«Вот вы живете. А потом у вас появляется ребенок. И жизнь ваша наполняется», — сказал мне однажды Тимур Кизяков на записи одного из уроков «Видеошколы приемных родителей». А я ему ответила: «Не наполняется, а — переполняется!» Конечно же, с появлением детей жизнь меняется. Другой вопрос, что у семей с приемными детьми она меняется особенным образом. И, увы, многие оказываются не готовы к таким переменам. Потому что они совсем не похожи на те, которые происходят у людей, ждущих.
Однажды в журнале мы опубликовали историю одной семьи. Там муж и жена в открытую говорили: «Бывает очень тяжело. Если бы не школа приемных родителей, мы бы такой горячки напороли…»
Появление приемного ребенка в семье — это как лакмусовая бумажка. Многое начинаешь понимать о себе самом. Допустим, ты всю жизнь считал себя человеком терпеливым, спокойным, тихим. А тут вдруг — верещишь как резаный и не можешь остановиться, у тебя истерика. Ты даже не подозревал, что на это способен. Такие вещи предвидеть невозможно. Но человек должен быть готов и к этому, должен знать, что бывает и так, к сожалению.
Помочь здесь призвана школа приемных родителей, которая по сути занимается профилактикой отказов от приемных детей. Да, не везде уровень специалистов пока высок. Трудно в какой-нибудь деревне найти психолога, а уж тем более психолога, который имел бы реальный опыт работы с такими семьями.
Однако даже там, где школа приемных родителей уже существует, люди не всегда понимают ее значение. Многие, услышав в органах опеки предложение посетить такую школу, отказываются. Но, как известно, возвращают приемных детей обратно в детдома вовсе не алкоголики, а вполне приличные люди. Я уверена, если бы все усыновители точно знали, какие сложности могут возникнуть у них с появлением в их семье приемного ребенка, тогда и возвратов было бы меньше. Ведь никто не может предвидеть заранее, где что «выстрелит» и в какой момент тебя на чем-то переклинит.
Нужно четко понимать, что существуют проблемы, к которым ты просто не готов. Об этом важно узнать вовремя. Например, что нет никакого преступления в том, чтобы не взять ребенка с сильной задержкой развития на грани умственной отсталости или с гепатитом. Если человек чувствует, что не сможет с этим справиться, осуждать его глупо. Ноша должна быть по силам.
***
Осуждает приемных родителей, вернувших детей, лишь тот, кто не осознает всю глубину переживаний и трудностей, через которые проходят приемные родители. Переживания приемных родителей уникальны, им куда сложнее, чем обычным папам и мамам. Хотя бы потому, что их не поймут, начни они обсуждать свои проблемы с кем-то не из круга усыновителей. И часто получается, что делиться-то и не с кем — ни проблемами, ни радостями. Когда мой сынок четырех с половиной лет выучил и прочел без запинки стихотворение — для меня это было достижение и восторг. А кто-то может сказать: «Чего вы радуетесь? Он что у вас, в развитии отстает?» Я уже не говорю про период адаптации, который в приемных семьях бывает и у детей, и у родителей. Это вообще не обсудишь ни с кем. А как хочется услышать: «Да успокойся ты, смотри, как все было плохо... и вот мы уже справились!»
Мне кажется, что подавляющее большинство возвратов — из-за того, что родителям было не с кем обсудить свои проблемы и неоткуда получить поддержку. Даже не поддержку специалиста — просто понимание и помощь близких людей.
***
Я убеждена, что полюбить можно любого человека. Поэтому никогда не жалела о том, что впустила в свою жизнь троих детей. Я сразу решила: они — мои, и я должна принять этих детей вместе с грузом их прежней жизни. Просто кого-то любить проще, кого-то — труднее.
Признаюсь, мне действительно сейчас сложно с Дашкой. Она дома уже полтора года, и я вижу, что между нами все еще нет той теплоты, которую хотелось бы иметь. Я например, не выношу шум, крики, вопли. А Даша — шумная.
