Мое глубокое уважение к покойному Патриарху Алексию II связано не только с тем, что он был главой Церкви, что само по себе, конечно, важно. И даже не с тем, что он сыграл важную роль в моем назначении главой Императорского Палестинского Православного общества. Я неоднократно был свидетелем ситуаций, когда действия Патриарха вызывали у меня огромное уважение.
Одна из таких ситуаций — серьезный политический кризис в 1993 году.
Прошлым летом был своеобразный юбилей — 15 лет с момента, как говорят в народе, «расстрела Белого дома». Я тогда работал в Верховном Совете, был депутатом и возглавлял комитет по обороне и безопасности. Так вот, тогда Его Святейшество сыграл историческую роль.
Именно Алексий II взял на себя инициативу переговоров. Они прошли в Свято–Даниловом монастыре, туда приехали руководители всех заинтересованных сторон. В принципе была достигнута договоренность о так называемом нулевом решении. Смысл его заключался в том, чтобы прекратить войну между ветвями власти и провести досрочные выборы Верховного Совета и Президента страны.
К сожалению, события дальше развивались по другому, трагическому сценарию: атака на мэрию, на Останкино, расстрел Белого дома. Но даже несмотря на такой финал роль Патриарха в попытке стабилизировать ситуацию была просто выдающейся. Он смог стать выше всех личных конфликтов, выше противостояния Хасбулатов — Ельцин.
Сейчас об этом мало кто помнит. Когда вспоминают о тех событиях, говорят о ком угодно, некоторые — о себе и о своих подвигах. Но, поверьте, более авторитетной и значимой личности, чем Патриарх, в стране в тот момент не было.
Его Святейшество сыграл особенную, выдающуюся роль в переломный период в деле восстановления роли Православия в стране и лично очень много сделал для того, чтобы Церковь заняла то место, которое она занимает сегодня. Я имею в виду огромное доверие к Церкви, которое сейчас есть в обществе.
