В 1929 году в стране началась кампания по закрытию и разрушению храмов, и в Архангельске тогда было разрушено большинство церквей.
«Церковь Рождества Христова, в которой обычно служит епископ Антоний, пока не закрыта, но судьба ее уже решена, — писал один из современников. — В сочельник вечером в городе была инсценирована антирелигиозная демонстрация. Все фабричные рабочие были обязаны принять в ней участие. Людская толпа медленно выступает из тумана. Во главе ее под громкие выкрики марширует колонна коммунистической молодежи с горящими факелами. Часть ее собирается перед домом, в котором живет епископ. <…> Он скоро выходит, одетый в темную рясу, с монашеской скуфьей на голове, видна только его белая борода. Он садится в сани, которые ждали его на улице. Юные коммунисты вдруг зажигают свои факелы и с громким криком окружают сани. Лошадь пугается, дергается и опрокидывает сани. <…> Епископ молча тяжело поднимается с земли и неверными шагами идет по тротуару. Его сопровождают насмешки и комья снега. Он идет в церковь, как будто ничего не слыша и не видя. Коммунистическая молодежь заполняет церковный двор до ворот. Из церкви глухо доносится пение. Чтобы заглушить его, юные коммунисты поют похабные песни и громко кричат: “Религия есть средство угнетения трудящихся!.. Долой попов!.. Мы требуем закрытия церквей!” Некоторые из них выходят из колонны и с шапками на головах врываются в церковь, где начинают громко свистеть. На них не обращают внимания, как будто их тут нет, и постепенно они исчезают один за другим…»
Священномученик Антоний родился в 1858 году в Нюбском погосте Сольвычегодского уезда Вологодской губернии в семье священника Михаила Быстрова и его супруги Марии и в крещении был наречен Николаем. В 1879 году Николай окончил Вологодскую духовную семинарию и был назначен псаломщиком в один из храмов города Вологды. Он желал принять иночество, но родители хотели видеть его семейным священником, и, послушный родительской воле, он женился на девице Софии, дочери священника.
В 1882 году Николай был рукоположен во священника. В этом же году у них с супругой родилась дочь Мария, а через год супруга скончалась, и он снова задумался о принятии монашества.
В 1888 году отец Николай был пострижен в монашество с именем Антоний и назначен настоятелем Кадниковского Григориево-Пельшемского Лопотова монастыря и вскоре возведен в сан игумена. В 1906 году он был возведен в сан архимандрита и через год назначен настоятелем Свято-Духова монастыря в городе Вологде.
В 1910 году архимандрит Антоний был хиротонисан во епископа Вельского, викария Вологодской епархии. В 1922 году Патриарх Тихон назначил его на Архангельскую кафедру, где для него начались нелегкие испытания. Архангельский отдел ОГПУ завербовал в качестве секретных осведомителей двух священников, которые стали давать сведения об отношении епископа Антония и местного духовенства к созданному властями обновленческому движению.
14 июля 1922 года епископ созвал на своей квартире совещание архангелогородского духовенства. Присутствовавший на нем агент по кличке «999-й» рекомендовал в своем донесении ОГПУ: «…Публика относится пока инертно к новому движению в виду его неизвестности и неопределенности. Мое личное мнение — не худо бы сделать <…> доклад с целью выяснить перед широкой публикой цель и средства в этом движении с допущением “свободного” обмена мнений по этому вопросу с присутствием Антония и остального духовенства».
Попытка создать в Архангельске какую-либо авторитетную обновленческую группу, опираясь на местные силы, не увенчалась успехом, здесь нашлось только два-три кандидата, готовых ее официально возглавить. Но они не могли действовать до тех пор, пока епископ Антоний находился на кафедре.
Приняв этот план к действию, начальник секретной части при Архангельском ОГПУ распорядился собрать сведения о епископе Антонии для последующего его ареста, и начальник 1-го секретного отделения секретно-оперативной части распорядился: «за Антонием установить наблюдение, постараться через агентуру выкрасть всю переписку и вообще повести разработку усиленным темпом».
Архангельское ОГПУ установило за епископом Антонием наружное наблюдение, но оно не дало результатов, и ОГПУ постановило выслать епископа «в административном порядке из пределов Архангельской губернии <…> сроком на три года под наблюдение Областного отдела ОГПУ».
По окончании ссылки, в 1926 году епископ Антоний вернулся к исполнению архипастырских обязанностей в Архангельск. В том же году в Архангельск был направлен рукоположенный обновленцами во епископа пермский священник Михаил Трубин, человек циничный и беспринципный. Будучи священником, он вступил в 1917 году в Красную армию и стал членом ВКП (б), за что едва не был расстрелян колчаковцами. После установления власти большевиков он сразу возглавил обновленцев в Пермской губернии. Дерзко захватывая при помощи гражданских властей храмы, ведя открыто аморальный образ жизни, он вызывал отвращение даже у своих сторонников.
