В день выборов в Верховный Совет Иван Алексеевич вместе с избирательным бюллетенем опустил в урну письмо на имя кандидата в депутаты от Наро-Фоминского района:
«Добрый день, многоуважаемый наш помощник и посредник народа Михаил Петрович, — писал он. — Мы Вас посылаем все наши нужды рассказать перед высшими органами. Мы, граждане Советской республики, считаем себя свободными гражданами по Сталинской конституции. Можем свободно свои нужды выявлять мы от лица верующих в Бога и святую Церковь. Посодействуй за нас, старичков и старушек, дайте нам молиться Богу за весь мир и за Вас, Михаил Петрович, чтобы нам под Вашим руководством проводить тихую мирную жизнь и ходить в церковь молиться Богу, где мы ощущаем отраду души. Мы радуемся за конституцию, которая в статье 124-й говорила: свобода отправления религиозных обрядов, вот [что] нам дороже всего на свете. Молодым нужно повеселиться, песни попеть, а нам, старичкам и старушкам, в Божий храм сходить, приобщиться и отпеть усопшего. Вот что нам дороже всего земного богатства, все на земле временно, а за гробом вечно.
Дорогие наши собратья и друзья, почтите нашу старость, нам нужны псалмопение, молитва, пост, кротость, повиновение властям. Всякая власть от Бога. Глас народа — глас Божий. Дорогой друг народа, будь защитником партийных и непартийных, верующих в Бога и не верующих, будь ко всем ровным».
Это письмо, как и следовало ожидать, в результате окажется в НКВД. А почти через полтора года после его отправки Иван Алексеевич умрет от голода в лагерном лазарете.
***
после оговоров лжесвидетелей осужденный
на 5 лет лагерей, скончался от голода и погребен
в безвестной могиле в карельских лесах
Мученик Иоанн родился в 1880 году в деревне Алексеевка Рождественской волости Боровского уезда Калужской губернии в семье крестьянина Алексея Чернова. Окончив сельскую школу, Иван, как и отец, занимался сельским хозяйством. После прихода к власти большевиков и коллективизации крестьянских хозяйств Иван Алексеевич из деревни уехал и устроился работать на фабрику в городе Наро-Фоминске. Однако, когда до администрации фабрики дошли сведения, что он исполняет в Петропавловской церкви города обязанности псаломщика, его уволили, и он был вынужден вернуться в деревню.
У Ивана Алексеевича и его жены Василисы Васильевны было три сына и дочь Анна. Семье в материальном отношении жилось трудно, и, когда Анна подросла, она работала сначала в прислугах, а затем на птицефабрике. В первое десятилетие советской власти еще оставались некоторые монастыри, называвшиеся в это время артелями, и Анна поступила послушницей на находившееся в Боровском уезде монастырское подворье, где она пробыла два года. После закрытия подворья она была арестована, приговорена к пяти годам лишения свободы и отправлена в лагерь на строительство Беломорско-Балтийского канала. Освободившись в августе 1936 года, она вернулась к родителям. Сначала устроилась уборщицей на хлебозаводе в Наро-Фоминске, а затем, когда мать пошла в колхоз, стала работать дома, для чего были веские причины. Находясь в лагере, Анна прижила ребенка, который родился уже по ее возвращении домой.
3 марта 1938 года она была вновь арестована. Главным обвинением против нее стало ее двухлетнее пребывание на монастырском подворье. Остальное добавили лжесвидетели, подписав протоколы с показаниями, будто бы Анна агитировала против выборов в Верховный Совет. На допросе 24 марта она заявила, что не признает себя виновной в агитации против советской власти, что идет против Церкви и от религии отказывается. Этим отказом Анна, вероятно, хотела облегчить свою участь ради ребенка. Но тем и отличаются гонения на христиан в ХХ веке от гонений в древности, что отказ от Бога и Церкви не мог смягчить приговора. В ХХ веке к тем же срокам приговаривались и исповедники, и богоотступники, и предатели, и те, кто тайно или явно воевал с Церковью. 25 марта Анна была приговорена к пяти годам заключения и отправлена в исправительно-трудовой лагерь в Сибири, а сын ее из семьи изъят и передан в Наро-Фоминский райздравотдел «для дальнейшего воспитания».
