Пророк Михей обычно теряется в тени своего великого современника и, возможно, даже учителя — пророка Исайи. В самом деле, их пророчества созвучны меж собой вплоть до буквальных совпадений. Но если Исайя (о нем — следующая глава) был священником иерусалимского Храма, то Михей, судя по всему, был человеком простым и незнатным. От того особую остроту обретали в его устах обличения богачей, грабящих народ по собственному произволу:
«Горе тем, кто замышляет преступления, готовит злодейство, лежа на постели, чтобы совершить его утром, при свете, потому что сила у них в руках! Приглянулось им поле — заберут, понравился дом — захватят; лишают человека собственного дома, отбирают наследие отцов». Он, видимо, слишком хорошо знал, каково это — оказаться жертвой подобных махинаций с недвижимостью.
Мы ничего толком не знаем о нем, как и о многих других пророках, чьи книги читаем в Библии. Но имя его нередко связывают с «бедняками Господними» — простыми, незнатными людьми, которые не могли приносить обильные жертвы во Храме уже просто потому, что приносить им было нечего. Но значит ли это, что они никак не могли послужить Господу? Совсем нет!
«С чем же предстану я пред Господом, как поклонюсь Вышнему Богу? Предстану ли пред Ним со всесожжениями, принесу в жертву годовалых тельцов?... Сказано тебе, человек, что есть добро и чего ждет от тебя Господь: поступать справедливо, хранить верность, смиренно ходить пред Богом твоим». Пожалуй, именно здесь впервые прозвучала эта мысль: смирение, умаление себя перед Богом — не меньшая, а даже большая жертва, чем животное, сожженное во дворе Его храма. И эта жертва всегда доступна человеку, она не стоит никаких денег — и в то же время стоит так дорого, что лишь самое благородное, самое чистое сердце может добровольно смирить себя перед Богом.
А где смирение, там и надежда на милость свыше, на то, что Бог примирится с человеком не потому, что человек заслужит Его доброе отношение своей безупречной жизнью, или соблюдением правильных ритуалов, или еще каким-нибудь способом — а просто потому, что Бог Сам желает этого примирения и не хочет, чтобы человек погиб. «Есть ли бог, подобный Тебе, который прощал бы вину, отпускал бы грех остатку наследия своего? Не всегда силен Его гнев, милосердие радует Его!»
А потому, говорит пророк, однажды наступит такое время, когда исчезнет не только вражда человека с Богом, но и войны народов между собой. «Рассудит народы меж собой Господь, споры могучих дальних народов решит, и перекуют они мечи на плуги, копья — на садовые ножи, не поднимут народы друг на друга меча, и не будут впредь учиться воевать».
С этим чудным временем Михей связывает некое очень важное событие: «А ты, Вифлеем-Эфрафа, хоть и мал среди родов Иудеи, из тебя произойдет Тот, кто будет править в Израиле — происхождение его издревле, от дней вечных». Когда через несколько веков волхвы на Востоке увидели чудесную звезду и пришли в Иудею, чтобы поклониться новорожденному Царю, придворные тогдашнего правителя Ирода вспомнили именно это пророчество и сказали волхвам, что младенца надо искать в Вифлееме. Туда они и отправились — и туда же, к месту рождения Христа, долгим и трудным путем шла вся традиция ветхозаветных пророчеств. И не просто шла, а вела за собой народ Израиля, а за ним — и все остальные народы мира.
