Какое же это счастье — петь колыбельную своему ребенку, когда малыш каждый день засыпает под звук твоего голоса и привыкает перед сном теребить в руках пряди материнских волос. Женщина с ребенком — это хорошо всегда, в любых обстоятельствах. Вы задумывались о том, что колыбельная на воле и за тюремными стенами звучит одинаково трогательно?
А ведь это так. Многие думают, что самое страшное — это когда ребенок рождается и растет в условиях колонии. На самом деле самое страшное не это. Самое страшное, когда у ребенка и матери нет возможности засыпать и просыпаться вместе, видеть друг друга каждый день.
Три года счастья
Как в колонии у заключенных появляются дети? Во-первых, женщина может оказаться здесь, уже будучи в положении,
во-вторых, забеременеть во время законного свидания. Иногда это получается случайно, иногда намеренно, иногда даже с корыстными целями, чтобы добиться смягчения режима. Однако не стоит торопиться и равнять всех под одну гребенку. Ситуации бывают самые разные.
Понятно, что ребятишкам нужны особые условия, поэтому содержание детей предусмотрено не в каждой женской колонии, а только там, где есть Дом ребенка. В России таких колоний несколько, одна из них — в Нижнем Новгороде. Это женская исправительная колония № 2.
Конечно, дети находятся в колонии не постоянно, а только первые три года своей жизни. По истечении этого срока приходится определяться с их дальнейшей судьбой. Хорошо, когда к этому времени у матери заканчивается срок заключения и она покидает колонию вместе с ребенком.
В некоторых случаях заботу о малыше соглашаются взять на себя родственники — бабушки, дедушки, дяди-тети. Но бывает и неблагоприятный сценарий, когда из-за большого срока и отсутствия у матери социальных связей малыш из колонии перебирается в детский дом, где будет находиться вплоть до материнского освобождения.
Можно долго-долго спорить о том, как лучше поступать женщинам, родившим в заключении. Есть мнение, что ребенка лучше сразу отдавать родственникам или в обыкновенный детский дом, чтобы малыш сразу воспитывался на воле и его детство не ассоциировалось с тюремным режимом. Но, во-первых, родственники, готовые взять на себя ответственность за младенца, есть не у всех, а во-вторых, не каждая женщина может набраться духа и добровольно лишить себя возможности изо дня в день целовать пушистую макушку и гладить бархатные пяточки. Да и надо ли решаться? Ведь психологи и педагоги в один голос твердят, что именно первые годы в жизни ребенка и создают ту самую крепкую связь с матерью, которая потом даст возможность этой семье состояться. Но давайте обо всем по порядку.
Особый отряд
Рената и Боня —самые старшие в небольшом малышачьем отряде. Они закадычные друзья и главные заводилы, за которыми только глаз да глаз. Вот еще пять минут назад они с опаской смотрели на нас — новых людей, пришедших в их маленький привычный мир, а теперь водят нас по комнатам с таким деловитым видом, что никаких сомнений не остается: они здесь хозяева.
Да и с чего не быть бойкими малышам, которые с рождения были рядом с мамой? В отряде совместного пребывания все ребятишки такие: ласковые, шустрые, уверенные в себе. Мы переходим из комнаты в комнату — вот игровая, вот маленький спортивный зал, ванна, столовая, крестильная и, конечно, спальни: у каждой маленькой семьи своя. Кровать матери, рядом кроватка ребенка, игровой уголок, шкафчик для вещей, умывальник. Некоторые комнаты рассчитаны на две семьи — зачастую мамам так удобнее присматривать за ребятишками. Детям такое соседство совсем не мешает:
— Утро у нас начинается с гостеваний. Надо же проверить, как все товарищи проснулись, вот и бегают дети друг к другу в гости, — рассказывают мамы.
Отряд совместного пребывания мам с детьми — явление сравнительно новое. Он появился в нижегородской колонии около двух лет назад. Идея проста и понятна — пусть в условиях колонии мамы находятся с детьми неотлучно. Днем и ночью. Именно так, как жили бы они на свободе.
