Пять лет назад мне удалось побывать лишь на Большом Соловецком острове, и то — всего полтора дня. Ошеломил монастырь, его красота и величие. Мы ходили и просто гладили огромные, теплые, в рыжих лишайниках валуны, из которых сотни лет назад были сложены башни.
Соловки периода СЛОНа, Соловки паломнические и подвижнические, Соловки монашеских хозяйственных нововведений — ускользнули тогда от нас. Острова ждали следующих визитов.
Период с мая по середину июля — время белых ночей — горячая пора для архипелага. Визит-центр, экскурсионное бюро и паломническая служба ломятся от желающих записаться на экскурсии и поездки. Гостиницы и гостевые дома забиты до отказа, велопрокатчики делают отличную кассу, а вай-фай есть только в холле одной гостиницы и то — за деньги.
Непросто было поначалу абстрагироваться от туристическо-материальной стороны (цены очень кусаются). Велико было искушение не ворчать, заглядывая очередной раз в кошелек. Но первая же поездка с паломниками на монашеский остров Анзер сняла всю мирскую суету.
Особенно стыдно стало за свои сомнения и спесь, когда ступили на место мученической кончины архимандрита Петра (Зверева), что у подножия анзерской горы Голгофы.
Соловки невозможно разделить на только монастырские или только гулаговские. Расстрельные захоронения на Секирной горе, знаменитая лестница в 294 ступени, по которой конвоиры скидывали тела убитых, трагические судьбы ссыльных на Заячьи острова, — лагерная история архипелага навеки переплелась с церковной. Десятки монахов, не желавших покинуть остров, обрели на Соловках мученическую кончину.
Мы оказались на островах аккурат к Петру и Павлу — с торжественного Крестного хода и праздничной службы народ радостно бежал на знаменитую Соловецкую ярмарку, куда съезжаются со своим товаром умельцы со всего Русского севера.
Под вечер, когда утихла музыка и ярмарочный шум, из бухты Благополучия без лишней суеты вышла под парусом в открытое море поморская шняка. Плотники Михаил Наймарк и Феодосий Травин начали шить ее по старинным чертежам на Водлозере еще в 2001-м году. Спустя несколько лет шняка пришла по воде из Карелии на Соловки. Этим летом Михаил подновил, просмолил лодку и снова испробовал ее на большой воде. Уходя на катере в Кемь, я долго следила за парусом старинного судна, пока он не превратился в точку и не исчез за соловецким туманом.
Фото Екатерины Соловьевой и Алексея Мякишева
