI века. Тезис «Я мыслю, следовательно, существую» он сделал главным принципом своей философии. При этом человек для Декарта — это только сознание, мышление, а тело — лишь машина или автомат, который действует по своим отдельным законам. Но тогда человек уже не цельное существо с неотделимыми друг от друга разумом и телом. Он как таковой исчез, оказался рассеченным на независимые друг от друга тело и дух. Поэтому «в учении Декарта, в его картине реальности нет человека… как такового, “всего человека”, в полноте его содержания, состава и свойств» (с. 106).
Своей кульминации «утрата человека» достигает у немецкого философа Гегеля. У него отдельно взятый человек уже совсем ничего не значит перед лицом Абсолютной Идеи или Мирового Духа. Из «гегелевской шинели» вышли Маркс и его ученики-большевики с их абсолютным презрением к отдельно взятой «человеческой единице» («единица — вздор, единица — ноль», писал, нарушая даже законы математики, коммунистический поэт Маяковский) и превознесением коллективной партийной «правды».
И вновь пытаться человека отыскать
То, что в фокусе гуманитарных и философских исследований снова должен оказаться человек, на самом деле логично с точки зрения христианской веры. Если Бог стал человеком, значит, человек встал в центр мироздания. Он тогда наделен совершенно особой, уникальной ролью. «Воплощение Бога в обычном порядке человеческого существования, в образе сына плотника, не могло с силой не обратить мысль к человеку — его природе, судьбе, границам. В философском его аспекте, Боговочеловечивание — не что иное, как утверждение тождества онтологии и антропологии» (с. 19).
В исихазме человек понимается как тот, кто сбывается, размыкая себя и открываясь Иному (Богу), отказываясь от своей якобы неизменной сущности. Ключевым тут является понятие синергии, которая трактуется как «согласный лад, гармония, соработничество двух разноприродных энергий, Божественной и человеческой». Сам человек не может лишь своими силами возвести себя к Богу, достичь обожения, то есть, превзойти свое смертное естество и соединиться со Христом. Решающее значение тут имеют энергии или действия Бога, то есть благодать. От подвижника зависит лишь открыться навстречу Божественному действию и быть в состоянии принять его.
Ключевым тут является образ православного подвижника, который погружен в стихию энергийного, то есть деятельного, Богообщения. Оно включает в себя борьбу со страстями, падения и покаяние. Благодать тут никак не гарантирована, является «вечноподвижной», готовой всегда ускользнуть от человека, если он ослабит усилия по ее стяжанию. Так «мир древлеправославных начал», говорит Хоружий, выводит мысль к большей открытости и смелости, чем привычные теории новоевропейского разума. В свете энергийного видения реальности судьба человека и история мира несут не только больше проблематичности и свободы, но и больше ответственности.
«Фонарь Диогена» написан очень спокойно и обстоятельно, как и другие книги Хоружего. Его характеризует хотя и критическое, но в то же время уважительное отношение к главным фигурам новоевропейской философии — Декарту, Канту и другим философам. Хоружий не только подробно разбирает роковые недостатки их концепций, но и отмечает отдельные позитивные достижения, вступавшие в противоречие с их основной тенденцией деантропологизации. Тем самым автор убедительно показывает, что с позиций Православия можно взаимодействовать со всей мировой культурой и не отказываться ни от признания ее определенных достижений, ни от твердых догматов своей веры.
С. С. Хоружий
Фонарь Диогена. Критическая ретроспектива европейской антропологии
М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2010. — 688с.
