НА СТРАШНЫЙ СУД - СО СПРАВКОЙ ИЗ ПАТРИАРХИИ?

Я долго сомневалась, прежде чем решила все же написать. Я не очень надеюсь получить от вас ответ на вопрос, который мучает меня уже много лет, но, возможно, моя история и попытка разобраться в ней послужит предостережением тем, кто попадает в похожие ситуации.

Когда я пришла в Церковь, я уже была замужем. Многие думают, что взрослый человек обращается к Богу только после долгих духовных поисков или в период душевной смуты, с горя или от одиночества. У меня все было не так. Я была влюблена и недавно стала женой любимого и любящего меня человека. У меня была интересная и высокооплачиваемая работа, вокруг были новые талантливые люди, жизнь буквально била ключом. В храм я зашла просто “за компанию” с подругой и… осталась навсегда – через неделю приняла Крещение и решила: надо воцерковляться. Правда, я не очень представляла себе – как. Решила для начала попробовать соблюдать все правила: молиться утром и вечером, ходить в церковь по воскресеньям и праздникам, соблюдать посты, исповедоваться, причащаться. Муж поначалу воспринял мой порыв с пониманием, хотя сам верующим не был. Потом начались ссоры. Потом случилось чудо, и он сам уверовал в Бога. Мы обвенчались.

Все складывалось прекрасно: нам было очень хорошо вместе, мы понимали друг друга, нам всегда было о чем поговорить. Бытовых проблем не было – бытом занимался тот, у кого было на это время. Муж не мешал мне ездить по святым местам, петь на клиросе, заниматься приходскими делами. Это была любовь-дружба, основанная на уважении и доверии друг к другу.

И если бы кто-нибудь тогда сказал мне, что скоро вся эта идиллия разлетится вдребезги, я бы решила, что этот “кто-то” – просто злобный псих. Но все произошло именно так. У меня была неудачная беременность, которая чуть не стоила мне жизни. А после операции я узнала, что детей у меня уже не будет. Началась депрессия. Да и от операции я отходила долго и тяжело. Не знаю, что за помрачение нашло тут на моего мужа (мы с ним до сих пор общаемся как друзья или даже, скорее, как близкие родственники, ну, там, двоюродные брат с сестрой, например, и никогда больше он таким не был), но его словно подменили – стал вдруг требовать, чтобы я сидела дома и занималась хозяйством и вообще соответствовала идеалу жены “по Домострою”.

Все это ничуть не походило на ту жизнь, которой мы жили уже пять лет. Я была в шоке. Да тут еще депрессия и неотступная мысль о том, что терпеть всю эту тягомотину бессмысленно – детей-то ведь все равно не будет. Мне хотелось в храм, на приход, окунуться в дела и заботы о других людях. А сидеть дома и щи варить? Ну зачем? Для кого? Его же самого целыми днями до позднего вечера дома нет. Мы же никогда не ставили это во главу угла, тем более что я всю женскую домашнюю работу и так всегда делала… В общем, терпела я, терпела, а потом терпение лопнуло. И я ушла.

И словно крылья выросли. О мужчинах я больше вообще не думала: все свободное время – на приходе. Батюшка наш мой разрыв с мужем воспринял спокойно: не одобрил, но и не осудил. Энергия у меня била через край, за что ни бралась, все получалось. Как-то поехала в один монастырь, подошла под благословение к духовнику обители, а он вдруг говорит: “Ты обязательно церковный развод получи”. “Зачем? – думаю, – Я же больше замуж не собираюсь”. Но бумагу о расторжении брака и благословении на повторный в Патриархии все-таки получила (тогда это было не сложно – чисто формальная процедура).

Мне сказали, я сделала. И забыла. А через год влюбилась до умопомрачения. Ничего об этом писать не буду – об этом все Шекспир написал. О чувствах такого рода хорошо кино снимать: когда страсти клокочут, когда все – на разрыв аорты. Мой любимый, человек с очень сложной, изломанной судьбой, цеплялся за это чувство, как утопающий за соломинку. Он верил, что если мы обвенчаемся, Бог даст ему последний шанс спастись. Строго постился Великим постом, нашел духовника, первый раз за шесть лет поисповедался и причастился. И на Красную горку повел меня под венец (перед этим пришлось зарегистрироваться в загсе – иначе венчать не соглашались).

