Епископ Евгений (Кульберг), первый помощник Правящего архиерея Екатеринбургской митрополии, настоятель Вознесенского Архиерейского подворья (г.Екатеринбург).
Однажды 31 декабря со мной произошел необычный случай.
Это был, наверное, мой первый рождественский пост в сознательной христианской жизни. Тогда я только познакомился с церковной жизнью, с прихожанами храма, в который стал ходить, узнал, что такое пост. В конце декабря я обсуждал со своими верующими друзьями, как они будут проводить 1 января. Не хотелось в той чистоте, в которой мы провели пост, погружаться в новогоднюю суету. И тогда мы решили с одной молодой семьей (муж, жена и ребенок) отправиться в паломничество и встретить Новый год и рождественский сочельник в святом месте. Пунктом нашего путешествия мы выбрали Серафимо-Дивеевский женский монастырь.
30 декабря мы сели на поезд и приехали в Дивеево. Это сейчас туда можно приехать и на машине, и на автобусе, разместиться в теплой уютной гостинице. А тогда монастырь только начал возрождаться, и условия были очень и очень спартанские. Мы побывали на службах, исповедовались, причастились. Но нам очень хотелось съездить на источник преподобного Серафима Саровского, который находился не на территории монастыря, а примерно в 20 километров. Источник называется Сатис.
А по молодости время считать не умеешь… 31 декабря мы сходили на службу, на трапезу, погуляли, собрались и поехали. Но мы не учли, что зимой быстро темнеет, автобусы ходят нечасто. А путь предстоял неблизкий: 20 километров на автобусе и 5 – еще пешком. На улице было больше 20 градусов мороза. И вот, трое веселых молодых людей с двухлетним ребенком на руках собрались в путь. Когда мы доехали, солнце уже село, но, благо, выглянула большая луна и осветила нашу дорогу. Она была настолько яркой, что можно было даже читать книжку. И так мы шли и читали акафист преподобному Серафиму. Дорога шла через лес. Мы идем, все больше темнеет, мороз крепчает…
И мы понимаем, что, наверное, нужно было еще вчера подумать, зачем нам так нужно было на источник. Пройдем пять километров, искупаемся в ледяной воде и пойдем еще пять километров обратно по этому морозу? Но обратного пути уже нет… В итоге добрались до источника, он был еще совсем не благоустроенным, как сегодня, все было по-домашнему: небольшая купаленка, небольшие сходни. Людей – никого. Казалось бы, пришли, и что дальше?
Но та вера, которую Господь дает в начале христианского пути, говорит нам: «надо». Кто купался при температуре минус 25 градусов, тот знает эти ощущения. Зуб на зуб не попадает, а на душе – такая радость и утешение, что преодолели свое малодушие, потрудились ради Христа, а не ради своего самолюбия (не перед кем было его выказывать). Когда я погружался в первый раз, у меня порвалась цепочка и упал крестик, а когда погружался уже в третий раз, задел ногой по дну и крестик нашел.
Собрались в обратный путь. Когда мы планировали это путешествие, сестры монастыря попросили нас, чтобы мы зашли на скит недалеко от источника и занесли какую-то передачу. На пути к источнику мы об этом пакете не думали, а после погружения он стал для нас настоящей палочкой-выручалочкой, пропуском в каком-то иной мир, ведь было холодно идти с мокрой головой. Полотенце, которое мы брали с собой, превратилось в кусок льда. И понимание, что под благовидным предлогом мы сможем попасть в тепло, нас очень согревало. Потихоньку к нам начинало приходить некоторое отрезвение посленеофитского легкомыслия: нужно идти мокрыми по холоду до остановки, неизвестно когда будет автобус, и будет ли вообще.
Дошли до скита, сестра пригласила в избу. А жили несколько насельниц в одной комнате, тут же у них был молельный уголочек, аналой, в другом краю комнаты — козочки, куры на насесте. Видите как — помещение одно, а всем хочется в тепло, на мороз никого не выгонишь, жалко. Нас тепло встретили, предложили чаю. Чай оказался со вкусом куриного помета, но более вкусного чая в своей жизни мне пить не доводилось. Их условия меня, как городского жителя, очень удивляли. Я-то зашел на 15 минут, а они так всю зиму живут: с курочками, с козочками, и все в молитве и в трудах. Все у них очень бедно, но зато опрятно, чисто и хорошо. И этот чай со вкусом куриного помета согрел меня до кончиков рук и ног, и при этом согрел не только тело, но и душу.
Мы успели вовремя на автобус, вернулись в Дивеево, а потом в Москву. Новый год прошел мимо нас. Но на всю жизнь сохранились эти яркие воспоминания о чистой морозной ночи, щемящем душу и тело источнике на Сатисе и чае с привкусом помета, но при этом с большой христианской любовью и теплотою. Такой Новый год в моей жизни были самыми запоминающимися.
С тех пор Новый год я встречал по-разному. Бывало, я проводил эту ночь в совершении Литургии. Мы закрывали храм, и ровно в полночь начиналась служба. За окном взрывались снаряды, петарды, стоял грохот, а люди, собравшиеся в храме, напоминали обитателей Ноева ковчега. Мы молились за родных и близких, за страну, просили Божьего благословения на будущий год. Атмосфера ночной службы напоминала атмосферу богослужений первых христиан.
Бывало, что Новый год я проводил в кругу семьи, с родителями. Для нас было очень важно собраться всем вместе. А бывало, что Новый год я встречал в дороге, когда по долгу службы надо быть там, где тебя не было. В детстве такая перспектива меня бы расстроила, а теперь уже нет. Я считаю, что хорошо, когда есть место не штампам, а творчеству и созидательным попыткам услышать Бога и ответить Ему.
Беседовала Новосельцева Евгения
Фото Roman Kondratiev/Flickr
