№ 2 (106) февраль 2012

Стоит ли мамам конфликтовать с бабушками? Что делать, если бабушка вмешивается в воспитание ребенка, а ее методы не совпадают с вашими? На вопрос отвечает Людмила Петрановская, психолог, лауреат премии Президента Российской Федерации в области образования.

Стоя перед картиной, зритель задается как минимум тремя вопросами: как, чем и зачем? Ведь по большому счету нам важнее всего понять: что вдохновило, как удалось добиться эффекта (реальности или нереальности) и что было в руках у художника (карандаш, перо, кисть), когда он работал. Как правило, лишенные возможности задать свои вопросы и услышать ответы, мы вынуждены фантазировать, строить домыслы и утешаться догадками. Рембрандта не спросишь, почему у него так много портретов жены. Хотя ответ напрашивается сам: очень любил, а она его вдохновляла. Совсем другое дело, когда художник жив-здоров и с завидной регулярностью проводит персональные выставки: ему можно задать вопросы, которые волновали и тревожили давно. В конце декабря художница Елена Черкасова традиционно открыла небольшую персональную выставку в «Культурном центре «Покровские Ворота» в Москве, удивив публику серией графических работ.

«Вот вы живете. А потом у вас появляется ребенок. И жизнь ваша наполняется», — сказал мне однажды Тимур Кизяков на записи одного из уроков «Видеошколы приемных родителей». А я ему ответила: «Не наполняется, а — переполняется!» Конечно же, с появлением детей жизнь меняется. Другой вопрос, что у семей с приемными детьми она меняется особенным образом. И, увы, многие оказываются не готовы к таким переменам. Потому что они совсем не похожи на те, которые происходят у людей, ждущих.

По статистике, только 10 % выпускников детдомов адаптируются к нормальной жизни в обществе. Существование остальных, как правило, сводится к чередованию тюремных сроков, наркотикам, бедности. Как можно изменить ситуацию? Какую роль здесь могут сыграть православные детские приюты и дома? Об этом мы поговорили с Сергеем Карпуненковым, президентом Благотворительного фонда «Берега».

Называя определенную часть нашей реальности «виртуальной», мы, сознательно или нет, уже противопоставляем ее какой-то иной, настоящей, такой, в которой всё «на самом деле». Однако с каждым годом становится все труднее отделить одну реальность от другой. В Сети рождаются новости, происходят знакомства и ссоры, разгораются международные скандалы и организуются революции. Интернет перестает быть просто игрушкой. Хотим мы того или нет, «виртуальное» не только входит в нашу жизнь, но и начинает в определенной (и все увели­чивающейся) степени определять ее, даже если мы и не включаем компьютера.

При молитве,  например, при чтении утреннего или вечернего правила, часто (увы) ловишь себя на том, что незаметно для себя начинаешь тарабанить слова, словно какой-то автомат, почти не вникая в их смысл. А иногда чтение молитв действительно становится уже сплошь формальным. Типа, главное – отчитать правило, отмучившись, исполнить свой «религиозный долг».

Очевидно, что проблема и подвох тут в конфликте «долга и чувств»: в том, что при произненесении слов молитвы ты своими чувствами на самом деле где-то очень далеко, или даже просто напоминаешь бесчувственный чурбан.