— Что?! Сбили?! Девочку сбили?!
Наш автобус резко тормозит. Те, кто сидят ближе к водителю, вскакивают и бросаются к лобовому стеклу.
— Кто сбил? Мы сбили?!
— Вроде нет…
Первым из автобуса выбегает наш духовник — отец Игорь. За ним — все остальные.
На проезжей части, на самой разделительной полосе узкого загородного шоссе Нижегородской области, лежит девочка лет двенадцати. Она без сознания. На ее одежде кровь. Переломы? Сотрясение мозга? Я не могу разобрать…
…Лирическое отступление. Это была моя первая в жизни паломническая поездка. К тому моменту я только-только пришел в Церковь. Каждая новая деталь жизни христианина, которую я узнавал, вызывала мой бурный интерес, я с энтузиазмом бросался ее осмыслять, разбирать и применять к себе. В этот раз я вышел из автобуса — и увидел то, что перевернуло мое представление о жизни по вере…
…Мне плохо видно девочку — вокруг толпится довольно много людей. На обочине стоит другой автобус — это такие же паломники, как и мы. Судя по всему они тоже едут из Дивеева. Их водитель — бледный как смерть, в глазах — ужас и отчаяние, он не может шевельнуться, он сидит за рулем — будто приклеен к своему сиденью: он только что сбил девочку. Его утешают, пытаются привести в чувство: «Ты не виноват». Девочка перебегала дорогу, он не видел ее из-за автобуса в соседнем ряду и затормозил слишком поздно… Но это мы узнаем потом. А пока — девочка без сознания лежит на асфальте — и налицо один-единственный факт: первой помощи не оказано. Но зато вокруг девочки стоят люди и — молятся. Молятся! С молитвословами в руках. Усердно и методично крестятся и кланяются. Я слышу только отрывки фраз: «Исцели… помилуй… раба Божья…»
И на этом фоне рядом с девочкой беспокойно носится наш духовник отец Игорь с мобильным телефоном в руках. Он звонит в скорую. Звонит в милицию. Звонит в Дивеево. Спрашивает у местных жителей-зевак адрес и телефон ближайшей больницы. Он раздает задания: вы — постучитесь в соседние дома, узнайте, к кому можно положить девочку, а вы — найдите у нас в автобусе что-нибудь широкое — покрывало, плащ — чтобы на нем аккуратно ее перенести. Я отправляюсь стучаться в дома, но внутренне — столбенею…
…Это называется «разрыв шаблона». Я, едва начавший воцерковляться человек, видел в каждом священнике «Серафима Саровского». Именно в кавычках — не в смысле духоносного старца, а этакого тихоню, углубленного в себя созерцателя, реагирующего на все скорбным вздохом смирения и поднимающего глаза к небу… Но оказалось, священник может быть не только таким. Более того, должен быть не только таким. Призван быть не только таким. Оказалось, бывают ситуации, в которых отодвинуть молитву в сторону ради чего-то другого — значит, совершить по-настоящему христианский поступок. Что и сделал отец Игорь, пытаясь оказать девочке первую помощь и скомандовав толпе молящихся перестать молиться и помочь ему…
…Проходит сколько-то времени. Сколько — я не могу адекватно ощутить. Девочка приходит в сознание, начинает плакать и звать маму. Слава Богу — жива! Только тут все немножко оттаивают и успокаиваются, насколько в такой ситуации вообще возможно оттаять и успокоиться. Приезжает Скорая помощь. Девочку забирают.
Мы садимся в автобус — и тут мой «разорванный шаблон» склеивается обратно. Потому что отец Игорь говорит: «Давайте помолимся…» Мы едем — и молимся об исцелении рабы Божьей. Имени которой мы даже не знаем.
