5 мая — Международный день борьбы за права инвалидов.«Фома» немало писал о людях, живущих с непростым недугом, многие из которых не только не унывают, но и сами скрашивают жизнь окружающим, помогают ближним. В 2009 году даже вышел спецвыпуск, посвященный Году равных возможностей. Затрагивали эту тему и в других, более ранних выпусках «Фомы»...
Предлагаем вашему вниманию несколько наиболее интересных материалов.
(№3/83 за март 2010)
Монолог обозревателя портала Religare («Религия и СМИ») Андрея Зайцева:
ПРО «ЛЮДЕЙ И ИНВАЛИДОВ»
«В одной обычной московской школе проводили урок толерантности. Учительница долго рассказывала, как важно помогать инвалидам, что они такие же люди, как и здоровые, что с ними можно дружить, а потом задала ребятам вопрос: «Как вы относитесь к инвалидам?» Один подросток честно сказал: «У нас в подъезде живет плохо ходящий мальчик, и мы с ним прекрасно общаемся: если он не тронет меня, то и я его не трону»...»
(из спецвыпуска)
В «Колонке редактора» Владимир Легойда говорит о...
О НАДЕЖДЕ СЛАБЫХ И ОТВЕТСТВЕННОСТИ СИЛЬНЫХ
«...Но, кроме усилий в социальной сфере, есть в Церкви кое-что большее, чем она может помочь нуждающемуся. Это — истинное чувство собственного достоинства. Не в общепринятом опошленном значении «гордого несения себя», а в смысле ощущения себя свободным, потому что равным со всеми остальными перед Христом...»
(из спецвыпуска)
Руководитель православной службы «Милосердие», член Координационного Совета по делам инвалидов и лиц с ограничением жизнедеятельности при мэре Москвы протоиерей Аркадий Шатов поведал в интервью «Фоме» об особенностях работы с инвалидами и пытался ответить на вопрос...
КАК НАЙТИ СМЫСЛ В СТРАДАНИИ
«...— Как должен работать волонтер с больным?
— Это удивительно точно сформулировал отец Иоанн (Крестьянкин), когда учил, как должны работать сестры милосердия. По его словам, нужно помочь больному научиться любить свою болезнь. То есть главная задача — это помочь человеку понять смысл собственного страдания. Очень часто люди страдающие не примирены с Богом. Они обижены на весь мир и не понимают, почему именно с ними это произошло, почему у всех есть глаза, уши и ноги, а у них нет. И человеку нужно помочь решить эту проблему.
— И каким образом можно это сделать?
— Сделать это можно только тот, кто сам решил эту проблему для себя. Дело в том, что в каком-то смысле мы все — инвалиды, то есть чего-то лишены. У кого-то нет голоса, чтобы петь на сцене. Кто-то не пользуется популярностью у противоположного пола. Кто-то хочет быть журналистом, но нет способностей писать тексты. И помочь инвалиду примириться с болезнью может только тот, кто сам для себя понял: «Мне Богом дано ровно то, что дано — не больше, не меньше. И в этом есть промысел Божий». Это и означает примиренность с Богом...»
(из спецвыпуска)
О храме, в котором окормляется община слепоглухих и неслышащих людей, а богослужение ведется на языке жестов, в публикации:
ГОЛОСОМ И ЖЕСТОМ
«...В 2000 году в Тихвинский храм впервые пришли слепоглухие. Для слабослышащих это стало потрясением, потому что они вдруг увидели, что в мире есть люди, которым еще тяжелее: вновь пришедшие не только не слышали, но и не видели. «Моя духовная радость была в том, что слабослышащие сразу же принялись помогать слепоглухим, причем без дополнительных подсказок, — вспоминает протоиерей Андрей Горячев, настоятель храма. — Они начали жестами переводить для человека все, что видели глазами, то есть брали руки слепоглухого и повторяли ими те жесты, которые делали священник и диакон. И в этом заключается еще одна наша общая победа: неслышащий вышел из круга только своих проблем, он почувствовал горести ближнего, и тогда в нем родилось сострадание».
