В нашей рубрике друзья «Фомы» выбирают и советуют читателям книги, которые – Стоит перечитать.
Книгу рекомендует литературовед, главный редактор творческого альманаха Artifex.ru Николай Жаринов.
Я порекомендую не самую позитивную вещь. Но это рассказ, который можно бесконечно перечитывать, — «Скрипка Ротшильда» Антона Чехова. Это удивительный текст, где за юмористическим описанием кроется огромная трагедия. Главный герой в какой-то момент понимает, что на протяжении всей своей жизни он только и делал, что постоянно подсчитывал убытки, все время думал о том, сколько он потерял, сколько мог бы иметь, если бы все в его жизни сложилось иначе. Герой всю свою жизнь превращает в сплошной убыток. Но при всем при этом Чехов здесь говорит не только о стремлении к расчету. Главным здесь оказывается стремление к возвышенному, к проникновенному — к искусству.
Автор
Антон Чехов (1860–1904) — русский писатель, прозаик, драматург. Автор нескольких сотен произведений, многие из которых стали классикой мировой литературы и были переведены более чем на 100 языков.
История создания
Чехов писал «Скрипку Ротшильда» в период с декабря 1893 по январь 1894 года. Это поздний рассказ, относящийся к так называемому периоду «мелиховского сидения». В 1892 году Чехов купил усадьбу Мелихово, где написал ряд своих самых известных произведений: рассказы «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви», «Черный монах», «Палата № 6», «Дом с мезонином», пьесы «Чайка» и «Дядя Ваня».
Жена писателя Ольга Книппер-Чехова уже после смерти мужа напишет: «Как писатель он нашел в Мелихове богатый источник огромных жизненных наблюдений — источник, который безостановочно питал его творчество. Здесь, в Мелихове, он вновь хорошо узнавал русскую жизнь, русскую природу, русских людей, которых он бесконечно любил и в силу которых он верил».
Сюжет рассказа
В небольшом городке живет бедный гробовщик Яков Иванов, у которого в силу профессии притупилось чувство жалости и сострадания к людям. Вся его жизнь подчинена стремлению к доходу, но дела идут так плохо, что он постоянно занят подсчетом убытков. Отдохновением для него служит игра на скрипке в городском оркестре, куда его иногда приглашают. Болезнь и смерть жены заставляет Якова пересмотреть всю свою жизнь.
Интересные факты
1.
При жизни автора «Скрипка…» была переведена на иностранные языки, в том числе сербскохорватский, чешский и словацкий.
2.
Существует немало театральных адаптаций рассказа Чехова. Одна из самых известных — спектакль «Скрипка Ротшильда» (режиссер Кама Гинкас) в Московском театре юного зрителя.
3.
Чехов — рекордсмен по количеству псевдонимов, у него их было больше пятидесяти: Прозаический поэт, Шампанский, Юный старец, Шиллер Шекспирович Гёте, Известный, Гайка № 9, Вспыльчивый человек, самый известный — Антоша Чехонте и его всевозможные производные (Че-в; А. Ч.; А. Че, Дон-Антонио Чехонте, Ч. Хонте) и т. д.. Еще одним популярным псевдонимом Чехова был Врач без пациентов, когда писатель публиковался в карикатурном журнале «Стрекоза», намекая на свое медицинское образование. Более десяти лет Антон Чехов использовал псевдоним Человек без селезенки (Ч. без С., Ч. Б. С., С. Б. Ч.), под которым он напечатал 119 рассказов, несколько фельетонов и статей. Однако «Скрипку Ротшильда» в «Русских ведомостях» (№ 37 за 1894 год) писатель опубликовал под своим настоящим именем.
4.
Мелихово, где был написан рассказ и где писатель жил с 1892 по 1899 год, сегодня является главным чеховским музеем в России. Он находится недалеко от города Чехова (Московская область).
5.
У рассказа было рабочее заглавие «Гроп для Ольги», которое, по мнению публикатора записных книжек Чехова Е. Н. Коншиной, имитировало запись гробовщика в своей расходной книге.
Зачем люди мешают жить друг другу?
Отрывок из рассказа Антона Чехова «Скрипка Ротшильда»
Главный герой, гробовщик Яков, возвращается вместе с женой Марфой от врача.
Когда приехали домой, Марфа, войдя в избу, минут десять простояла, держась за печку. Ей казалось, что если она ляжет, то Яков будет говорить об убытках и бранить ее за то, что она всё лежит и не хочет работать. А Яков глядел на нее со скукой и вспоминал, что завтра Иоанна Богослова, послезавтра Николая Чудотворца, а потом воскресенье, потом понедельник — тяжелый день. Четыре дня нельзя будет работать, а наверное Марфа умрет в какой-нибудь из этих дней; значит, гроб надо делать сегодня. Он взял свой железный аршин, подошел к старухе и снял с нее мерку. Потом она легла, а он перекрестился и стал делать гроб.
