Августовской ночью 1918 года большевики вывезли всех обреченных на смерть на берег Финского залива. Перед казнью протоиерей Филосóф, утешая приговоренных к смерти офицеров, которых числом было более тридцати, произнес: «Ничего, ко Господу идем. Вот, примите мое пастырское благословение и послушайте святые молитвы». И, встав на колени, он спокойным и ровным голосом прочел молитвы на исход души…
***
Священномученик родился в 1860 году на погосте Новая Ёрга Новгородской губернии в семье священника Николая Орнатского. Окончив Санкт-Петербургскую духовную академию, он в 1885 году был рукоположен во священника к храму в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали».
Сразу же после рукоположения он стал членом Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви, с которым впоследствии была связана вся его жизнь. В 1890 году он был избран членом Совета Общества, в 1892-м — председателем Общества — до своей мученической кончины.
При непосредственном участии отца Философа в 1893 году был выстроен Троицкий храм, в 1895-м — примыкавшее к храму здание с залом для духовных бесед и собраний Общества. Зал Общества стал свидетелем духовных начинаний, оставивших заметный след в церковно-общественной жизни столицы. Со временем был выстроен дом Общества, в котором разместились бесплатная духовная библиотека с читальным залом, воскресная и церковно-приходская школы, центральный книжный склад Общества и магазин.
В 1895 году отец Философ был награжден наперсным крестом, в 1898-м за усердную и полезную деятельность на посту председателя Общества и труды по построению трех храмов Общества он был возведен в сан протоиерея.
В 1903 году Общество возвело здание и открыло зал для бесед на тысячу человек на Большой Охте. Все это время членами Общества проводилось множество религиозно-просветительских бесед; в 1903 году таких бесед было проведено 5 837, и на них побывало два миллиона двести тысяч слушателей.
Человек широких взглядов, протоиерей Философ живо интересовался социальными и религиозными тенденциями в обществе. В это время стало входить в моду обсуждение вопроса о равноправии мужчины и женщины в области профессиональной. Отец Философ писал: «Итак, и святое Евангелие, и светская литература, и житейская действительность согласно свидетельствуют, где источник обновления женщины, родник ее плодотворных и великих сил.
Этот источник — ее верующее, чистое, любящее сердце. Верующая и любящая женщина способна на великие подвиги, хотя бы их ареной служил и малый мир, называемый семьею. Малый... Но не созидается ли из этих малых миров громада общества? И от целости и крепости семьи не зависит ли и крепость государства? А посему обыденные и, по-видимому, малые подвиги, совершаемые в семье женщиною, получают громадное общественное значение. Женщина — мать, воспитательница и учительница детей, нравственно-сдерживающее начало для мужа, блюстительница мира и покоя у семейного очага и государственный деятель. Христиански, самым житием своим, по выражению евангельскому, влиять на мужа, молиться над спящим и бодрствующим ребенком, учить дитя молитве и руководить его волею в добром направлении, сидеть у его одра болезни — не ниже, а выше, чем служить в канцеляриях и конторах или заниматься научными исследованиями и улучшениями человеческих отношений».
С каждым десятилетием все более расшатывались религиозно-нравственные основы русского общества, и отец Философ, обращаясь к его образованной части, в 1894 году написал: «Смотрите: вот, жизнь христианская расшатывается в самых ее устоях. Религия и вера объявляются отжившими свой век, на место Бога люди ставят человечество и служением ему хотят заменить служение Богу. Мир духовный объявляется несуществующим, и Ангелы добрые и злые, о которых прямо и решительно свидетельствует Святое Писание, признаются только нашими понятиями о добром и злом... Находятся люди, которые брак не признают союзом нравственным, заключаемым для обоюдного спасения мужа и жены и христианского воспитания детей, но обращают в простую сделку, ради чувственных наслаждений и выгоды...
