«Это любовь!» — так называется специальный проект «Фомы», в котором священнослужители и их жены вспоминают о моменте, перевернувшем их жизнь навсегда.
Мария Чекоданова, супруга иерея Сергия Чекоданова
Еще до знакомства у нас с Сергеем было несколько встреч. В то время он окончил Хоровое училище им. Глинки в Санкт-Петербурге, а я только поступила в музыкально-педагогический колледж. Наш общий друг, однокурсник Сергея, позвал меня на концерт — их выпускной экзамен. Меня интересовало все, связанное с музыкой, и я согласилась.
В программке концерта, где были перечислены все его участники, я неожиданно остановилась на одном и поймала себя на мысли: «Чекоданов — какая забавная фамилия!» Знала бы я, что через несколько лет она будет моей! Во время концерта я обратила внимание на Сергея, когда он вышел к хору, улыбнулся залу и начал дирижировать. Не могу сказать, что влюбилась в него с первой секунды, но в памяти у меня он остался.
Еще школьницей я занималась пением в Аничковом дворце — городском Дворце творчества юных и, когда поступила в колледж, решила хор не бросать. Прихожу на первое занятие нового учебного года, а за роялем сидит тот самый юноша с забавной фамилией, наш новый хормейстер! Я наблюдала, как он общается с ученицами, как проводит урок, и думала: «Надо же, какой он по-детски радостный и открытый!» Казалось бы, вторая неслучайная встреча — это судьба. Но и в тот день ничего не произошло.
Прошел год, прежде чем мы действительно увидели друг друга.
Как-то я подошла к нему с вопросами по учебе. Он внимательно меня выслушал, а потом много и заинтересованно рассказывал. А я вдруг подумала: «Он будет прекрасным отцом моим детям». Эта мысль словно пришла откуда-то «извне», словно Бог указал мне на того, кого не надо терять.
До этого я никогда не смотрела на Сергея как на потенциального жениха, между нами не промелькнуло даже искры симпатии. Почему вдруг я подумала об этом? И тут он спрашивает: «А вы знаете слово, в котором подряд идут шесть согласных?» Я долго думала, но так и не догадалась. «Предпразднство», — ответил он, улыбаясь. Только церковный человек мог знать это слово. Так я обнаружила, что Сергей — верующий, и это еще больше расположило меня к нему. Появилось предчувствие: что-то должно произойти! И тут звонок: Сергей просит повесить концертные афиши в моем училище. С этого и началось наше общение.
Конечно, преподаватель и ученица, мы обращались друг к другу исключительно на «Вы», хотя разница в возрасте у нас всего три месяца. Я называла его Сергеем Александровичем. Но с каждой нашей встречей, с каждой прогулкой он открывался мне с новой, удивительной стороны и вскоре стал самым близким человеком.
В нашей истории с самого начала не было томительной влюбленности с надрывом. Постепенно к обоим пришло ровное, глубокое чувство. Мне всегда казалось, что настоящая любовь именно такая — взаимная, теплая и в то же время спокойная.
Он притягивал меня своей жизнерадостностью и открытостью миру. И чтобы ни происходило, у него всегда был запас оптимизма, эта энергия окрыляла и меня.
Есть у нас заветное число: в первый год наших отношений двенадцатого числа каждого месяца обязательно происходило что-то романтичное. В этот день в январе состоялось наше первое свидание, двенадцатого февраля Сергей неожиданно подарил мне букетик подснежников — это были первые цветы от него! А двенадцатого марта, в мой день рождения, он признался мне в любви.
Еще в начале нашей супружеской жизни Сергей сказал мне, что быть священником — его давняя и главная мечта. А однажды приходит домой и говорит: «Мне предлагают стать диаконом в Вырице, что ты думаешь?» А я — человек абсолютно городской, да еще и беременна нашим первым ребенком. О переезде в поселок никогда не задумывалась… Ответила первое, что пришло в голову: «Ты бы меня хоть усадил сначала». Но когда первый шок прошел, я дала свое согласие ехать с ним куда угодно, лишь бы быть рядом.
Иерей Сергий Чекоданов, клирик храма Казанской иконы Божией Матери посёлка Вырица, Ленинградская область
В тот год, когда произошло наше с Машей знакомство, я закончил Хоровое училище, поступил в консерваторию и начал работать в Санкт-Петербургском Дворце творчества юных. Мне было всего 18 лет, но я уже стал хормейстером в старшем хоре, где пели девочки от 12 до 17 лет. Некоторые из них продолжали ходить на занятия, даже окончив школу — не хотели лишаться созданной в коллективе дружеской атмосферы. Одной из таких выпускниц и оказалась моя будущая супруга. Не могу сказать, что я выделял ее среди прочих. Я и не думал искать невесту в хоре: работа — это одно, личная жизнь — другое.
