Это случилось, когда мы с сыном на несколько дней оказались в дикой природе. И верю, что запомнилось ему не меньше, чем мне.
А началось все с того, что группа энтузиастов из педагогических вузов решила восстановить практики Макаренко и Сухомлинского в наше время и поставила задачу показать мальчишкам мужской мир. Потому что с древних времен истина неизменна: из мальчика мужчину может сделать только другой мужчина. В наше время, когда разводов уже больше половины от всех семей и кругом безотцовщина, откровенная или скрытая, древние прописные истины кажутся настоящей революцией. Так появилась «Школа мужества».
А какое же становление мужского характера без похода? Да еще и на байдарках! Да еще и по реке Пра, вдохновлявшей К. Паустовского!
Поход был чисто мужской — только большие и маленькие мужчины. Семь наставников, сорок четыре мальчишки, двадцать две байдарки. Приглашались отцы на лояльных условиях, но в походе из отцов я оказался один…
Для нас с женой вопрос об участии нашего 14-летнего Андрея в походе не стоял — понимали, что это самое лучшее, что может с ним случиться этим летом. Оранжерейная жизнь, комфортабельный отдых на море не давали ему возможности увидеть главного — многообразия мира и его красоту. Да и к самостоятельности пора уже приучать. Подаренные на юбилей спальники, палатка и туристическое снаряжение уже несколько лет валялись без дела. Так чего же еще ждать? В путь!
Детский поход — это не простое туристическое развлечение… С первых же дней стало понятно: наша история другая. Мальчишки оказались в ином мире, в новой реальности.
Они оставили мир виртуальных игр, урбанистических ландшафтов, неосознанного, но болезненного одиночества, необоснованного протеста против всего. Они оказались в мире, где нет мобильной связи, комфорта, родителей. Зато есть палатка, байдарка, жесткий распорядок и… путешествие.
Турист — это тот, кто меняет места пребывания, оставаясь самим собой. Путешественник идет в путь в поисках себя и никогда не возвращается к прошлому. Как паломник.
Парни цеплялись за оставленный мир. У каждого было по два пауэрбанка, чтобы продолжать сражаться в виртуальном мире. Наставники не препятствовали, потому что понимали: через пару дней заряд кончится, отключится мобильная связь, и телефон из центра мира станет просто куском металлопластика. Зато откроется Природа — та, которая неизменна и не подвержена времени.
С каждым ударом весла мы двигались по маршруту от себя к себе. Дети ссорились и ругались, хамили и тосковали по утерянному «раю» с белыми унитазами и синтетической едой. За мат было наказание приседаниями, и кто-то постоянно приседал. Они вели разговоры о гаджетах, новых играх, говорили на языке, полном англоязычных сокращений: лол, кек, имхо… Но Ее Величество Природа постепенно обволакивала наш бойкий и суетливый лагерь. Так, как только Природа умеет — постепенно, по своим законам, подключая само человеческое естество к вечным токам живого.
И дети замолкали, рассматривая такие русские и такие незнакомые им пейзажи.
А ночью надлом и стресс нашего мира выходил из них стонами, вскриками, ночными кошмарами. Поэтому по ночам наставники, и я вместе с ними, дежурили у костра. Иногда из темноты выходил к костру мальчишка, которому не спится. Чтобы поговорить, рассказать о том, что в душе. Успокоиться и пойти досыпать в палатку. Вот в таком дежурстве и случилась та история…
Ночь на реке в Подмосковье — время дивное и таинственное. Туман токами поднимается вверх. Над водой зигзагами скользят бесшумно летучие мыши. Иногда с глухим уханьем пролетит сова. Тишина и спокойствие создают ощущение безвременья и неповторимое присутствие Вечности, близости неба. В воде иногда плеснет щука на своей ночной охоте, пуская по неподвижной глади круги. А в небе перистые облака создают впечатление такой же, и даже большей, зыбкости. Словно бы небо — та же подвижная гладь, сквозь которую проступает свет Утренней Звезды — Венеры, последней звезды перед рассветом.
Сзади послышался шум. Я обернулся и увидел своего сына Андрея.
— Ты чего не спишь? — вопрос, в общем, естественный и банальный.
— Не спится. Я ведь знаю, что ты сегодня на дежурстве, вот и пришел. Угадал.
— Да, сегодня моя очередь.
Он сел рядом у костра и прижался ко мне очень по-детски.
— От тебя пахнет печеньем…
— Да, дежурным положено, чтобы ночь скоротать. Угостись вот.
Мы посидели молча, любуясь огнем костра и похрустывая самым вкусным печеньем в мире. Говорить ничего не хотелось, да и не нужно было. Оба понимали, что быть вместе — самое ценное на свете.
— Можно, я присяду на твое колено, как в детстве.
— Конечно, — надо же, он помнит, как было в детстве.
Он обнял меня за шею и прижался к щеке.
— А у тебя борода растет…
— Да, буду настоящий речной волк.
— Мне нравится. Шелковая.
Он как-то странно, по-взрослому посмотрел мне в глаза. Улыбнулся.
— Ладно, пойду дальше досыпать. Дашь мне фонарик дойти до палатки?
Я протянул фонарик:
— Вот, возьми! Отсыпайся. Завтра много грести придется. Проводить тебя?
— Не надо. Спасибо. Печенье было очень вкусным.
— Возьми на дорожку.
Он улыбнулся и ушел. Я смотрел, как маленькая звездочка удаляется в лес, в темноту и в бесконечность. Двигаясь, как ночной светлячок, хаотично, она потихоньку приближалась к брезентовым сооружениям и пропала — Андрей вернулся в палатку.
И я остался один, только я, костер и Вечность.
И вдруг странная мысль пришла на ум. Я подумал, что когда-нибудь Андрею приснится сон, в котором будет темная ночь, и лес, и ночной костер. Он будет идти через лес с фонариком, зная, что у костра жду его я.
Во сне он снова придет к этому теплому огню, сядет мне на колено, обнимет за шею. Мы будем смотреть на пламя. Я угощу его печеньем — самым вкусным печеньем на свете. И поцелую в щеку. Мы снова будем вместе.
Это случится обязательно. Уже тогда, когда меня не будет на свете, а он будет взрослым. Мы всегда сможем посидеть у костра и поговорить. Потому что в такие моменты время отступает.
Моя жизнь продлится на этот сон. А в его жизни будет еще одна опора на воспоминания детства. Еще один якорь, который не позволит суете унести его.
Я верю, что это случится. Я буду всегда ждать его у костра.
Я получил в подарок эту ночь. Навсегда. В Вечности. Вечность и еще одну ночь.
Читайте также:
Поход должен продолжаться
