Светлана поехала в Оптину пустынь, узнав, что больна раком. У Светланы двое детей. Ехала и думала: «Как они без меня? Как муж? Как я могу их покинуть?» Срок распознавания болезни был упущен, начались метастазы. Слова эти — рак, метастазы — страшные и непереносимые — ведь вот только что — здоровье, спокойная жизнь, успех, семья.
По дороге рыдала. Надо жить для детей. Не хочется их оставлять. Накатывало уныние — от бессилия, от страха.
Хотела попасть на исповедь к оптинскому монаху, славившемуся своей прозорливостью. «Я должна жить для детей, — говорила она на исповеди. — Мне страшно умирать такой молодой…» Монах ответил:
«Тебе страшно не потому, что ты молода. Умирать боятся одинаково и в двадцать, и в семьдесят. И жить для детей — это неправильно поставленный вопрос. Иди-ка ты ночью подумай и напиши мне письмо: чего на самом деле ты хочешь? Тогда я тебе и отвечу!»
Молодая женщина пришла в отчаяние и начала рыдать… На этом месте ее рассказа я, понятное дело, уже кипела от негодования. «Ничего себе батюшка! — возмущалась я. — Ты в таком состоянии, а он еще резкости какие-то говорит. Я надеюсь, ты немедленно нашла другого батюшку?»
Но Света не искала другого батюшку. Потрясенная разговором, она пошла ночевать в гостиницу при монастыре и всю ночь, заливаясь слезами, пыталась написать монаху письмо. К утру письмо получилось очень коротким, но слезы высохли. Уверенным, твердым почерком она написала: «Я хочу жить! Хочу жить!» Написала эту фразу несколько раз. И отчаяние стало таять. Она вдруг поняла, что не жить для детей она хочет, и даже не для мужа, а жить, просто жить!
Пришла на службу в этой за ночь укрепившей ее уверенности. Монах, проходя на литургию, взял письмо и ушел в алтарь. В конце службы он вышел, отвернул полу длинного одеяния и вынул пакет со сбором трав. «Это тебе, — говорит. — Иди к докторам, лечись! Операция пройдет хорошо, выздоравливай!»
Это была правда. Подруга перенесла сложную операцию и последующее лечение и выздоровела.
Она говорит мне: «Понимаешь, если бы он сразу стал меня утешать — я бы просто поплакала. А в его ответах была стратегия. Он заставил меня за одну ночь почувствовать, как сильно я на самом деле хочу жить — я, сама, как личность, как отдельная единица у Бога! Я по сути своей выздоровела в эту ночь!»
Как говорится, ноу комментс.
Читайте также:
Мир, любовь и бараны, – мой самый ранний счастливый эпизод из детства
Текст — отрывок из книги «Голос в эфире. Истории, которые были услышаны».
Эти истории — про обычную жизнь, только увиденную особым образом. Это взгляд из повседневности — в вечность. Так совпало, что Анну Леонтьеву пригласили писать и читать небольшие рассказы на радио как раз в тот момент, когда в страшной автокатастрофе погиб ее муж, а старший сын потерял руку. «Тогда Бог дал мне что-то такое, что мои тексты зазвенели от внутреннего напряжения». И их услышали! Люди разных сословий и профессий — ученые, режиссеры, таксисты — писали, что испытывали невероятные эмоции, слушая эти «очень простые» истории в эфире. Возможно, потому, что они — про те моменты, когда как будто вспыхивает в темноте огонек спички — и в световом пятне ты видишь именно то главное, что должен был увидеть.
М.: Никея, 2020. — 208 с.