В 1926 году начались обыски и аресты архангелогородских священнослужителей. Им вменялось в вину, что они распространяли среди верующих сведения «о содружестве обновленцев с властью, в частности с ОГПУ, дабы тем самым подготовить мнение верующих о том, что содружество обновленцев с безбожной властью для Церкви ничего полезного дать не может, <…> характерными моментами деятельности этой группы является <…> распространение слухов <…> о том, что начальника Губотдела ОГПУ товарища Гордона видели в пивной вместе с обновленческим епископом Михаилом, <…> что начальник СОЧ Архангельского губотдела ОГПУ товарищ Каплан взял взятку с обновленцев за укрытие их спекулятивной деятельности, <…> что епископ Михаил работает в ОГПУ и т. д.»
В 1929 году, в связи с изменением властями административных границ областей, заместитель Местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) назначил владыку Антония правящим архиереем Северного края с возведением в сан архиепископа.
Последнюю службу он отслужил на Богоявление в 1931 году. Церковная паперть в этот день представляла собой небывалое зрелище — на ней выстроился длинный ряд людей в старых потрепанных скуфейках, протягивавших к прихожанам руки за милостыней. Это были священники и монахи, сосланные сюда из всех концов России. За службой архиепископу Антонию с горечью пришлось объявить, что ежегодный крестный ход на иордань не состоится, так как советская власть не разрешила освящение воды на реке.
Вскоре после этого архиепископ Антоний был арестован. Во время обыска один из сотрудников ОГПУ взял дароносицу со Святыми Дарами и стал ее переворачивать и трясти, и архиепископ строго заметил ему, что Церковь запрещает мирянам прикасаться к Святым Дарам. Тот засмеялся, выбросил Святые Дары на пол и стал топтать их ногами. Архиепископ Антоний бросился на пол, закрывая их своим телом, и в тот же миг потерял сознание. Только после того, как он пришел в себя, его смогли отвезти в тюрьму, где от него потребовали, чтобы он снял крест и панагию.
— Я служитель Божий, — сказал в ответ архиепископ, — и не смею снимать с себя крест!
— Если вы не смеете, — заявили ему, — то мы это сделаем сами.
И с архиепископа сорвали крест.
Камера, куда был помещен архипастырь, была очень маленькая, и заключено туда было семь человек, в основном уголовники, а коек на всех было три. Один из уголовников хотел было продать койку архиепископу, но, узнав, что у него ничего нет, разрешил пользоваться даром.
Архиепископ Антоний был вызван на допрос. Угрожая расправой, следователь потребовал от него, чтобы он признал себя виновным, а затем с усмешкой сказал: «Ваше Высокопреосвященство будет сидеть здесь до тех пор, пока не признает себя виновным».
Архиепископу Антонию было предложено стать секретным сотрудником ОГПУ и в случае согласия обещаны свобода и возможность вернуться к управлению епархией. Владыка с возмущением отверг предложение.
После допроса архиепископа перевели в другой, только что отстроенный, с еще сырыми стенами корпус тюрьмы. В маленькую камеру вместе с ним поместили пятерых крестьян с Украины, арестованных за попытку побега из ссылки. Заключенных почти не кормили, два раза в день давали по стакану воды, и они настолько ослабели, что уже не имели сил разговаривать. Молча часами они сидели, прислонившись к стене. Их одежда превратилась в лохмотья и кишела вшами.
Архиепископ Антоний большей частью лежал на полу, так как здесь ему меньше досаждали насекомые, которых он не в силах был снимать с волос и бороды, и они заползали в рот, нос и уши. Время от времени он терял сознание. Однажды в камеру привели заключенного архиерея, у которого владыка смог исповедаться. В тюрьме архиепископ Антоний тяжело заболел, и его в бессознательном состоянии перенесли в тюремную больницу, где он прожил всего несколько часов. Незадолго перед кончиной к нему вернулось сознание, и он, собрав последние силы, по памяти прочел молитвы на исход души. Архиерей, исповедовавший владыку Антония, узнав о его кончине, сказал: «Агнца Божия проповедовавше и заклани бывше, яко же агнцы».
Архиепископ Антоний скончался 16 июля 1931 года, и известие о его кончине быстро распространилось по городу. Прихожане дежурили у тюремных ворот и однажды увидели, как из тюрьмы вывезли тело архиепископа. Он был погребен без гроба на одном из кладбищ Архангельска.
