Вопрос читателя:
Мать была набожной. Когда мне было 4, опрокинула мне на голову кастрюлю с кипящим супом, потому что я отказалась от еды. Обожгла лицо, голову, шею, спину, руки, а потом потащила в ванную и потребовала, чтобы я сама стирала свою одежду, поскольку довела её. Потом сходила в церковь. Исповедовалась. Била, исповедовалась — и так продолжалось долго. Тащила в дом церковную литературу и церковную утварь. Поводом для жестокости могло стать что угодно. Соседи проявляли равнодушие и не вызывали полицию, я тоже (мать запугала). Мать не была алкоголичкой. Из описаний в литературе по психологии я узнала в ней истероидного психопата. На фоне всего этого — паломнические поездки. Останавливались в общежитиях при монастырях, я работала в монастырях с ней (уборщицей — лет в 7). Мне показалось, что в этих общежитиях странные, душевно больные, может быть, даже жестокие люди, у которых нет покоя на душе. Ушла из дома в 14 лет (сдала экзамены экстерном). Переехала в Москву. Начала работать. Первый шок в Москве: посторонние люди относились ко мне во сто крат лучше, чем родные. В арендованной комнате с кучей соседей я чувствовала себя на свободе: могла спокойно принимать ванну и спать, осознавая, что меня никто не потащит за волосы на пол. Начали появляться друзья. Коллеги на работе не были злыми, как подростки-одноклассники. Поддерживали. Я училась общаться с людьми с нуля. Моя психика уцелела (склонности к жестокости нет), но душевные раны, не позволившие мне строить личную жизнь, остались. Я стала очень закрытым человеком. 1. Почему человек, который регулярно посещает церковь, проявляет преступную жестокость? 2. Насколько уместен тезис «Бог всё простит», если после каждой исповеди человек совершает новое уголовное преступление? То, что описано выше, должно наказываться по закону. 3. Как священнослужители выявляют психопатов, социопатов и прочих людей, склонных к жестокости, и своим авторитетом оказывают влияние, чтобы предотвратить преступления? 4. Тайна исповеди. Не знаю, что плела на исповеди чуть ли не каждую неделю моя мать, но если один и тот же человек во время исповеди говорит, что не может сдержать себя, чтобы не избить ребенка, насколько уместно сохранять тайну исповеди? Не будете ли вы чувствовать себя соучастниками преступлений, если после таких откровений не обратитесь в полицию, чтобы защитить жертву? Испытывать чувство вины? Считаете ли вы себя адекватными людьми, если каждую неделю отпускаете одни и те же грехи конкретного человека, а он приходит опять и опять? Если такое происходит, считаете ли вы себя достойными сана? 5. Религия учит прощению. А если нужно не прощать, а привлекать к уголовной ответственности? P.S.: сейчас я уже не привлеку мать к уголовному наказанию. Она пенсионерка. У неё все такая же черная душа и классическое поведение истероидного психопата. Только силы поубавились и ударить она меня не может. Последний раз пересекалась с ней, когда решали вопрос с наследством бабушки.
Анна
Ответ священника:
Христос воскресе!
Дорогая Анна, Ваше письмо меня ужаснуло. Но, к сожалению, Вы не единственный ребенок, который родился в семье людей с нездоровой психикой и испытал на себе последствия жизни с такими людьми. Очень жаль, что Ваш отец не забрал Вас с собой и отказался от отцовской роли: возможно, если он был здоров, это дало бы Вам шанс иметь нормальное, более-менее здоровое детство. Ужасно жаль, что так...
Вынужден констатировать, что к Церкви очень часто прибиваются психически нездоровые люди, что Вы, вероятно, и наблюдали в этих общежитиях при монастырях. У нас в стране нет достаточно развитой системы помощи таким людям, условно-нормальным, которых не нужно держать взаперти, как пациентов с откровенно серьезными нарушениями в работе психики. В силу особенностей своего характера и поведения эти люди часто оказываются вне обычного общения, лишены друзей, не могут создать или сохранить семьи. Но человеку свойственно быть в обществе, не в изоляции, и поэтому такие люди ищут возможности социализации. Такие возможности они находят там, откуда их не гонят — в маргинальной среде или при Церкви. В обычную приходскую жизнь или в жизнь монастыря по причине своего состояния они включиться не могут, поэтому находятся именно про при Церкви. Собственно, отсюда и вытекают ответы на Ваши вопросы.
