С Ольгой Мотовиловой-Комовой и ее картинами я познакомился одновременно. Работы Ольги меня так поразили, что, вопреки всем правилам приличия, сразу после первого приветствия я огорошил ее вопросом: “Вы в самом деле так чувствуете, или это прием?”
В тот момент я был в ее доме гостем. Они с мужем, известным художником Ильей Комовым, предложили мне остановиться на их даче, по христианскому гостеприимству, – на том лишь основании, что я приехал в Романов-Борисоглебск вместе с человеком, которому они уже оказали подобное гостеприимство раньше.
Радушие Комовых всегда будет для меня примером. Так согревать человека теплом печи и солнечной улыбкой, просто потому что он гость и у него никого нет в этом городе! Ольга оказывала мне и более тонкую духовную помощь. Так, когда я бился головой о низкий косяк, Ольга тут же подбадривала меня: “Смирение!” – и я вовремя смирялся.
Романовская дача Комовых – старая изба на берегу глубокого оврага. Они купили ее недавно, чтобы писать здесь. Романов-Борисоглебск – красивейший тихий город на Волге. До сих пор Комовы работали в Переславле, но в последние годы старина почти исчезла за рекламными щитами. В поисках русской патриархальности пришлось перебираться еще дальше от Москвы. Романов особенно близок Комовым тем, что здесь жил и похоронен архимандрит Павел Груздев, молитва которого исцелила Илью от тяжелой болезни. Когда живут здесь, они ходят на его могилку почти каждый день.
Если ты просто художник, не устраиваешь перфомансов ради известности, не подрабатываешь менеджером, прожить очень трудно. Художники живут от картины до картины. Картины Ильи и Ольги стоят недешево, но с любителей искусства не возьмешь обязательство покупать по работе раз в месяц. Комовы так и говорят: “Живем, потому что Бог помогает”. Бог посылает покупателя именно тогда, когда нужно. А когда человек живет так, его вера – живая, молитвы – теплые.
Старец Павел Груздев был простец с большим чувством юмора, и его питомцы Комовы чужды всякого ложного пафоса. И в жизни – с тасканием воды с колонки, с традиционным романовским холодным туалетом. И в творчестве. Хотя среди поклонников творчества Комовых немало богатых и знаменитых, при том, что это творчество далеко от реализма, оно искреннее.
Узнав Ольгу лучше, я понял, что эти яркие краски, приплясывающие дома, характерные фигуры – подлинные свойства ее мироощущения. «А чего унывать? Уныние – страшный грех! – “оправдывается” Ольга. – Люди у нас в России добрые, природа замечательная. Я ощущаю мир очень ярким и счастливым! Я вообще считаю, что мир надо воспринимать глазами ребенка».
Кстати, деревенским детям, мужикам и бабам – персонажам Ольги – ее работы нравятся, не кажутся странными. “Ой, как красиво, – говорят, – нарисуйте меня!”. Если присмотреться к фигурам на работах Ольги, видно, как она любит этих людей и уважает их труд.
Некоторые православные художники видят единственным осмысленным жанром для себя иконопись. Ольга считает древние иконы вершиной искусства (в том числе по цвету и линиям), но уверена, что и живописью можно служить людям: «Моя задача – приносить людям радость. Чтобы люди, даже далекие от веры, любили Россию, ценили эту жизнь. Бывает, лет через десять встретишь человека, у которого твоя картина висит, а он говорит: “Когда уныние находит, посмотришь – и жить хочется”. Поэтому и мне моя работа доставляет такую радость!»
За кажущейся легкостью крупных мазков Ольги – большая школа и высокая требовательность к себе. Ее мама Наталья Мотовилова – известный скульптор, отец Игорь Воробьев – живописец, а дед Георгий Иванович Мотовилов – классик советской скульптуры, автор рельефов и фигур на семи станциях московского метро. Родители относились к учебе дочери гораздо строже, чем учителя, и привили ей привычку относиться к искусству очень серьезно, с предельной самоотдачей.
Согласно семейному преданию, род Мотовиловых ведет свое начало от литовского князя Монтвил-Монтвида, прикрывшего Димитрия Донского от удара вражеского клинка в Куликовской битве. Удар пришелся по иконе святителя Николая, которую Монтвил хранил на груди. Со временем фамилия Монтвил-Монтвид обрусела до Мотовило. А икона святителя Николая передавалась из рода в род как семейная святыня. Один из предков Ольги, “служка” преподобного Серафима Николай Мотовилов очень хотел иметь эту икону у себя. Но, по мнению Ольги, она доставалась всегда тем представителям рода, которые по своей слабости особенно нуждались в духовном укреплении.
В московской мастерской Ольги помещаются работы и инструменты трех поколений художников Мотовиловых. Здесь продолжает трудиться мама Ольги Наталья Георгиевна. Здесь иногда трудится сестра Ольги Анастасия, которая полжизни работает доцентом архитектуры, полжизни – за свечным ящиком в храме. Здесь не забудешь об ответственности перед предками. А об ответственности перед Богом напоминает Он Сам: “Талант не только дается, но и поддерживается Богом. Возгордишься – легко загубить! Но если ты православный, Господь очень быстро смиряет...”
Самой Ольге из всех ее “произведений” больше всего радости доставляет десятилетняя дочка Маша. В своем детском альбоме Маша рисует фломастерами ангелов, святых, Христа, – так, что молиться можно. Этой весной она начала учиться в школе иконописи.
Как у художника у Ольги есть одна мечта. “Если бы появились материальные возможности, я бы хотела объехать как можно больше древних городов России – от юга до севера. И чтобы потом на какой-нибудь выставке представить разноплановые города, объединенные общим русским духом”.
Я бы обязательно пошел на эту выставку. А пока Переславль и Романов Ольги Мотовиловой можно увидеть в журнале “Фома” и в интернете: www.motovilova.ru.
Река. 2004 г.
Осенние хлопоты. 2002 г.
01. 2005 г.
Берега Трубежа. 2001 г.
Большая стирка. 2004 г.
