Один из крестьян, отобрав ключи у церковного сторожа и взобравшись на колокольню, ударил в набат. Со всего села к сельсовету устремились люди. Какая-то женщина, схватив багор, оборвала протянутые между столбами телефонные провода; часть толпы ринулась во двор сельсовета, здесь, на дворе, сразу же были убиты два члена сельсовета. Крестьяне, проникнув в здание, стали бить и убивать всех, находившихся внутри, а тех, кто выпрыгивал в окно, добивали стоявшие снаружи. Этот мятеж против коммунистов закончился расправой большевистской власти над сельчанами. Жертвой расправы стал и отец Григорий, арестованный еще до восстания.
* * *
Священномученик Григорий родился в 1873 году в селе Шуватово Симбирской губернии в семье крестьян Никиты и Татьяны Хлебуновых. Первоначальное образование он получил в сельской школе, а остальное дополнилось самообразованием и церковным воспитанием, полученным в семье. Со временем Григорий переехал в село Басы Астраханской губернии, где стал служить в храме псаломщиком. Осенью 1917 года он принял твердое решение посвятить свою жизнь служению Церкви, несмотря на то, что все уже предвещало наступление эпохи гонений.
В 1921 году он был рукоположен во священника и два года прослужил в храмах Астрахани. В 1923 году он был направлен в храм в честь Рудненской иконы Божией Матери в село Началово Астраханской области, где прослужил до ареста.
Приехав на новый приход, отец Григорий стал узнавать, кто из прихожан придерживается православия, а кто готов перейти к обновленцам, и с этим вопросом обходил дома крестьян. Председателю сельсовета показалось подозрительным, зачем священник ходит к крестьянам и что-то записывает, и он стал просить прокурора открыть против священника уголовное дело о «преднамеренном действии в интересах противосоветского лагеря». Однако материалов для обвинения отца Григория оказалось недостаточно, и дело было прекращено.
В 1929 году в стране началась коллективизация, выразившаяся прежде всего в борьбе с православием, в уничтожении крестьянских хозяйств, в сломе всего годами устоявшегося крестьянского быта. Повсюду ходили устрашающие слухи о том, что коммунисты готовят впереди нечто худшее, собираясь устроить насильственный «коллективный рай» на земле. Перед лицом грядущих испытаний стала умножаться вера и храм в селе Началове заполнился молящимися, чему способствовала и неустанная проповедь отца Григория за богослужением. В крещенский сочельник, 18 января 1930 года, в селе состоялось собрание, на котором был поставлен вопрос о снятии с колокольни храма колоколов, но присутствующие на собрании крестьяне выразили категорическое с этим несогласие. Впоследствии власти усмотрели в этой дружной поддержке Церкви результат деятельности священника.
В конце января секретарь местной партийной ячейки направил заявление уполномоченному ОГПУ по Астраханскому району, где написал, что он заметил, что вокруг священника собралась группа кулаков и «в результате их работы на всех общественных собраниях высказывались явные антиколхозные выступления, исходящие от лиц, теснейшим образом связанных с церковью».
3 февраля 1930 года отец Григорий и несколько прихожан были арестованы. Во время обыска в доме священника нашли речь министра иностранных дел Австрии, имевшую антибольшевистский характер, а также несколько писем от верующих людей, одно из них было рекомендательным и сообщало о некоем страннике Иване Ивановиче, о котором архиепископ Астраханский Фаддей (Успенский) отозвался положительно.
На вопросы следователя о найденном отец Григорий ответил: «В отношении обнаруженной в настольной книге житий святых, употребляемой мной ежедневно перед молитвой, вырезки из газеты с речью министра иностранных дел, поносящего в ней III Интернационал и советское правительство. <…> я сказать ничего не могу, так как не знаю, откуда она у меня, — очевидно, еще со времен службы в Астрахани или же вложена кем-либо из читателей моих книг. <…> Точно сказать, кто берет у меня книги, я затрудняюсь, так как записи не веду, а их, читателей, много и из пожилых, и из молодежи… Что же касается моих связей в селе Началове, то я их почти не имею, отдавшись службе и обязанностям по ней».
После допроса отец Григорий был заключен в тюрьму при Астраханском ОГПУ и здесь снова допрошен. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «Странник Иван бывал у меня за все разы не подолгу, попьет чаю и уходит. <…> Но откуда он, где живет и кто он по роду занятий, я не знаю. <…> Разговоры у нас с ним были только на религиозные темы, и каких-либо вредных, с точки зрения существующей власти, мыслей он, как и я, не касались. <…> Больше показать ничего не могу и не покажу ни при каких условиях, считая грехом говорить о других».
Между тем, поскольку службы в храме в связи с арестом священника прекратились, церковный совет, заручившись согласием районного исполнительного комитета, пригласил из Астрахани священника Петра Цветкова. Но чтобы начать служить, надо было стать на учет в сельсовете. Сотрудник административного отдела пообещал зарегистрировать священника на следующий день, 14 февраля, а сам тем временем куда-то уехал. Получив устное согласие представителя власти, один из членов церковного совета попросил священника отслужить всенощную вечером под праздник Сретения без регистрации. Всенощная была отслужена, после чего последовало обвинение в проведении службы без регистрации, и священник и члены церковного совета были арестованы. Утром 15 февраля собралась толпа крестьян человек в триста, которые стали требовать освобождения арестованных. Астраханское ОГПУ нашло слишком решительные действия местных властей выходящими за пределы благоразумия, и арестованные были освобождены. Тем временем местные власти взяли по отношению к крестьянам издевательский тон. Например, заместитель председателя сельсовета повесил в сельсовете такое объявление: «В совете всем лишенцам стоять без дела строго воспрещается. Если заметим — будут арестованы».
На 22 февраля 1930 года власти наметили выселение из Началова семей всех зажиточных крестьян с разграблением их имущества. В связи с предстоящим выселением, а также с предшествовавшими арестами, обстановка в селе достигла крайнего напряжения.
Вечером 22 февраля, когда руководство села и местные партийные руководители собрались в здании сельсовета, к зданию стала подходить толпа крестьян, твердо намеренных не допустить изгнания односельчан. Их поддержали и бедняки. Мятеж против советской власти и коммунистов продолжался около двух часов, и в результате шесть человек были убиты, а десять ранены, было разгромлено здание сельсовета и уничтожены все документы. Советская власть в селе Началове прекратила свое существование. На село опустилась тревожная зимняя ночь. Все понимали, что власти не замедлят прислать карательный отряд. Кто-то советовал встретить его в открытом сражении, кто-то стал покидать село. Наутро прибыл отряд красноармейцев, и начались аресты и допросы.
Следствие, по которому проходили обвиняемыми сорок три человека, велось в экстренном порядке и через четыре дня после восстания, 27 февраля, было завершено. В число обвиняемых были включены и те, кто был арестован ранее, 3 февраля, еще до мятежа, и среди них отец Григорий. В обвинительном заключении сотрудники ОГПУ написали, что у них нет доказательств связи священника с последними событиями, но это потому, что он вел антисоветскую работу столь конспиративно, что следствие не смогло ее обнаружить.
28 февраля тройка ОГПУ приговорила четырнадцать обвиняемых, и среди них отца Григория, к расстрелу. Священник Григорий Хлебунов был расстрелян 6 марта 1930 года в пригороде города Астрахани и погребен в безвестной общей могиле.
