Чем больше проходит времени со дня смерти отца Димитрия, тем чаще вспоминается разговор, который произошел примерно за год до этого. Последние шесть лет мы виделись редко, примерно раз-два в год, когда мне удавалось приехать на службу в родной Благовещенский храм. Общались в основном по телефону — периодически созванивались, обсуждали вопросы, связанные с пастырской практикой, он всегда что-то советовал.
Однажды в алтаре перед литургией у нас зашел разговор, что называется «за жизнь». И отец Димитрий вдруг сказал: «Ты знаешь, я всю жизнь считал, что человек приходит на землю, чтобы пострадать. И только недавно понял, что на самом деле он живет, чтобы стать счастливым». А потом спросил: «Скажи, а вот ты счастлив»? Этот вопрос был настолько неожиданным и глобальным, что я «завис».
(здесь была удалена ссылка на организацию, запрещенную в РФ)Уже было пора начинать службу, батюшку кто-то отвлек, он пошел к престолу, а я продолжал «висеть»: как понять, счастлив или нет? Если сразу не ответил «да», то, наверно, несчастлив. Но ведь вроде же все в порядке... А что такое счастье вообще? Мне бы спросить тогда об этом у самого отца Димитрия, но отчего-то не спросил. Не спросил и то, счастлив ли он сам. Теперь уже и не спросишь.
Думаю, что про счастье он говорил из личного опыта. Сколько я помню батюшку, от него всегда исходила неколебимая уверенность и сила, он все время боролся с несправедливостью, чиновничьей бюрократией, человеческим равнодушием, на евангельских началах любви к Богу и ближним стремился преображать мир вокруг себя. Он всегда представлялся мне таким сказочным богатырем, для которого нет ничего невозможного. Но в последние годы к этому добавились еще какая-то тихая умиротворенность, спокойствие и принятие, которые внесли в этот былинный образ новые черты — мягкость, трогательность, лучистость. Он словно бы узнал некую тайну, смотрел на все, в том числе на себя, — со стороны, из другой перспективы, наблюдал и удивлялся тому, как премудро Бог действует в мире.
Его здоровье ухудшалось, это вызывало у него недоумение, но не ропот. «Старость подкралась незаметно, теперь все больше времени приходится проводить у врачей», — с досадой, что приходится тратить время на здоровье, но без огорчения сказал он по телефону буквально за неделю до того, как свалиться с коронавирусом. Потом, по мере усугубления недуга, все, кто находился рядом с ним, не могли не замечать, что физические страдания практически не влияли на состояние его духа, который в какие-то моменты проявлялся еще ярче и непосредственнее.
В старости батюшка приобрел то детское ощущение мира, о котором говорил Спаситель, ставя детей в пример апостолам. Сохранив при этом мудрость, твердость, решительность, проницательность и другие качества, свойственные ему ранее. Возможно, в этом и был секрет его счастья — он научился с радостным удивлением принимать мир и за все благодарить Бога, даже если его что-то и смущало. Благодарить не по принуждению, не потому что так надо, а искренне, свободно, осознанно. В его душе раскрылось Царство Небесное, в вечности которого он, верим, отныне пребывает.
Читайте также:
• 15 неожиданных цитат протоиерея Димитрия Смирнова
• Читать Евангелие и «жить здорово», — протоиерей Дмитрий Смирнов