Венчались мы в деревенской церкви. День был солнечный, храм весь пронизан светом, и любимый мой стоял перед аналоем просветленный и счастливый, как мальчишка. А у меня все не шли из головы евангельские слова: “Кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует”. Ну, и кто мы в глазах Божиих? Дважды прелюбодеи? И что, на Страшном суде я покажу бумагу из Патриархии, и она перевесит слова Христа?

Мысль эта намертво засела у меня в голове. Она изводила меня все несколько лет нашего недолгого брака. (Правда, распался он не из-за этого – слишком много в нем было шекспировских страстей. Но это уже совсем другая история.) К кому я только не ходила с этим вопросом… Батюшки сочувствовали: утешали, объясняли… Мне становилось легче. Но ненадолго.

Расстались мы очень тяжело, страдали оба чудовищно, но выхода не было – оставаться вместе значило просто погибнуть (у моего второго мужа оказалось серьезное психическое заболевание, и в момент обострения могло случиться все что угодно). И осталась я не то женой, не то вдовой – не знаю. Не знаю даже, за здравие его молиться или за упокой. Замуж выйти не могу. Любое сближение с мужчиной в такой ситуации, по сути – прелюбодеяние. Прошло уже много лет, и всякое в жизни бывало. Но любое, даже самое чистое и искреннее взаимное чувство неизменно как кислотой разъедает сознание его греховности. Сколько раз я исповедовала этот грех – а он все равно со мной.

Так и живу с камнем на сердце. Я не жалуюсь, я понимаю, что сама все запутала и поломала в своей жизни. Но жизнь же на этом не кончилась. Нужно жить дальше. А как? Неужели нести этот груз до самой смерти?

ОТ РЕДАКЦИИ:

Решив опубликовать письмо Татьяны, показавшееся нам интересным и актуальным, мы неожиданно столкнулись с необычной для нас ситуацией: получить комментарий священника оказалось очень сложно. Некоторые, поддавшись эмоциональному порыву, давали не столько комментарий, сколько отповедь автору письма, обличая ее в гордыне и непонимании сути христианского брака. Другие возмущались тем, что она “взялась судить Церковь” вместо того, чтобы смиренно принять Ее благословение на второй брак. Третьи заявляли, что тема развода настолько им не близка, что давать какие-то пастырские рекомендации, не видя конкретного человека и не имея возможности с ним поговорить, они просто не берутся.

Действительно, очень трудно давать какие-то общие советы по “правильному поведению при разводе”. Правильной бывает только семейная жизнь. И только в ней и могут быть какие-то “правила”. Поэтому мы благодарны священнику Алексею Уминскому за то, что он согласился дать нам свой комментарий. Вместе с тем его ответ вызвал ряд возражений со стороны других священнослужителей. Предлагая священникам и психологам обсудить проблему церковного развода, редакция не ожидала, что эта тема окажется столь больной, что вызовет дискуссию даже между духовными пастырями. По мнению многих из них, само выражение “церковный развод” – это некорректное и противоречивое понятие, порождающее совершенно ложные ассоциации с разводом гражданским. Возможно, публикуемая нами подборка – только начало большого разговора, к участию в котором мы приглашаем всех наших читателей.

Священник Алексий УМИНСКИЙ, настоятель храма Живоначальной Троицы в Хохлах (г.Москва), духовник Свято-Владимирского учебного центра, ведущий телепрограммы "Православная энциклопедия":

Профанация таинства

Уважаемая Татьяна! “Камень на сердце” Вы чувствуете совершенно не случайно. Я бы не хотел как-то судить Ваши поступки, но Ваше письмо дает повод поговорить на очень актуальную для многих и спорную тему церковного развода. Ведь распадается столько браков, которые можно было бы сохранить!.. Лично для меня это очень тревожная и болезненная тема: я далеко не всегда знаю, как отвечать на подобные вопросы людям, которые приходят за советом.

Андрей ФОМИН, практикующий психолог-психотерапевт, преподаватель Высшей школы психологии при ИП РАН:

Семью нельзя строить на иллюзии

То, что произошло с этой женщиной, сейчас происходит со многими. Человек приходит в Церковь и начинает жить не в соответствии с теми правилами, которые существуют в Ней уже две тысячи лет, а исходя из своих представлений о том, как у него складываются отношения с Богом.