Когда работа была кончена, Бронза надел очки и записал в свою книжку: «Марфе Ивановой гроб — 2 р. 40 к.».
И вздохнул. Старуха всё время лежала молча с закрытыми глазами.
Но вечером, когда стемнело, она вдруг позвала старика.
— Помнишь, Яков? — спросила она, глядя на него радостно. — Помнишь, пятьдесят лет назад нам Бог дал ребеночка с белокурыми волосиками? Мы с тобой тогда всё на речке сидели и песни пели… под вербой. — И, горько усмехнувшись, она добавила: — Умерла девочка.
Яков напряг память, но никак не мог вспомнить ни ребеночка, ни вербы.
— Это тебе мерещится, — сказал он.
Приходил батюшка, приобщал и соборовал. Потом Марфа стала бормотать что-то непонятное и к утру скончалась. <…> Когда Яков возвращался с кладбища, его взяла сильная тоска. Ему что-то нездоровилось: дыхание было горячее и тяжкое, ослабели ноги, тянуло к питью. А тут еще полезли в голову всякие мысли.
Вспомнилось опять, что за всю свою жизнь он ни разу не пожалел Марфы, не приласкал. Пятьдесят два года, пока они жили в одной избе, тянулись долго-долго, но как-то так вышло, что за всё это время он ни разу не подумал о ней, не обратил внимания, как будто она была кошка или собака. А ведь она каждый день топила печь, варила и пекла, ходила по воду, рубила дрова, спала с ним на одной кровати, а когда он возвращался пьяный со свадеб, она всякий раз с благоговением вешала его скрипку на стену и укладывала его спать, и всё это молча, с робким, заботливым выражением…
Яков погулял по выгону, потом пошел по краю города, куда глаза глядят… А вот и река… А вот широкая старая верба с громадным дуплом, а на ней вороньи гнезда… И вдруг в памяти Якова, как живой, вырос младенчик с белокурыми волосами и верба, про которую говорила Марфа. Да, это и есть та самая верба — зеленая, тихая, грустная… Как она постарела, бедная!
Он сел под нее и стал вспоминать. На том берегу, где теперь заливной луг, в ту пору стоял крупный березовый лес, а вон на той лысой горе, что виднеется на горизонте, тогда синел старый-старый сосновый бор. По реке ходили барки. А теперь всё ровно и гладко, и на том берегу стоит одна только березка, молоденькая и стройная, как барышня, а на реке только утки да гуси, и не похоже, чтобы здесь когда-нибудь ходили барки…
Он недоумевал, как это вышло так, что за последние сорок или пятьдесят лет своей жизни он ни разу не был на реке, а если, может, и был, то не обратил на нее внимания?
Ведь река порядочная, не пустячная; на ней можно было бы завести рыбные ловли, а рыбу продавать купцам, чиновникам и буфетчику на станции и потом класть деньги в банк; можно было бы плавать в лодке от усадьбы к усадьбе и играть на скрипке, и народ всякого звания платил бы деньги; можно было бы попробовать опять гонять барки — это лучше, чем гробы делать; наконец, можно было бы разводить гусей, бить их и зимой отправлять в Москву; небось одного пуху в год набралось бы рублей на десять. Но он прозевал, ничего этого не сделал. Какие убытки! Ах, какие убытки! А если бы всё вместе — и рыбу ловить, и на скрипке играть, и барки гонять, и гусей бить, то какой получился бы капитал! Но ничего этого не было даже во сне, жизнь прошла без пользы, без всякого удовольствия, пропала зря, ни за понюшку табаку; впереди уже ничего не осталось, а посмотришь назад — там ничего, кроме убытков, и таких страшных, что даже озноб берет. И почему человек не может жить так, чтобы не было этих потерь и убытков? Спрашивается, зачем срубили березняк и сосновый бор? Зачем даром гуляет выгон? Зачем люди делают всегда именно не то, что нужно?
Зачем Яков всю свою жизнь бранился, рычал, бросался с кулаками, обижал свою жену и, спрашивается, для какой надобности давеча напугал и оскорбил жида? Зачем вообще люди мешают жить друг другу? Ведь от этого какие убытки! Какие страшные убытки! Если бы не было ненависти и злобы, люди имели бы друг от друга громадную пользу…
Отрывок дан в сокращении. Заголовок отрывка дан редакцией