Жители Алексеевки были прихожанами Введенской церкви, находившейся в селе Котово, но к концу 1930-х годов священники, служившие здесь, были арестованы, и Иван Алексеевич стал усиленно хлопотать о назначении в храм священника и возобновлении богослужений. Составив соответствующее письмо, он ходил по домам крестьян, собирая подписи за открытие храма. В письме он написал, что жители деревни желают иметь своего священника, чтобы он мог исполнять требы и могла совершаться божественная служба, и просят, чтобы власти передали ключи от церкви группе верующих и избранному от них уполномоченному Ивану Алексеевичу Чернову.
В день выборов в Верховный Совет, 12 декабря 1937 года, Иван Алексеевич, придя на избирательный участок, вместе с избирательным бюллетенем опустил в урну написанное им, но не подписанное письмо на имя кандидата в депутаты от Наро-Фоминского района.
Письмо, текст которого мы приводили в начале статьи, попало в НКВД, для которого не представляло большого труда установить, кто его написал. Сотрудники НКВД cтали допрашивать жителей деревни, и те показали, что Иван Алексеевич ходил по деревне, собирал подписи за открытие церкви, проповедуя о необходимости веры в Бога и улучшения жизни через милость Божию, если будет открыта церковь и можно будет молиться. Кроме того, он будто бы говорил колхозникам: «Вот видите, колхозники, сегодня год неурожая, в поле все пропало, нам нужно бы помолиться Богу, а то вот ничего не родится, мы и будем работать даром, с голоду умрем. Вот до чего мы дожили при советской власти, ни у кого ничего не стало; раньше мы были сами себе хозяева, а теперь, что ни задумай сделать, все у кого-то спросись да доложись... Вот какое пришло проклятое время, от своей церкви последней куда идти молиться Богу?.. Позакрывали все церкви, а в этом была только одна отрада для народа, но все-таки придет и этому конец, и сгонят проклятых коммунистов, и тогда только заживем хорошо».
21 июня 1938 года сотрудник НКВД выписал справку на арест Ивана Чернова, где в вину ему ставился сбор подписей под ходатайством за открытие церкви. 28 июня Иван Алексеевич был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в Москве. Председатель сельсовета составил по требованию сотрудников НКВД справку на него, где одним из главных обвинений было выставлено пребывание дочери Ивана Алексеевича в монастыре и то, что сам он был отстранен от работы в колхозе как религиозный элемент.
«Скажите, вы писали в день выборов Верховного Совета 12 декабря 1937 года письмо на имя депутата Верховного Совета товарища Петрова, если писали, то куда вы его дели?» — спросил псаломщика следователь. «Да, в день выборов в Верховный Совет я писал письмо. Содержание письма религиозного характера. Письмо <...> я опустил при голосовании в урну в конверте вместе с бюллетенем», — ответил Иван Алексеевич.
Следователь спросил, признает ли Иван Алексеевич себя виновным в контрреволюционной деятельности, на что тот ответил, что не признает. Были вызваны на допрос очередные свидетели, в частности псаломщик Протопопов, который показал, что Ивана Алексеевича он знает с 1934 года, что тот «все время ходит в церковь и очень религиозный человек». Далее он сообщил, что Иван Алексеевич жаловался, что коммунисты позакрывали все церкви, и говорил: «но все-таки придет этому конец, и сгонят проклятых коммунистов, и тогда только заживет народ хорошо».
После допросов лжесвидетели были вызваны на очные ставки, но Иван Алексеевич отверг все их показания.
13 августа 1938 года следствие было закончено, 19 сентября Особое Совещание при НКВД СССР приговорило псаломщика к пяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в Беломорско-Балтийский лагерь, куда прибыл 8 ноября. Иван Алексеевич Чернов скончался от голода 10 апреля 1939 года в лазарете 14-го лагерного пункта Семеново Пудожского района Карелии и был погребен на кладбище в километре от лагеря в безвестной могиле.