(из спецвыпуска)
Об отношении к инвалидам в Ветхом и Новом Заветах — в статье Сергея Худиева
БЛАГАЯ ВЕСТЬ СЛЕПОРОЖДЕННЫХ
«Всегда и во все времена среди людей были те, кто страдал от тяжких болезней, не мог обойтись без посторонней помощи, кто нередко чувствовал себя изгоем в мире, предназначенном для здоровых… Инвалиды. Они были и в Египте во времена Моисея, и в Палестине во времена Иисуса. Что же говорит о них Библия? Почему вообще рождаются на свет люди с телесными недостатками? Есть ли смысл в их страданиях?..»
(из спецвыпуска)
О том, в чём же на самом деле заключаются равные возможности, в материале про опыт санаторно-лесной школы № 7 и ее детского лагеря «Парус детства»:
ПАРУС ДЕТСТВА или Танец с человеком на инвалидной коляске
«...В «Парусе детства» идет вечерний концерт. Дима, мальчик с ДЦП, сидя в коляске на сцене, читает стихотворение «Молитва» собственного сочинения: «Я вижу жизни красоту и не хочу другого». Дальше в стихотворении говорится о том, что Бог непременно подарит всем радость и счастье. Но у Димы в руках листок с текстом стихотворения, и там первые строчки — иные: «Я вижу жизни темноту и не хочу такого». Не знаю, почему Дима слова поменял, но, должно быть, ему одинаково знакомы и темнота, и красота.
Ради того чтобы инвалиды и просто болеющие дети двигались от первого ко второму, в каком-то смысле и существуют такие лагеря равных возможностей, как «Парус детства».
На футбольном поле дети гоняют мяч.
— Они тоже чем-то болеют? — спрашиваю воспитателя.
— Нет, они здоровые, — отвечает она.
Требуется время, чтобы привыкнуть, что всех детей, кроме больных ДЦП, в лагере по инерции называют «здоровыми». В реальности же ни одного здорового ребенка в лагере нет — каждый из них отдыхает в «Парусе детства», потому что чем-то болеет...
«Здоровые» везут своих сверстников-опорников на вечернюю дискотеку. В темном зале дети выстраиваются в привычном для себя порядке: в центре — ребята с ДЦП на колясках, вокруг них — все остальные. Колясочники на дискотеке... Ситуация трогательная и шокирующая одновременно. Но, как ни парадоксально, опорники танцуют. Просто не сами, а с помощью «здоровых». Те берут их за руки и начинают двигать ими в такт музыки. Так исполняется медленный танец с человеком на инвалидной коляске...»
ОЧЕНЬ СПЕЦИАЛЬНОЕ ИСКУССТВО. Живопись Вероники БАГИНОЙ
В 2003 году обложка американского журнала Otherside была оформлена картиной русской художницы Вероники Багиной. Белоснежная приземистая церквушка с сияющим золотым крестом на куполе и закрученная вокруг бесконечность изумрудного космоса. Мощно, смело и лаконично. Мастерски и вдохновенно.
Получить впоследствии гонорар в 300 долларов Веронике стоило большого труда. Ведь перемещаться по огромной столице, будучи неизлечимо больной, — как плутать во вселенских пространствах. Тяжело, долго и больно. Но для художницы важнее был тогда не гонорар, а признание, которое каждому из нас, а инвалиду в первую очередь, дарит надежду.
Как могло случиться, чтобы девушка из далекой российской провинции удостоилась быть замеченной международной организацией Very Special Arts (она как раз издает вышеупомянутый журнал), содействующей продвижению талантливых инвалидов в мир искусства, театра, галерей? Ответ простой — Вероника незаурядна...
