Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина. О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов рассказывает наш постоянный автор Сергей Худиев в проекте “Диалог с атеистами: православные аргументы”.
Смотрите очередной прямой эфир на (здесь была удалена ссылка на организацию, запрещенную в РФ) по вторникам в 20.00, во время которого вы сможете задать свои вопросы.
(здесь была удалена ссылка на организацию, запрещенную в РФ)
Иногда говорят о том, что «современный человек не может верить в чудеса или разделять библейскую картину мира». А почему, собственно? Может ли современный человек верить в библейский мир духов и чудес?
Может ли современный человек верить в Бога? Швейцарский либеральный теолог середины ХХ века Рудольф Бультманн формулирует это соображение таким образом: «Нельзя пользоваться электрическим светом и радио, прибегать в случае болезни к современным лекарственным и клиническим средствам и в то же время верить в новозаветный мир духов и чудес». Этот довод может показаться интуитивно понятным — мир, в котором мы зажигаем свет, нажав на клавишу, или слушаем новости с другого конца планеты, кажется бесконечно далеким от мира Библии.
Но есть ли за этим доводом какая-то логика?
Современная наука, как мы говорили, не доказала — и не могла доказать ничего в отношении духов и чудес, они находятся вне сферы ее применимости.
Довод, скорее, обращается к своего рода снобизму современников — мол, раньше люди были глупы и верили в разную чепуху, но теперь мы поумнели и ни во что подобное больше не верим. Это кажется очевидным.
Школьник XXI века знает о мире гораздо больше, чем образованный человек XI, многие представления людей прошлого о природном мире оказались ошибочны. Поэтому кажется естественным предположить, что и их представления о смысле мироздания были ложными.
Однако такое предположение будет неверным — научно-технический прогресс сам по себе ещё не означает возрастания человека в мудрости. Знания, которые отвечают на вопрос «как» — как строить самолеты или электростанции — еще не означают мудрости, которая отвечает на вопросы «зачем?», «в чем смысл и предназначение жизни?», «на что нам надеяться?», «как нам поступать?»
Современный Бультманну человек, который был слишком взрослым и премудрым, чтобы верить в Библию, охотно верил в превосходство нордической расы или торжество коммунизма во всемирном масштабе.
Апеллировать к «современному человеку» как к критерию истины было бы явной ошибкой. То, что сейчас воспринимается как пик прогресса, в глазах следующего поколения может оказаться тяжким заблуждением.
Образованные люди XIX века, или хотя бы до 1914 года, которые жили в эпоху очевидного и бурного прогресса, совершенно обоснованно сочли бы события ХХ века страшным провалом в варварство и одичанием — хотя технический прогресс в это же время развивался и весьма бурно.
Мы можем быть уверены, что в научно-техническом отношении наши потомки будут нас превосходить — если, конечно, не случится какой-нибудь глобальной катастрофы. Но у нас нет никаких гарантий, что они будут мудрее или человеколюбивее. Таким образом, из того, что какие-то люди живут хронологически позже или пользуются более продвинутой техникой, никак не следует, что они ближе к истине относительно предназначения человека и смысла мироздания. «Новозаветный мир духов и чудес» может оказаться гораздо более реальным и подлинным, чем те или иные фантомы, которые соблазняют «современного человека».
Но ведь многие библейские рассказы — о хождении по воде, умножении хлебов, превращении воды в вино — звучат как сказки для современного человека.
Но это — обратим внимание — не является логическим аргументом. Скажем, идея, что мы сможем беседовать и видеть друг друга, находясь на разных континентах, еще не очень давно воспринималась бы как сказочная. Смутное чувство «так не бывает» просто говорит о том, что «в нашем опыте этого нет». В нашем опыте нет чудес библейских масштабов, но это еще ничего не говорит о том, были они или нет. Опыт говорит о том, что «обычно происходят обычные вещи», и для нашей повседневной жизни этого достаточно. Более того, в этом нет ничего специфического для «современного человека».
Во времена Христа и апостолов люди также хорошо как мы знали, что ходить по воде невозможно, а хлебы не умножаются — иначе эти события не имели бы смысла удивительных знамений, свидетельствующих о присутствии Божием. Люди бы просто сказали, «ну, бывает, у нас тут хлебы умножаются регулярно». Но для людей того времени происходящее было так же необычно, как и для нас, поэтому они и «исполнялись ужаса и изумления».
Почему большинство современных учёных и философов — неверующие?
Надо сказать, что динамика в философской среде более благоприятна для теизма, все большее место среди философов занимают именно верующие — но это в любом случае не важно с точки зрения истины о мире. В XIII 100% философов были теистами, а вот опрос, проведенный на кафедре философии МГУ в 1975 году, показал бы 100% атеистов и материалистов. Истина не определяется большинством голосов — тем более, большинством голосов в определенной среде в определенное время. Преобладание тех или иных взглядов — это особенность культурной среды. В американских колледжах — а именно на них ссылаются большинство опросов такого рода — она довольно левая и атеистическая.
Вам самим покажутся дикими, странными и невероятными верования других религий. Но со стороны не христианские убеждения выглядят так же странно, невероятно и нелепо…
Обычно этот довод выглядит примерно так: «Вам покажется странным то, что, как верят мормоны, американские индейцы произошли от древних евреев, или что, как верят Вайшнавы, Бог танцует с пастушками. Но если бы вы посмотрели на убеждения христиан со стороны, не “замыленным” взглядом, вы бы поняли, что христианские убеждения не менее странны — Бог чудесным образом рождается от юной еврейской Девы, ходит по воде, потом Его распинают и Он воскресает из мертвых...»
Но к чему обращается этот тип риторики? К нашему чувству «странности»? Но очень часто это нас подводит. Например, современные физики часто говорят очень странные вещи — например, «плоской вселенной» и «тяжелом вакууме», замедляющемся времени и черных дырах.
Эта странность никак не опровергает взгляды физиков. Ложные они или нет, мы должны решать, исходя не из их «странности», а из других критериев. Мы не принимаем взгляды мормонов или вайшнавов не потому, что они «странные» — а потому, что они ошибочны, и мы можем сказать, почему мы так считаем.
«Странность» — это не причина отказаться от дальнейшего исследования. В мире очень много странного. Эта чрезвычайно странная история о Боге, который стал человеком ради нашего вечного спасения, может оказаться намного более истинной, чем странные построения физиков.
На заставке: фрагмент фото kris krüg