В то время как мы спали духовно, устремляясь кто на село свое, кто на куплю свою, враг рода человеческого уловлял в свои сети простодушных и, указывая им на наши слабости, распалял их ненавистью к нам. И вот мы стоим лицом к лицу с врагом, который через наших же плененных греху собратий, наносит нам раны. Нам предстоит борьба подлинная не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф 6:12)».
28 июля 1910 года исполнилось двадцать пять лет священнического служения протоиерея Философа, но в этот день он решительно уклонился от каких бы то ни было чествований, проведя его в молитве в Саровской пустыни у мощей преподобного Серафима. В 1913 году отец Философ был назначен настоятелем Казанского собора. В августе 1917 года по его инициативе было учреждено Братство приходских советов Петрограда и Петроградской епархии.
25 октября 1917 года большевики под руководством Ленина захватили власть в Петрограде, и уже 31 октября в Царском Селе был зверски убит протоиерей Иоанн Кочуров. Подробное сообщение об этом убийстве отец Философ опубликовал в «Церковном вестнике», приглашая всех желающих прийти на девятый день мученической кончины, 8 ноября, в Казанский собор, где была совершена панихида по протоиерею Иоанну и всем, в междоусобной брани убиенным.
Пришедшие к власти большевики в январе 1918 года попытались захватить одну из главных святынь Петрограда — Александро-Невскую Лавру. 17 января в зале Общества распространения религиозно-нравственного просвещения состоялось собрание духовенства и представителей приходов, на котором протоиерей Философ внес предложение в ближайший воскресный день устроить крестные ходы из всех храмов столицы к Александро-Невской Лавре, что было принято и реализовано.
24 января 1918 года по благословению Патриарха Тихона протоиерей Философ выступил на Поместном соборе с подробным докладом, касающимся попытки захвата Лавры большевиками и общегородского крестного хода. Завершая доклад, он заключил: «Пора сказать, что разбойники взяли власть и управляют нами. Мы терпели, но терпеть далее невозможно, потому что затронуто Святое Святых русской души — Святая Церковь... На сознательное мученичество идти не следует, но если нам нужно пострадать и даже умереть за правду, это надо будет сделать. Крестные ходы докажут всем, что верующий народ объединяется. Духовенству надо проповедовать народу не по праздникам только, а всегда и везде, где можно. Все должны говорить, что необходимо защищать святую веру, надо кричать об этом в трамваях, кинематографах, на железных дорогах... Пора духовенству объединиться с народом. Если Лавра получила защиту, это защитил ее народ. Если отвоюем Церковь, это сделаем при содействии народа...»
29 июля в Петрограде состоялось чрезвычайное епархиальное собрание для обсуждения вопросов — какие действия необходимо предпринять, чтобы защитить Церковь, ввиду издания советскими властями циркуляра об изъятии из школ предметов религиозного почитания. Напомнив собравшимся о состоявшемся в январе 1918 года крестном ходе в защиту Александро-Невской Лавры, протоиерей Философ призвал духовенство совершить еще один общегородской крестный ход. Но осуществить это ему уже не удалось.
1 августа 1918 года, в канун празднования памяти святого пророка Илии, протоиерея Философа пригласили отслужить всенощную на Охте, в Ильинском храме при пороховом заводе. Когда он вернулся домой, раздался звонок, и в дверях появились вооруженные матрос и два красноармейца. Матрос приказал сделать обыск и затем велел священнику ехать с ними, пообещав домашним, что тот вскоре вернется.
Прихожане Казанского собора, узнав об аресте протоиерея Философа, отправили к властям несколько делегаций, но власти не приняли их.
В воскресенье, после литургии, в сквер перед собором собралась многотысячная толпа, главным образом женщин, которая с пением молитв, хоругвями и иконами двинулась по Невскому проспекту на Гороховую улицу, чтобы освободить отца Философа.
Из толпы отделилась делегация, которую власти на этот раз приняли и уверили, что они священника скоро выпустят и что он находится на Гороховой в камере в полной безопасности, и толпа, успокоенная, разошлась.
В ту же ночь отец Философ был расстрелян на берегу Финского залива.