Опыт таких отрядов переняли из Потьменской колонии в Мордовии, где подобный отряд появился чуть раньше. Но даже имея схожий опыт, готовились к организации отряда долго. И дело не только в том, чтобы найти помещения, в которых мамам с детьми было бы комфортно. Надо было подготовить и мам, и персонал колонии к новым условиям. Сейчас в отряде совместного пребывания восемь мам и восемь ребятишек. Самой маленькой девочке пять месяцев, на днях они с мамой выходят на свободу.
— А сфотографируйте нас в комнате, и в игровой, и в спортзале — родителям хочу показать, что у нас тут хорошие условия, а то они переживают, — просит мама Лена.
О пользе близости
— Очень хороший эксперимент. Просто подарок — постоянно быть с ребенком, — рассказывает мама Бони, она здесь старшая. Остальные девушки согласно кивают. Народу в отряде мало, девчата и малыши живут дружно. Тут и работа психологов, которые тщательно заботятся о совместимости, и огромная заинтересованность самих мам: сделать все возможное, чтобы создать детям хорошие условия. Они многое делают совместно: сообща играют с малышами, устраивают маленькие праздники и вечерние посиделки.
— Нам на прошлый Новый год, конечно, детские психологи говорили, что малы еще детки, праздника не поймут. Но мы подумали и все равно устроили для них домашний праздник — пусть с маленького возраста привыкают к хорошему!
— Они у нас тут все вместе, как в многодетной семье. Шалят тоже сообща: Боня научился дверь в игровой открывать, так они всей толпой и тикают на побег в коридор: кто бегом, кто в ходунках, кто ползком. До того смешно! — рассказывают мамы.
Словно понимая, о чем идет речь, малыши начали обниматься, подтверждая слова матерей о взаимной привязанности.
— Они у нас такие! — смеются мамы. — А уж как плясать начнут — хоть стой, хоть падай, не остановишь.
Мамы начинают хором петь что-то ребячье-озорное. Заслышав материнские голоса, малыши начинают пританцовывать, временами оглядываются, ожидая одобрения.
— Жаль только, общения у них маловато, на воле потом привыкать приходится. Хотя, как показывает практика, адаптация много времени не занимает. Ведь мама-то рядом, а это главное, — рассказывает сопровождающая нас сотрудница.
Ее слова подтверждают сами малыши. Поначалу они испугались фотографа-мужчины — ведь мужским обществом они не избалованы. Но увидев, что мамы настроены благожелательно, минут за 20 совершенно освоились. Начали охотно позировать и даже забираться на руки. Ко мне на коленки вскарабкалась маленькая Катюша, ее примеру последовал Егорка. Малышка с красивым именем Аника в нарядном розовом платье так заинтересовалась фотоаппаратом, что поползла навстречу фотографу, чем немало удивила свою молоденькую маму.
— Первый раз ведь поползла! Прямо подарок к дню рождения: нам сегодня восемь месяцев исполнилось, — объясняет та свой восторг.
Первый месяц
Разговоры в Отряде как-то само собой складываются очень женские, материнские: как кормить, какой массаж делать, в какие игры играть, ну и конечно, бесконечные рассказы о детских шалостях и талантах. В общем все, как и должно быть в обществе, где есть женщины и дети. Находясь здесь, вскоре перестаешь замечать бирочки на похожих форменных платьях мам, пропадает и само чувство, что находишься в колонии.
Меня удивляет другое. Если в колонии находится около пятидесяти малышей, то почему так мало людей в отряде совместного пребывания?
— Трудно попасть в такой отряд? — интересуюсь я.
— Да нет. Собственное желание и заявление от администрации, ничего сверхъестественного. Просто не все хотят.
Среди комнат, которые мы осматривали в отряде, была одна, пустая, предназначенная явно для новорожденного: пеленальный столик, специальная люлька и другие атрибуты, необходимые грудничку. Через эту комнату проходят все женщины, которые рожают в колонии, независимо от того, останутся они в отряде совместного пребывания или будут жить порознь с ребенком — первый месяц мать и дитя проведут вместе. Это правило работало задолго до того, как в колонии появился отряд для мам с детьми.