А ведь церковные правила – это техника духовной и психологической безопасности, и новообращенных нужно знакомить с ней с самого начала. Конечно, разобраться в сложной проблеме семейной жизни на основании одного письма невозможно. Я не буду давать рекомендаций его автору – Татьяне, а буду говорить только о некой героине письма, на которую предлагаю и самой Татьяне посмотреть как бы со стороны. Ведь то, с чем столкнулась героиня письма – это типичный синдром неофита: она стала молиться, ходить в церковь, соблюдать посты, исповедоваться, причащаться. У нее уверовал муж – все складывалось наилучшим образом, и о том, что христианская жизнь – это несение креста и постоянная внутренняя борьба, она, естественно, и не думала. И никто ей об этом, видно, тогда не сказал, или она не очень-то и послушала. Вот она и нафантазировала себе свое личное представление о христианской жизни, о счастливом христианском браке. И как только возникло серьезное испытание – потеря ребенка, вся эта картинка посыпалась.

Вообще-то, как правило, женщина даже после такой душевной травмы сохраняет веру. Но из письма видно, что зачастую сохраняет она ее в качестве психологической защиты. Ее тянет в храм, она хочет жить духовной жизнью, но в ее поведении полностью отсутствует смирение. Поэтому и желания мужа жить “по домострою”, она не понимает и не принимает. А ведь он, возможно, просто хотел таким образом подвести ее к осознанию необходимости вместе пережить общую трагедию. Он боялся – и, как показала жизнь, вполне обоснованно – что она окончательно уйдет в “церковь” (в ее собственном, а не церковном понимании) и главным авторитетом для нее будет уже не муж, а священник. И если бы женщина поняла, что брак – это школа смирения, а не равноправное партнерство, возможно, ее жизнь сложилась бы по-другому. Но она делает свой выбор и получает свободу, так ничего и не поняв. И тогда она встречает и влюбляется в человека изломанной судьбы, грешника, который уцепился за нее, как за соломинку. Конечно, ею, скорее всего, двигала великая идея спасения: “Все от него отвернулись, а я сейчас омою его раны”. А то, что при этом она совершает смертный грех, как-то и в голову не пришло. Этот брак, как и, возможно, вся церковная жизнь героини, в значительной мере были построены на иллюзиях.

И вот наконец она сама, без помощи священников понимает, что любое сближение с мужчиной в той ситуации, в которую она сама себя загнала – прелюбодеяние. Но в состояние своей внутренней цельности вернуться не может. Ничего не поделаешь – у нее уже было два мужа.

Теперь этот камень на сердце героине письма придется нести всю жизнь. И здесь чувство вины и степень греховности человека совершенно равноценны. Но это вовсе не повод отчаиваться. Только сейчас для этой женщины и началась настоящая духовная жизнь. Только сейчас, когда она посмотрела на себя, убрав призму собственных иллюзий, она стала на первую ступень, которая называется “примирение и покаяние”. Она поняла простую истину: если мы “ходим в похотях сердца своего”, мы не приближаемся к Богу, а идем в другую сторону. Теперь у нее появился шанс начать тяжелую работу по очищению свой души от всего того, что она натворила. И самое главное для начала – осознать те внутренние причины, которые послужили основанием для иллюзорного восприятия жизни. Ведь вся эта ситуация – результат таких фантазий.

Что в таком случае делает психолог? Он помогает столкнуться с реальностью, с тем, что заставляет человека такие фантазии продуцировать. Ведь были внутренние причины, которые и толкнули героиню письма на эти поступки. И, скорее всего, они никуда не делись. Ведь человек так любит держаться за свои иллюзии – рушатся одни, он немедленно воздвигает новые. И не дай Бог, нашей героине попадется еще один человек с исковерканной судьбой – а она его подсознательно будет искать! Поэтому необходимо помочь этой женщине, а сделать это можно только последовательным разрушением этих конструкций. Это жесткая работа, как для психолога, так и для нее, но сделать это необходимо.

Сейчас произошла очень важная вещь – она поняла, что чувство вины от исповеди не проходит. Надо очень многое в себе пережить, многое перелопатить, вычистить, для того, чтобы эта боль ее отпустила. Но именно эта боль как раз и будет помогать ей в ее духовной жизни. И задача психолога – не избавить ее от этой боли, потому, что это означало бы искусственно отключить главный двигатель, толкающий ее на верный путь, а помочь ей принять эту боль как милость Божью. И, используя эту боль, пройти через саму себя. И тут очень важно, чтобы человека не ввели в заблуждение, не начали успокаивать, вроде бы жалея, а на самом деле губя. Конечно, одному человеку, даже с помощью духовника и психолога, этим путем не пройти. Тут необходима милость Божья, на которую все мы и уповаем.