С 13 лет я часто посещал Троице-Сергиеву Приморскую мужскую пустынь, ходил к своему духовнику, иеромонаху, и был уверен: нет ничего прекраснее монашества. Но однажды — я очень хорошо это помню — мои мечты о монастыре разбились о неожиданное открытие: мои родители, у которых помимо меня еще трое детей — вот мой духовный капитал, то, на что я могу опереться. Их единение, их любовь — это то, что я всем сердцем хотел бы воплотить в собственной жизни и продолжить. Почему я был уверен, что мне суждено стать семьянином? Не знаю. Но это глубокое убеждение переросло в еще одно: я знал, что встречу первую и при этом единственную девушку, мне было важно не разменяться на многих.
С Машей мы начали общение спустя полтора года встреч на репетициях. В огромном зале было холодно: на улице уже стояла осень, а отопление еще не включили. Она подошла ко мне с каким-то вопросом, а я увидел, что она совсем замёрзла и предложил ей чаю. И произошел наш первый запомнившийся мне разговор: я узнал, что она, как и я, связала свою жизнь с музыкой. Общая любовь к искусству не могла нас не сблизить.
Я никогда не рисовал в воображении идеальный образ девушки, но одно знал точно — она должна быть православной. Маша не носила юбок в пол и не укутывалась в платок, но в ней была необыкновенная одухотворенность, по которой узнаешь по-настоящему верующего человека.
Наше первое свидание навсегда осталось в моей памяти. Центральный парк культуры и отдыха. Январь. Вьюжная петербуржская зима. Снег сначала растаял, потом замерз — повсюду гололед. И мы — неторопливо идем и беседуем о музыке, об общих интересах. При этом обращаемся мы друг к другу на «вы» — мне же нужно было держать дистанцию с ученицами. И вдруг она робко говорит: «Сергей Александрович, можно взять Вас под руку? Здесь очень скользко». Мы тогда долго еще бродили по безлюдным аллеям, и ни один из нас не заметил, как прошли два часа.
Маша показала себя с самой блистательной стороны, а вот я обнаружил полное неумение обращаться с девушками. Мы замерзли, проголодались и зашли в кафе. На подоконнике лежали кем-то забытые старые, протертые черные перчатки, я их заметил в тот момент, когда мы уже собирались выходить. И абсолютно серьезно говорю Маше: «А это случайно не Ваши перчатки?» — не заметил, что на ней была светло-голубая пара, совсем новая! Маша долго мне потом это вспоминала.
С каждым днем я понимал, что влюбляюсь в эту невероятную девушку все сильнее. В день ее рождения я ближе к вечеру пошел встречать ее с учебы. В руках букет, стою в холле, жду и вдруг вижу, как Маша спускается по старинной лестнице XIX века. Я был ослеплен! Ее сияющая улыбка, две желтые розочки, вплетенные в аккуратно собранные волосы — она была настоящим солнцем. Я, кстати, до сих пор так ее и называю — солнышко. Не знаю, понимал ли я тогда что-то про любовь, но чувство, не похожее на те, что я когда-либо испытывал, захватило мою душу. В тот вечер я впервые сказал ей: «Я люблю тебя и не могу без тебя жить».
Но прошло еще полтора года, прежде чем мы поженились. Мы тогда постоянно обсуждали наши взгляды на семью, устройство быта и многие другие вещи, из которых и складывается семейная жизнь. И каждый из нас еще до брака знал мнение другого практически по всем основополагающим аспектам супружества. Например, я уже тогда понимал, что Маша не будет всю жизнь сидеть дома с детьми, забросив занятия музыкой. И понял и принял эту ее позицию. Кстати, это нисколько не помешало ей стать прекрасной матерью четверых детей.
Как-то я поделился с ней своей давней мечтой: с юности хотел стать диаконом — мне нравился красивый, густой голос протодиакона в Спасо-Преображенском соборе, куда я многие годы ходил. Да и вся моя жизнь была пропитана музыкой и пением. И вот однажды, когда мы с Машей уже поженились, мне позвонила мама и спросила: «Сережа, ты не хочешь быть диаконом?» Оказалось, один знакомый священник искал к себе на приход нового человека и рассказал об этом моей матери, своей соседке. Вечером прихожу домой и говорю жене: «Ты знаешь, мне предложили быть диаконом». А она резко развернулась в мою сторону и так посмотрела, что я подумал: «Ничего не получится, она не поддержит». Но я ошибся. Она помолчала и ответила: «Ты же говорил, что всегда об этом мечтал, значит, надо действовать!»
Конечно, на этом пути были и радости, и печали, но я бесконечно благодарен Богу за то, что однажды не побоялся вступить на него и продолжаю идти вместе с самым прекрасным человеком — моей супругой Марией.
Подготовила Анастасия Спирина
Фото из личного архива и с публичных страниц в соцсетях