А также о людях, посвятивших свою жизнь помощи инвалидам:
(№10/78 за октябрь 2009)
КОГДА ВИДИШЬ ПОБЕДУ НАД СМЕРТЬЮ
О страшных болезнях и о родителях, которые теряют своих детей, она говорит спокойно, ведь помогать таким людям — часть ее жизни. Так же спокойно она рассказывает о детях, которым помогла излечиться от рака, о людях, которые с тех пор стали ей почти как родные. Это спокойствие рождено убеждением, что помогать больным — не подвиг, а служение. Она предприниматель, но делом жизни считает благотворительный фонд «Счастливый мир». Что привело успешную женщину к детям в онкобольницу, чем стал для нее этот опыт и как он изменил привычную жизнь, Александра Славянская рассказала обозревателю «Фомы» Константину Мацану:
«...Когда в первый раз я пришла в больницу, мое внутренне состояние было совершенно «разобранное»: незадолго до этого от меня ушел любимый мужчина, оставив меня беременную, с баснословным долгом, квартира была продана… Было такое чувство, что мир перевернулся, а жизнь закончилось. И тут моя подруга, которая давно занималась волонтерством, попросила меня отвезти в больницу продукты для одного мальчика. Я приехала и увидела все происходящее там своими глазами: больные дети, страдающие родители… Я вылечилась от всех своих несчастий за неделю, потому что увиденное там — это было настоящей шоковой терапией. Именно тогда я поняла, что поводов для отчаяния у меня нет, что все происходящее со мной — подарок Господа...»
(№11/79 за ноябрь 2009)
ПАЛИТРА ПРОСТОГО СЕРДЦА
Сегодня трудно удивить кого-то рассказами о занятиях для людей «с особенностями развития». Ведь реабилитационных центров, авторских курсов в интернатах и частных инициатив существует немало… И все-таки занятия, которые проходят в учебной мастерской при государственном музее «Царскосельская коллекция» города Пушкина, иные. С «особенными людьми» занимается художник Александр Некрасов, который готов не только поделиться опытом, но и сам поучиться у своих подопечных свободе и ясности художественного языка.
«... Вова, Света, Аня, Миша, Света, Дима, Катя, Андрей, Катя. Сидят за мольбертами и сосредоточенно рисуют. Красивые краски, кисточки разной толщины, притихший вид. Некрасов называет их детьми, по именам и на «ты», хотя старшей, Кате, уже пятьдесят. Они его — по имени-отчеству и на «вы». Впрочем, некоторые из них больше молчат. Вряд ли такое отношение можно назвать неуважительным: он — учитель, они — ученики. «Здравствуйте! Александр Михалыч, а я поздоровался, правильно?» «Александр Михалыч, красиво? А в прошлый раз тоже было красиво, да, да?» — Некрасов ходит между мольбертами, внимательно и изучающее смотрит: «Светочка, вот ты тут правильно фон делаешь, так нежно-нежно, едва касаясь. Дима, ты уже закончил? А что у тебя мост такой белый? По нему и идти страшно, не видно, где он кончается. Андрюша, а ты чего сегодня такой подавленный? Рисунок очень хороший, а настроение — не очень»…»
(№2/82 за февраль 2010)
МОЛЧИ, ЕСЛИ БОЛЬНО
Ровно два года назад в «Фоме» уже выходило интервью с Константином Седовым, основателем российского движения «Доктор-клоун». Почти половина коллег Кости по больничной клоунаде пришли осваивать эту профессию, прочитав ту самую беседу. Движение действительно развивается. А потому мы решили вернуться к разговору об обратной стороне деятельности «доктора-клоуна», уже более пяти лет работающего в Российской детской клинической больнице (РДКБ). О сложных вопросах, о восприятии страдания и смерти этими беззаботными, на первый взгляд, людьми:
«...— За эти годы в больнице изменился ли твой взгляд на смерть?
— Я гораздо спокойнее стал ее воспринимать. Своей смерти я боюсь, потому что страшно оказаться неготовым. А хотелось бы быть готовым: исповедаться, причаститься.
Чужая смерть — другое дело. Если ты не работаешь в больнице, в морге, в реанимации, то встречаешься со смертью, только когда умирают твои близкие — для тебя это несколько трагедий в жизни. Когда же работаешь в больнице, воспринимаешь смерть как данность. К смерти взрослых я отношусь спокойно: люди уходят...
— А смерть детей — это другое? Умирали когда-то твои подопечные?
— Да. И было тяжело, было больно, постоянно вспоминаешь их, ставишь свечки за упокой их душ. Когда молюсь за умерших, сначала поминаю родственников, потом батюшек, потом друзей, а потом их, детей, одного за другим. Прямо порядок такой уже в голове сложился: Оля, Оля, Аня, Оля, Дима…»