***

Александр и Полина расписались и обвенчались шесть лет назад. Но с рождением первого ребенка стало накапливаться непонимание, раздражение друг на друга. Оба темпераментные, супруги постоянно скандалили по пустякам, словно превратились в чужих людей. А когда родился второй ребенок, ситуация настолько усугубилась, что было решено: Полина с детьми переезжает к своим родителям, Александр подает на развод. Но их духовник приложил все силы, чтобы семья не разрушилась окончательно. Он предложил подождать с разводом, чтобы все серьезно обдумать. Так супруги прожили отдельно друг от друга больше года. Александр виделся с детьми, но в отношениях с Полиной все оставалось по-прежнему. Все это время батюшка не оставлял их: он не только сам молился за них и советовал им молиться и просить Бога помочь разрешить ситуацию, но и не раз беседовал с Полиной и Александром по отдельности, выслушивал их, разбирал каждый конфликт, искал вместе с ними способы прийти к миру в семье.

В итоге супруги поняли, что оба были не правы, не могли переступить через свою гордость. Они снова стали жить вместе, и теперь стараются сдерживать негативные эмоции, с любовью прощать недостатки друг друга. Постепенно конфликты сошли на нет. У них родился третий ребенок. Сейчас это красивая и очень дружная молодая семья.

***

Супруги Сергей и Елена, как большинство людей старшего поколения, были комсомольцами, коммунистами. В самом начале брака Елена увлеклась другим мужчиной и изменила мужу. Но молчать не смогла и призналась Сергею. Он простил, даже не упрекнул ее – так сильно любил жену. И семья сохранилась.

Позже супруги пришли к вере, повенчались. У них родилось трое детей. Потом супруги уехали из центра Москвы в дальнее село восстанавливать храм. Там они прожили несколько лет, терпели нужду, но вместе выдержали все испытания, а когда церковь была восстановлена, вернулись в Москву. Сейчас у них уже четверо внуков.

Из Социальной Концепции Русской Православной Церкви

Церковь настаивает на пожизненной верности супругов и нерасторжимости православного брака. Развод осуждается Церковью как грех, ибо он приносит тяжкие душевные страдания и супругам, и особенно детям. В случаях разнообразных конфликтов между супругами Церковь видит свою задачу в том, чтобы всеми присущими ей средствами (научение, молитва, участие в Таинствах) оберегать целостность брака. Священнослужители также призваны разъяснять желающим вступить в брак важность и ответственность предпринимаемого шага.

В 1918 году Поместный Собор Российской Православной Церкви в “Определении о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью” признал в качестве таковых, кроме прелюбодеяния и вступления одной из сторон в новый брак:

• отпадение супруга или супруги от Православия,

• противоестественные пороки,

• неспособность к брачному сожитию, наступившую

до брака или явившуюся следствием намеренного

самокалечения,

• заболевание проказой или сифилисом,

• длительное безвестное отсутствие,

• осуждение к наказанию, соединенному с

лишением всех прав состояния,

• посягательство на жизнь или здоровье супруги

либо детей,

• снохачество, сводничество,

• извлечение выгод из непотребств супруга,

• неизлечимую тяжкую душевную болезнь,

• злонамеренное оставление одного супруга другим.

В настоящее время этот перечень оснований к расторжению брака дополняется такими причинами, как заболевание СПИДом, медицински засвидетельствованные хронический алкоголизм или наркомания, совершение женой аборта при несогласии мужа.

Согласие на расторжение церковного брака не может даваться ради прихоти или для “подтверждения” гражданского развода. Впрочем, если распад брака является свершившимся фактом, а восстановление семьи не признается возможным, по пастырскому снисхождению также допускается церковный развод. После законного церковного развода второй брак разрешается невиновному супругу. Лицам, первый брак которых был расторгнут по их вине, вступление во второй брак дозволяется лишь при условии покаяния и выполнения епитимии, наложенной в соответствии с канонами.

Священный Синод Русской Православной Церкви в Определении от 28 декабря 1998 года осудил действия тех духовников, которые “запрещают своим духовным чадам вступление во второй брак на том основании, что второй брак якобы осуждается Церковью; запрещают супружеским парам развод в том случае, когда в силу тех или иных обстоятельств семейная жизнь становится для супругов невозможной” (глава Х).