Наталья Гончарова — одна из самых знаковых фигур в истории отечественного авангарда. На ее выставках всегда многолюдно, ее работы высоко ценят искусствоведы всего мира. Корни всего передового в ее искусстве лежат глубоко в традициях народа, в его вере. Наш рассказ — о раннем, российском периоде творчества художницы.
Плавить лбы
«В первый раз я мастерскую увидела днем. Тогда ущелье было коридором, одним из бесчисленных коридоров старого дома — Парижа. А мастерская — по жаре — плавильней. Терпение стекла под нестерпимостью солнца. Стекло под непрерывным солнечным ударом. Стекло, каждая точка которого зажигательное стекло. Солнце палило, стекло калилось, солнце палило и плавило. Помню льющийся пот и рубашечные рукава друзей, строгавших какую-то доску. Моя первая мастерская Гончаровой — совершенное видение труда, в поте лица, под первым солнцем. В такую жару есть нельзя (пить — зря), спать нельзя, говорить нельзя, дышать нельзя, можно только — единственное, что всегда можно, раз навсегда нужно — работать. И плавить не стекло, а лбы», — так свое впечатление о посещении мастерской Натальи Гончаровой описывает Марина Цветаева в эссе «Наталья Гончарова (жизнь и творчество)».
Наталья Гончарова и Марина Цветаева познакомились в 1928 году в Париже. Но оказалось, что у них есть ранняя точка пересечения — Трехпрудный переулок в Москве. Там прошло детство Цветаевой, туда привезли в 1891 году Наталью Гончарову. Наталью переезд в столицу не очень радовал: на просторах села в Тульской губернии, где и родилась художница в 1881 году, ей нравилось гораздо больше.
И потом в творчество Натальи Гончаровой войдет тот природный, вещный мир, который она приняла и полюбила во времена деревенского детства.
Наедине с тысячелетиями
Гончарова пишет деревню, словно ощущая себя ее частью — «Бабы с граблями», «Стрижка овец». Причем во вроде бы русской деревне вдруг проявляются восточные черты. Но это, как говорится, носилось тогда, на рубеже XIX—XX веков, в воздухе. Вспомним хотя бы блоковское «Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы». Изображаемый деревенский быт, деревенские жители — все это обретает монументальность, действие превращается в действо, разворачивающееся в веках и тысячелетиях («Стрижка овец»).
Именно в деревне можно ощутить это бесконечное время, связь прошлого и настоящего, основы жизни.
Картина «Хоровод». Этот танец предполагает движение, а здесь фигуры кажутся застывшими. Однако внешняя статичность подчеркивает другое — внутреннее движение, силу изображенных персонажей, которая преодолевает преходящесть времени, бренность существования.
Монументально смотрится и главная героиня в картине «Мать». Мир матери особый — он связан с началом человеческой жизни, но в то же время художник выделяет, «отчеркивает» его от окружающей действительности. Стоящая старшая девочка уже как бы готовится выйти в эту действительность, но пока все-таки находится под защитой матери. А младшие дети — полностью в материнском мире, в пространстве безопасности и любви.
Очарованная светом
собирающие яблоки.
1911
В воспоминаниях о художнике постоянно встречаешь рассказы о ее застенчивости, скоромности и — невероятной работоспособности. Неутолимая потребность в деятельности привела Наталью Гончарову в 1901 году в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Она решила заняться скульптурой. Однако скоро изменила свои устремления: «Скульптура не может передать чувств, вызванных природой, трогательной хрупкостью цветка, нежностью весеннего неба. Я оставила ее потому, что была очарована игрой света, гармонией цвета».
Думается, именно знание деревенской жизни и народной культуры позволили Гончаровой видеть истоки новейших тенденций и экспериментов в развитии европейского искусства, непрерывную взаимосвязь всего, что происходит в культурном пространстве. «Кубизм — хорошая вещь, — писала она в 1912 году, — хотя и не совсем новая. Скифские каменные бабы, русские крашеные деревянные куклы, продаваемые на ярмарках, сделаны в манере кубизма».
Наталья Гончарова ратовала за то, чтобы произведения искусства говорили сами за себя. Если для их обоснований нужны теории, за ними ничего не стоит. «Я утверждаю, что религиозное искусство и искусство, прославляющее государство, было всегда самым величественным, самым совершенным, и это в большей степени потому, что такое искусство прежде всего не теоретично, а традиционно. Художник знает, что он изображает, зачем он изображает. (…) Чтобы не было недоразумений, прошу заметить, что я имею в виду не академическую выучку, (…) а ту вечную преемственную связь, которая, собственно, и создает настоящее искусство».
Наталья Гончарова
Родилась 16 августа 1881 года в деревне Ладыжино Тульской области в семье архитектора. В начале 1890-х семья переехала в Москву. С 1901 по 1909 гг. Гончарова училась в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Принимала участие во всех значительных выставках современного искусства в России и в некоторых европейских выставках, делала работы для театра.
В 1915 году по приглашению Сергея Дягилева переехала во Францию вместе с супругом М. Ф. Ларионовым. Умерла в Париже 17 октября 1962 года.
1910
1908–1909
Недописанные картины: 1. Евангелисты Тетраптих, 1911. 2.Спас. Триптих, 1910-1911
