Можно ли христианину использовать духовные практики и элементы учения других религий?

В редакцию «Фомы» пришел вопрос:

Почему многие восточные учения допускают, что их последователи могут одновременно разделять и другие вероучения — то же христианство? А вот христиане наотрез отвергают такую возможность? Откуда такая нетерпимость?

Отвечаем:

Одним из самых толерантных религиозных направлений был классический античный политеизм или, проще говоря, язычество, характерное для культур и цивилизаций Древнего мира. На заре христианства римский пантеон включал в себя множество иноземных богов, почитавшихся в государствах, вошедших в состав империи в результате завоеваний. Чужеземец, оказавшийся в Риме, мог свободно поклоняться своему туземному божеству с одним условием: он не должен был отказывать в почитании местным римским богам или допускать в отношении них оскорбительных высказываний, кощунственных действий или иным образом проявлять к ним непочтительность. Римляне опасались, что в этом случае боги могут оскорбиться, обидеться и начать мстить не только кощуннику, но и самим римлянам, допустившим такое нечестие.

Христос мог запросто пополнить число римских богов, если бы взамен христиане согласились принять участие в языческом культе. Из жизнеописаний мучеников первых веков мы узнаем, что мучители требовали от последователей Христа не столько отречься от Него, сколько принести жертву тому или иному языческому богу, например гению императора, занимавшему ключевое место в системе государственной религии Римской империи. Однако для христиан это было неприемлемо. Проявляя уважение и почтение к земным властям, они наотрез отказывались подчиниться требованиям разделить религиозные верования язычников.

Откуда такая нетерпимость? Почему христианство и в древние времена, и сегодня отвергает религиозную всеядность? Дело в том, что христианство принципиально отличается от остальных религий, поскольку ее основным содержанием и ценностью выступает не какое-то учение, доктрина или особая духовная практика, а Иисус Христос — истинный Бог и совершенный Человек. Он, по Его же собственным словам, есть путь и истина, и жизнь (Ин 14:6), через Которые только и можно прийти к Отцу (ср. Ин 14:6). А это, в свою очередь, означает, что достичь Бога, минуя Христа, практически невозможно. Ведь если Он путь, истина и жизнь, то вне Его — бездорожье, ложь и смерть.

Безусловно, во многих известных сегодня религиозных учениях есть элементы, роднящие их последователей с христианами. Это вера в Единого Бога и десять заповедей у последователей авраамических религий, идея о соединении с Богом как цели нашей жизни в индуизме, представление о духовном состоянии человека как основе его восприятия окружающего мира и происходящих в нем событий у буддистов и т. д. Жемчужины истины рассыпаны повсюду, но христиане уверены, что именно в Иисусе Христе человечеству дана полнота откровения о Боге и что во Христе мы все получили спасение от греха и смерти, которое каждый из нас может унаследовать через участие в жизни Церкви — Тела Христова, глава которой Сам Господь и Спаситель. Христианство заявляет, что религиозный поиск, в котором пребывало человечество до Боговоплощения, завершен. А если это так, то какой смысл, обладая полнотой истины, искать ее где-то еще? Ведь ищут всегда то, в чем испытывают недостаток.

Да и справедливости ради нужно сказать, что ни одна из мировых религий, включая восточные культы, не разделяет идею религиозного плюрализма. Религия — серьезная и ответственная штука. Она требует от человека глубокой погруженности, самоотдачи, усердия, духовных усилий и постоянства. Совмещать духовное возрастание в той или иной религиозной традиции с периодическими отлучками «на страну далече» практически невозможно. Мысль о допустимости одновременно заниматься различными духовными практиками возникла относительно недавно и характерна скорее для всевозможных мистических течений и движений эпохи нью-эйдж со свойственным ей религиозным релятивизмом, чем для традиционных религий.