- Человек, который регулярно посещает Церковь, проявляет преступную жестокость, потому что он именно что посещает Церковь, но не ведет реальную внутреннюю работу над собой. Это примерно как если бы человек регулярно посещал больницу, даже участвовал в каких-то процедурах там, но не принимал бы лекарства дома и не выполнял предписания врачей. Понимаете, можно попасть к опытному, например, хирургу, но если отказаться от лечения дома и от разработки мышц, даже после самой удачной операции ходить не будешь. Вот так и Ваша мама и множество людей: формально они бывали на исповеди, но, судя по Вашему горькому письму, понимали исповедь неправильно, отсюда и печальный результат. Исповедь — это ведь не о том, что человек сделал плохое — покаялся — плохое аннулировалось — можно грешить дальше. Это этап в тяжелой внутренней борьбе против греха внутри себя, когда человек реально, сам с опорой на помощь Божию, стремится из себя изжить греховные проявления, в том числе жестокость. Мама Ваша этого не делала.
- Если человек относится к покаянию формально, то, как всякое формальное действие, оно не является полноценным. Господь действительно готов все простить, при условии, что человек искренне раскаивается в содеянном и стремится впредь не совершать ошибок прошлого. Если такого стремления нет, ничего не работает.
- У части священнослужителей есть начальная психологическая подготовка, но базы, аналогичной знаниям психиатров, у нас, конечно же, нет, поэтому мы можем в общих чертах увидеть, что человек неадекватен, в редких случаях можем соотнести особенности его поведения и речи с тем, что прослушали на курсах, но полноценно диагноз поставить не имеем возможности. Если говорить в целом, психически больного человека видно, как и видно всякому обывателю, особенно если у него есть определенная насмотренность. Что касается авторитета, вопрос сложный. Обычно во время исповеди или беседы с человеком стараешься молиться, чтобы Господь умудрил и управил ситуацию. Основная надежда — на Бога, потому что, чтобы авторитетно влиять, нужно, чтобы сам человек тебя признавал авторитетом. Если священник для человека авторитетен, тогда есть возможность четко, иногда даже резко сказать, чтобы человек не поступал определенным образом, запретить что-либо делать, наложить епитимью, временно отлучить от Причастия. Но если человек не считает тебя авторитетом или спокойно уйдет в другой храм, тогда у нас практически нет инструментов влияния, к огромному сожалению. То есть мы можем молиться, увещевать — и все.
- Тайна исповеди ненарушима, это принципиально. В тех случаях, когда мне приходилось сталкиваться с проблемами, более-менее сходными с Вашей, я искал возможность помочь как жертве, так и агрессору. Но я прослужил большую часть своего священства в сельской местности, поэтому для того, чтобы увидеть проблему, мне не нужно было прибегать к раскрытию тайны исповеди — все про всех на селе знают. Так что в определенных ситуациях у священника есть возможность повлиять на происходящее, не прибегая к раскрытию тайны исповеди. В том же случае, если такой возможности нет, то священник обращается к епископу. Что касается в принципе ситуации, при которой человек кается в одних и тех же грехах (но не такого порядка, как то, о чем Вы написали в письме), это вполне обычная ситуация. Думаю, если Вы исповедуетесь, Вы можете заметить, что есть вещи, с которыми Вы из раза в раз не можете справиться. Иногда это досадно, иногда слушаешь, молишься и понимаешь, что и внутри себя точно так же не можешь с какими-то моментами справиться. Насчет мнения о том, достоин ли сана… Я буквально каждый раз с ужасом встаю к Святому Престолу, чтобы совершить Божественную литургию, потому что, когда приближаешься к святости Божией, понимаешь, насколько ты недостоин стоять рядом, не то что что-то совершать… И только стоишь и молишься о том, чтобы Господь помиловал, чтобы не сгореть от собственной греховности в огне пламени Любви Божией. Иногда служить очень трудно, потому что все мы люди и всякое происходит… Но люди ждут службы — и поэтому молишься и со страхом и трепетом приступаешь, полностью опираясь на помощь Божию. Если Вы сами являетесь христианкой, то понимаете, что состояние, когда человек признаёт себя недостойным именоваться христианином, может наступать достаточно часто, но это не повод опускать руки, надо, с Божией помощью, работать над собой.
- Если человек совершил преступление, например, украл, убил кого-то, вполне естественно привлечь его к уголовной ответственности, в том числе с тем, чтобы от него не пострадали другие люди. Внутри себя такого человека нужно простить, не желать ему зла из мести, но в нашем обществе есть определенные порядки, за злодеяния полагается мера ответственности, она вполне адекватна, и ей нужно давать ход. Пускать преступления на самотек нельзя.