Очень важно, чтобы первое время мать находилась при ребенке неотлучно. Это необходимо, чтобы женщина в полной мере почувствовала перемены, произошедшие в ее жизни, почувствовала себя матерью. Это важно и для формирования привязанности, и для налаживания режима грудного вскармливания, и для приобретения материнского опыта. Этот первый месяц помогает женщине определиться — сможет ли она справиться с ребенком в одиночку. Многие, трезво оценив свои силы, понимают: нет, не справятся.
Лучшее место
Если пройти мимо тюремного храма, свернуть налево и постучаться в незаметную калитку, то окажешься в небольшом уютном дворике. Это территория Дома ребенка. Здесь каждый день до и после обеда мамы выгуливают малышей. Во дворике все сделано ярко, не казенно. Сами сотрудники называют это место оазисом. Дети есть дети. Не любить их невозможно. Поэтому лишний раз сделать что-то для малышей старается каждый.
— Это лучшее место в нашей колонии, — так говорят о Доме ребенка и осужденные, и администрация.
В Доме ребенка дети находятся под присмотром врачей и педагогов, которым помогают нянечки из числа самих осужденных — на работу в Дом ребенка принимают, если есть хорошая характеристика и собственное желание работать с детьми. Многие нянечки признаются, что пребывание рядом с ребятишками для них отдушина. Там, где пахнет пеленками, не думается о тюрьме.
Матерям дают возможность заботиться о детях, проводить с ними время — в основном это совместные прогулки, мама может находиться с малышом, если он болеет. В среднем женщина проводит со своим ребенком 4-5 часов в день.
— Этого мало! — скажет любая мать. Действительно мало, это скорее необходимый минимум, чтобы ребенок знал маму, выделял ее из всех. Знать, что у тебя есть твоя собственная мама, очень важно для правильного детского развития. Это и отличает малышей из Дома ребенка при колонии от сверстников, воспитывающихся в обыкновенном Доме ребенка. Ребятишки при мамах развиваются лучше, чувствуют себя увереннее. И все же — почему бы не сделать отряд совместного пребывания общей практикой, чтобы все мамы жили с детьми? Оказалось, не все так просто.
— Некоторые наши мамы настолько не готовы к материнству, что устают от ребенка даже за четыре часа в день, — рассказывают сотрудники. — Получается, что такие мамы лишены всех трудностей: бессонных ночей, стирки пеленок, детских капризов — все это берем на себя мы. Конечно, организация совместного пребывания — хорошая практика, но далеко не все мамы с ней справляются. Бывает, мамы, у которых хватает любви и заботы на четыре часа в день, оставшись один на один с ребенком на более долгий срок, не выдерживают нагрузки, начинают раздражаться на ребенка.
«Трудные» мамы
Прочитав написанное выше, не спешите осуждать. Многие тюремные мамы — сами вчерашние выпускницы детских домов или девочки, выросшие в неблагополучных семьях. Примера материнской любви у них просто не было. В том и состоит забота сотрудников Дома ребенка, чтобы научить самой простой и самой трудной науке — любви к своим детям.
— Мне моя предшественница однажды сказала слова, которые я потом много лет вспоминала: «Не узнавай о том, что стало с твоими воспитанниками, иначе решишь, что зря работаешь», — рассказывала несколько лет назад бывшая главврач Дома ребенка Марина Дешица.
В самом деле, пока ребенок находится в колонии, в него вкладывается максимум заботы — вылечить, развивать, научить чувствовать себя личностью. А что дальше? Его переводят в обычный детский дом, где он может ждать освобождения матери несколько лет. То есть расстанется ребенок с матерью, будучи малышом, а второй раз увидит ее, уже став подростком. Если увидит. Не все мамы после такой долгой разлуки возвращаются за детьми. Слишком мало времени провели вместе, слишком тяжело переносится разрыв. Многие предпочитают в таком случае просто забыть, чтобы не болело.
