«Страшно быть недостойной»

Многие считают непостоянство, готовность меняться недостатком. Особенно если речь идет о взглядах. Но в творчестве это, скорее, процесс постоянного поиска более точной формы выражения мысли.

Перед художником — натянутый на раму холст, проще говоря, плоскость. И задача художника — организовать это пространство, превращая его из двухмерного в трехмерное, руководствуясь при этом собственным пониманием окружающей действительности. Чем моложе художник, тем более он эмоционален в своем творческом поиске. Он готов с бесстрашием средневекового рыцаря, сражающегося за даму сердца, броситься в омут нового жанра или техники.

Молодую художницу Алису Каргину отличают и некое жанровое непостоянство, и дерзновение в выборе тем. Она пишет свои работы с порывистостью молодости и даром переполняющих ее чувств. Но кто упрекнет ее в этом? Зато осенний пейзаж не перепутать с весенней распутицей. Натюрморт с зажженным на подоконнике подсвечником так и хочется назвать рождественским. А игрушки на картине «В детской» светятся тихой материнской радостью, которую не скрыть, не спрятать, которая так и льется ликующим потоком.

Алиса Каргина окончила пейзажную мастерскую Суриковского художественного института, училась у Валентина Сидорова, Михаила Абакумова. Много писала маслом. Свой диплом посвятила монастырской жизни. Михаил Абакумов, сам родом из Коломны, пригласил однажды ее и еще двух дипломниц в Ново-Голутвинский монастырь под Коломной на пленер — писать этюды, набраться впечатлений. Каргина и не думала тогда, насколько важными станут для нее эти три летних месяца.

— Монастырь этот удивительный. Его настоятельница, кстати, бывшая художница-авангардистка, очень повлияла на меня как на человека, — рассказывает художница. — Я и верующей-то стала с того момента, как попала в монастырь, хотя крещена еще в четырнадцать лет. Мне было двадцать два года. Я представляла себе монастырь таким мрачным местом, с суровыми людьми, к которым лишний раз не подойдешь. Оказалось, все наоборот. Монахини и послушницы все молодые, веселые, радостные, друг к другу расположенные. К тому же из разных стран — есть голландка, есть венгерка. Там у них очень творческая атмосфера, потрясающее профессиональное пение. Мать одной из монахинь — певица Большого театра — занимается с девушками вокалом. Мне там очень понравилось, не хотелось уезжать.

Я смотрела, набиралась впечатлений. Написала много картин. Очень хотелось сделать большое полотно о монастырской трапезе: трапезная у них под открытым небом, на фоне потрясающего русского пейзажа. Все садятся за стол, одна из монахинь читает Псалтирь. Атмосфера незабываемая, неповторимая. Но задуманное не получилось — настоятельница не благословила писать портреты. А как хотелось рассказать о насельницах! У каждой ведь своя история. Конечно, можно и от себя персонажи придумать, но когда с натуры пишешь, это же настоящее... Впрочем, я когда-нибудь все это сделаю.

Еще учась в институте, вместе с группой студентов монументальной мастерской Евгения Максимова Алиса Каргина участвовала в росписи Казанского собора Свято-Введенской Оптиной пустыни. Были даже мысли бросить масло и заняться фресковой живописью. И не удивительно: Максимов — монументалист с уникальным опытом и собственной стенописной техникой. Он буквально заражает студентов и своими работами, и идеями.

— Максимов учил нас росписи по сырой штукатурке. Эта техника сродни акварели, когда жидкая краска кладется слой за слоем, цвета подкладываются один под другой, и один цвет начинает светиться из-под другого, — рассказывает художница. — Писать нужно быстро, без лишних пауз, пока штукатурка сырая, пока все не высохло. Ошибаться нельзя, потому как нет времени исправлять.

Оптинские монахи читали студентам лекции об истории монастыря, художники-преподаватели оживляли в памяти законы и правила техники. Каргиной предложили сделать «картон» (подготовить свой вариант фрагмента росписи — образ Игнатия Брянчанинова). Художница читала житие святого, литературные материалы. Предложенный ею «картон» получил одобрение, и она приступила к работе над фреской. Это время она вспоминает с удивлением, потому как не ожидала, что будет расписывать храм, и с удовольствием. После были росписи в храме в Коломне, работа в бригаде Бойцова над фресками Храма Христа Спасителя. Правда, здесь молодым художникам доверили лишь «подмалевки» и орнаментальную роспись трапезной.

Чуть позже у Алисы Каргиной появилось желание заняться иконописью в Свято- Тихоновском богословском институте, однако духовник ее не благословил. Но на этом работа для Церкви не завершилась. Художница в соавторстве со Светланой Васютиной создала монументальное полотно — мозаичное панно «Богородица на троне» для больничного храма царевича Димитрия в Первой Градской больнице. Сейчас она продолжает заниматься мозаикой. Говорит, эта техника невероятно ей близка.

Алиса Каргина не считает, что работать в храме или для храма тяжело. Скорее, ее беспокоит другое: «Всегда помнишь о том, что нужно соответствовать тому, чем занимаешься. Говорят, что в ад попадают художники, которые были недостойны расписывать храмы. И мне как верующему человеку страшно оказаться недостойной».

Сейчас художница преподает в школе акварели Сергея Андрияки. Вернулась к пейзажам. Акварель, по ее мнению, будто специально создана для пейзажей: «Акварелью удается лучше передать живое состояние природы с ее внутренним переживанием, настроением. Собственно, в этом и состоит задача художника — передать живое ощущение, яркое впечатление, которое не оставит зрителя равнодушным, как-то затронет и поменяет его. А самого художника всегда трогает и вдохновляет то, что происходит вокруг, вещи, которые неожиданно ему открылись. Сейчас для меня это моя маленькая дочка».