
Приблизительное время чтения: 3 мин.

Протоиерей Алексей Батаногов, настоятель храма святого князя Владимира в Новогирееве, Москва
На протяжении пятнадцати лет я служил в храме при городской клинической больнице № 70 в Новогирееве. Треб очень много, и ни времени, ни сил мне не хватало. Однажды я, очень уставший, прихожу домой — сразу раздается телефонный звонок. Женщина в трубке начинает быстро рассказывать, плакать и уговаривать меня прийти, чтобы причастить ее родственницу. Она в коме, при смерти — цирроз печени. «Придите, причастите или пособоруйте, пожалуйста!» — так искренне, со слезами просила она.
— Хорошо, хорошо. Она ведь верующая?
— Нет, она не верующая.
— Как же мы ее причащать будем? Нельзя против воли...
— Так она ничего не понимает: в коме! — с невероятной простотой произносит она.
Женщина абсолютно искренне, не стыдясь и не утаивая, начинает рассказывать о злоключениях своей родственницы: «Она безбожница и пила всю жизнь, поэтому у нее и цирроз печени. Попов и Церковь материла, и вообще, если бы узнала, что я Вас зову, она бы… В общем, пользуемся случаем, батюшка, скорее, пока в сознание не пришла!»
Понимаю, что совершать таинство в данном случае нельзя, но ее умоляющие слова и горячая вера не дают мне покоя. Я соглашаюсь прийти, но плохо понимаю, что буду делать с такой болящей.
Я застал ее совсем одну, всеми оставленную. Врачи усердно занимались другими больными, но на нее никто не обращал внимания. Меня знали в реанимации, я служил там много лет, поэтому медсестра сразу поинтересовалась: «Батюшка, Вы к кому?» Когда я назвал имя, мне указали на ту самую кровать, добавив как-то равнодушно, что ей уже не помочь. У меня с собой был пузырек масла от лампадки со святого места. Соборовать я ее не могу: это все-таки таинство, а она неверующая, хоть в детстве и была крещена. Ну, помажу маслицем. Прочитал в требнике молитву за болящего, перекрестил, помазал и ушел.
На следующий день мне снова звонит эта женщина. Благодарит меня, и я слышу по голосу, что она очень спокойна. Думаю: «Умерла, наверное. Сейчас, скорее всего, попросит отпеть». Но разговор повернулся самым неожиданным для меня образом.
— Вы не могли бы прийти, чтобы причастить ее? Она в сознание пришла и попросила, чтобы к ней привели священника: хочет покаяться.
Я был в полном изумлении.
— Она в реанимации сейчас?
— Нет, ее в общую палату перевели.
Я пришел. Можно представить, как сильно я был потрясен, когда увидел ее, вчерашнюю больную без шанса на выздоровление, стоящей передо мной в коридоре. Она дружелюбно поздоровалась и сказала, что именно меня и ждет. Потом начала рассказывать, что, когда пришла в себя, то узнала от врачей о моем недавнем визите. Тогда же попросила позвать меня, чтобы поговорить и, если можно, причаститься. Я исповедовал ее, и это было удивительно искреннее раскаяние запутавшегося в жизни человека.
Через неделю я вернулся к ней снова. Она еще раз причастилась, а потом ее выписали. Женщина, позвонившая мне с просьбой помочь, потом рассказывала: ее родственница год ходила в храм, читала Евангелие, болела, конечно, но часто причащалась и неустанно молилась. Цирроз печени никуда не делся, но Господь дал ей годовую отсрочку — время на покаяние. Они жили в другом районе, далеко, поэтому после трех встреч в больнице я больше не получал о ней никаких известий... до дня, когда меня попросили ее отпеть.
Такие истории — большое утешение для тех, кто отчаялся привести к Богу близкого человека. Признаюсь, во мне было не так много веры в исцеление болящей, когда я пришел к ней с маслицем. Но, возможно, именно вера ее родственницы — простой, искренней, по-детски наивной женщины — дала ей шанс на спасение. Вера без тысяч «но», которыми мы подчас только преграждаем путь к Господу.
У нас подобная ситуация случилась на приходе. В прошлом году, 2019, я стою накануне Пасхи и читаю Апостола. Чувствую, что за спиной кто-то стоит и подходит все ближе. Но читаю, не оборачиваясь. не изменяя темпа и тембра. Слышу, что дышат мне в затылок. Вижу боковым зрением , что рядом подошли наша сестричка из свечного ящика Верочка и пономарь Игорь. Подошли и стоят рядом, такие напряженные.
И тут мне в спину вопрос: "Христос - он наш Царь и начальник?". Я поворачиваюсь - стоит человек из недалеко расположенного дома, сам горький пьяница, хоть и относительно молодой, лет до 45. От него перегаром несет, глаза мутноватые, одет непарадно.
Отвечаю ему: "Он наш Спаситель. Он Своей Кровью омыл наши грехи и искупил нас".
Он дальше продолжает спрашивать. Кое-что я ему ответила, а потом и говорю: "Я не священник, не имею права в церкви поучать, спросите лучше у отца Андрея".
Что вышло дальше?
Этот человек не бросил в одночасье пить спиртное. Но он каждую неделю, а то и в субботу, приходил на Литургию, молебен. Иной раз плакал. Причащался. Последний месяц перед смертью даже в хоре пытался петь (в спевках участвовал).
Через полгода его не стало. Сердце не выдержало очередного запоя.
Последнее доброе дело, что он сделал - выкопал вокруг церкви канавку под ограждение.
Но на литиях я часто слышу, как наш отец Андрей поминает приснопамятного Владимира - один раз спросила, его ли. И наш настоятель сказал, что да - поминать его больше некому. Родители умерли, жена оставила, сын отца не знает.
Дай, Господи, и ему, как разбойнику, на кресте покаявшемуся, Царствие Небесное, как и этой женщине.
Отец Алексей - мой первый исповедник. Именно в миниатюрном храме при 70-й больнице. Всех, кто собирался в первые на причастие, я приводила именно к нему на исповедь. Сейчас мы живем в другом районе Москвы, и я очень рада увидеть его на вашем сайте! Очень искренний и изумительный человек и батюшка. Слава Богу за все!
Слава Богу за всё !!!
Слава Тебе, Господи, слава Тебе!
Слава Твоему милосердию и долготерпению!
Господи, дай сил батюшкам нести их тяжкий крест!
Это божественно прекрасно, когда с людьми происходят такие метаморфозы!
Спасибо. Очень добрая история. И спасибо батюшкам за их большой и часто незаметный нецерковным людям труд.
Слава тебе,Господи,слава тебе!
Дивны дела Твои, Господи!
Велик Господь!..
Верую в Единого Бога Отца. Все держателя. Творца.....