Есть и другая опасность. Мама, которая видела своего ребенка четыре часа в день, оказавшись с ним на воле, может просто не справиться с возросшей нагрузкой, ведь теперь ей придется быть матерью в круглосуточном режиме 7 дней в неделю. Бывали случаи, когда, не справившись с материнством на воле, женщины отдавали ребенка в детский дом. Иногда на время, иногда навсегда. В этом смысле отряд совместного пребывания — шаг к решению проблемы, ведь здесь женщины находятся в более реальных условиях. В том числе и совмещают материнские хлопоты с работой — пока одна на работе, вторая присматривает за детьми. Такие навыки дают больше шансов адаптироваться на воле.
Шанс на чудо
«Если хотите, чтобы человек был способен любить — дайте ему любви» — это принцип работы со всеми нуждающимися в поддержке. Особенно с женщинами. К счастью, даже в самых трудных случаях бывает так, что сами малыши становятся учителями любви для своих мам. Часты примеры — жила-была женщина и все у нее было плохо. И с родными, и с мужчинами, и с жизнью, и вообще — однажды она угодила за решетку. И вдруг беременность в такой неподходящий момент. До радости ли тут? Трудно ожидать от женщины в таких условиях, что она будет умильно плакать над снимками УЗИ и вязать пинеточки на маленькие ножки — слишком силен стресс. Но вот малыш рождается. И сосет грудь, и хватает за палец, и успокаивается на материнских руках. В этих простых действиях он вдруг становится для своей матери настоящим лучиком надежды, а иногда и единственным существом, которое ее любит просто за то, что она есть. Бывает всякое, и случаются счастливые истории, когда рождение ребенка полностью преображает женщину.
Так что дети для осужденных — всегда шанс на чудо. Просто иногда этому шансу надо помочь осуществиться. И тут без помощи общества не обойтись. Есть самые разные примеры такого необходимого вмешательства. Например, в ИК-2 сотрудники Дома ребенка взяли на себя инициативу и договорились с детским домом, в который поступает основная часть малышей из колонии, чтобы иногда устраивать совместные встречи мам с детьми, чтобы и дети, и мамы даже во время разлуки понимали — они есть друг у друга.
Еще один хороший пример — деятельность фонда «Дети без мам», который оплачивает работу нянь в тот период, когда малыши из колонии проходят лечение в больницах. Ведь мама не может быть рядом. О том, как это бывает, рассказала мама двухлетней Ренаты. У малышки тяжелый порок сердца, с детства нужно было стационарное лечение, а недавно успешно прошла первая из трех операций. Представить, что ребенок в такой трудный момент останется в больнице один, казалось невозможным.
— Но все это время с Ренаточкой неотлучно, днем и ночью находилась няня фонда, очень хорошая и любящая женщина. Мы созванивались каждый день, она рассказывала мне о самочувствии и настроении дочки. Мне было намного спокойнее от мысли, что моя девочка в надежных руках, — рассказывает мама Ренаты.
Нужна поддержка освободившимся женщинам после колонии, ведь необходимость приспособиться к новым условиям, поиск жилья и работы сами по себе очень трудны, а с ребенком на руках — тем более. Но в нашем обществе к отсидевшим женщинам относятся даже более предвзято, чем к мужчинам с тюремным стажем. Такое отношение окружающих мало способствует социальной адаптации.
Когда мы вышли из отряда совместного пребывания, у меня появился последний вопрос:
— А можно выделить какую-то категорию осужденных, из которых получаются хорошие мамы? Может быть, это, как правило, женщины у которых маленькие сроки и не тяжелые статьи, или женщины в возрасте, или девушки из благополучных семей?
— Нет. Никакой закономерности здесь не существует. Хорошей мамой может стать любая.
Текст и фото Татьяны Фалиной. Материал опубликован во вкладке "Добрая воля".