Я чувствую, что мне от этого некомфортно, но понимаю, что это не ее, а моя проблема. К тому же у нас маленькая «двушка». И здесь она тоже ни при чем. Девочка ведь не виновата, что мы взяли ее в маленькую квартиру.
Помню, как меня поддерживал психолог (тот, который помог решиться на усыновление первого ребенка), в тяжелый период адаптации он говорил: «Лена, но ты же его уже любишь!»
Эти простые слова меня (нервную, то и дело впадающую в состояние отчаяния) возвращали в нормальное русло. Однако я никогда так не думала «полюблю — не полюблю». Я твердо знала, что полюблю.
***
Трудности — это пространство для забот. И каждый новый день — время знакомства и взаимооткрывания. Когда смотришь на ребенка и понимаешь, что он — твой, проблемы сразу видятся в другом свете. Они перестают быть препятствиями и становятся задачами. Вот я — человек деятельный. На первый встрече с ребенком обнаружила, что он практически не говорит. А ему было 4 года. Тогда же поняла, что отказ не напишу ни при каких обстоятельствах. Мысль работала стремительно: «Так. Значит, нам понадобится хороший логопед... Это уже твои проблемы, потому что это проблемы твоего ребенка».
Нормально подготовленный приемный родитель знает, что ребенок в семье будет совсем не таким, к которому он ходит в детский дом. В учреждении ребенок не научается адекватно испытывать и выражать свои эмоции и чувства, и дома хулиган может оказаться нежным мальчиком, а тихоня — сорвиголовой (хотя это все, конечно, проявится не сразу). Да и много ли поймешь о ребенке во время визитов в детдом?..
Сева, когда я его забрала, имел навыки самообслуживания, которые мне очень пригодились. Я приводила его в детский сад. Он сам раздевался, одевался. Другие родители смотрели на нас с завистью. Со временем папа начал его баловать, а Сева, в свою очередь, периодически протягивал ему ногу со словами: «Сними мне этот носок»! Когда ребенок попадает в семью, всегда случается откат в более ранний возраст. Ведь живя в нездоровой интернатной системе, он элементарно не прошел какие-то возрастные этапы. Например, не преодолел адекватно кризис трех лет, не отработал на взрослом борьбу за территорию, за границы. Ведь когда нет территории, границ, взрослого — не на ком это отрабатывать. Сейчас мы наблюдаем это с нашей восьмилетней Дашей, которая часто ведет себя, как трехлетка. Это меня беспокоит, но я уже знаю причину этой проблемы.
Некоторые мамы рассказывают, что взяли ребенка 6-7 лет, а он просит их кормить его из ложечки. Но это вовсе не значит, что он не умеет есть сам! Он просто нуждается в том, чего у него не было: он хочет, чтобы его прижали к груди, покачали на ручках, дали соску, наконец. И это нормально!
***
Как то раз я пошла к Севе в детский сад на праздник 8 марта. Малыши пели песню про маму, а я еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Сидела и думала, какое это чудо: ведь он мог никогда и никому в жизни эту песню не спеть.
А недавно в руки мне попалась фотография маленького Севы, когда он жил еще в детском доме (привезла подруга, которая там же усыновляет ребенка). Я смотрела на его огромные глаза и думала: Господи, как страшно. Я ведь даже представить не могу, что этого ребенка ждало, если бы он так и остался там…
Все эти открытия происходят каждый день, каждую минуту. Мне хочется рассказывать о них, и я создаю новые рубрики в журнале, где родители делятся своим опытом и переживаниями. Надеюсь, через журнал нам удается хотя бы в какой-то степени менять мир вокруг.
Вообще, дети всё понимают куда глубже, чем иные взрослые. Как-то раз наши ребята обсуждали подарки, которые им подарили на Новый год, хвастались друг перед другом. А потом Адиль вдруг сказал: «Все-таки мне папа с мамой сделали такой подарок, лучше которого уже никогда в жизни не будет: они меня забрали из детского дома»…
Подготовила Оксана Головко
Фото из семейного архива
