Рассказывает Ирина Сироткина, детский и семейный психотерапевт:
Брат моего мужа еще во времена пандемии работал в красной зоне от фонда «Милосердие». От него я и узнала, что штаб помощи беженцам сейчас нуждается в людях. А я же психотерапевт, и у меня есть и время, и способности. И я решила стать волонтером. Пришла в штаб с полным набором ожиданий, представляла, как сейчас придет ребенок и как я займусь с ним сказкотерапией, арт-терапией... За пять минут мои мечты разбились о суровую реальность! Ведь бывает, приходит много детей, а бывает, и ни одного, значит, нужно учиться быстро переключаться на другие задачи.
Мы, волонтеры, встречаемся с непрекращающимся потоком беженцев. И у каждого своя история, свои эмоции: кто-то тебя обнимает и благодарит, кто-то плачет, кому-то стыдно. На этом фоне все недовольства, все излишества, в которых мы привыкли жить в обществе потребления, уходят на второй план. Взгляд перефокусируется со второстепенного на важное. А это нам сейчас так необходимо!
А еще именно здесь я по-настоящему осознала, что все люди разные. С кем-то мы очень сильно сдружились, и благодаря им я стала терпимее. Да, несмотря на мою профессию, я бываю категорична. Хочется сделать все по-своему. В такие минуты я заставляю себя посмотреть на коллег, на то, как работают они. Всё это помогает перебарывать гордыню, перенимать чужой опыт, становиться человечнее.
Важно понимать, что волонтерство — это далеко не всегда красивые истории про то, как ты героически спас кошку. Иногда нужно просто монотонно выдавать продукты. Но когда работаешь с детьми, порой происходит и кое-что интересное. Например, я обратила внимание, что многие приходящие к нам дети играют в игры, свойственные более младшему возрасту. Такое бывает, когда ребенок в стрессе и травмирован — он регрессирует на пару лет. Я, конечно, стараюсь их ободрить, и постепенно они раскрываются.
Некоторые дети вообще приходят сюда просто поиграть с игрушками. Бывает, увидят какую-то и радуются, потому что и у них была такая. И если мы видим, что ребенку эта игрушка нужна как утешение, мы ее ему дарим. Конечно, невозможно проработать серьезные травмы в таком импровизированном детском уголке, но мы рады помочь ребенку хотя бы отвлечься от стресса и дать родителям время решить их вопросы.
Каждый день через нас проходит человек сто, и мы нередко становимся свидетелями настоящего чуда. Вот летом пришла к нам семья — время шесть вечера, а их выселили. Детям, конечно, разрешили остаться на ночь, а мама с бабушкой ночевали на лавочке. И вот пришли они — мама, бабушка, трое деток и кошка. У сотрудницы, отвечавшей за размещение, дежурство уже закончилось, но она случайно увидела наше сообщение и сразу нашла им жилье в Белгороде. Мы бросились заказывать им билеты, с трудом нашли вечерний поезд, вызвали такси и тут поняли, что забыли про кошку! Но с Божией помощью семья все-таки смогла уехать. И кошка тоже. Мне тогда почему-то особенно запомнились три девочки. Пока мы в ажиотаже решали проблему, они просто сидели и ждали, уткнувшись в свои телефоны. Не кричали, не истерили, вели себя, как простые московские школьницы, которые никогда не были под обстрелами. И не потому что плакать нельзя, просто жизнь есть жизнь, и она продолжается.
Была у меня еще одна удивительная встреча. К нам приехала девушка лет 18, одна, без родителей. Начинает рассказывать свою историю, да так позитивно! Такая вся светлая, легкая, эмоциональная. А ведь их дом был прямо на линии фронта. Когда начались военные действия, мама с другим ребенком уехала в Лондон, а сама девушка с молодым человеком — в Испанию, но тот ее там бросил, и она решила перебраться в Россию. Я в изумлении спрашиваю: «Зачем?» А она отвечает: «Здесь моя бабушка, она меня воспитала». Но въехать в Россию ей удалось не сразу: паспорт был просрочен. И тут чудесным образом сама служба выдачи документов приехала к ней и сделала паспорт.
Я была поражена. Эта девушка ничего не требовала, не давила на жалость. Она как-то очень легко говорила про все трудности, через которые прошла. Рассказала, что работает официанткой и копит деньги на проезд к бабушке. А когда я спросила ее про дальнейшие планы, она ответила: «Мир большой. Может быть, вернусь в Мариуполь. Может, в Европу. А может, останусь в России. Не пропаду!»
И таких трогательных и светлых историй много. Несмотря ни на что, люди не ломаются. Они продолжают не только жить, но и радоваться жизни. Часто в горе мы думаем, что погружаться в боль и отчаяние — это естественно. Но встречи с такими людьми показывают, что можно переносить его иначе — просто, с благодарностью за всё, что послано здесь и сейчас. А ведь так важно уметь вытащить себя из горя и темноты к свету и надежде.
Записала Сабина Кухарчук
Фотографии Владимира Ештокина
