В советской школе среди подростков большой популярностью пользовались скабрезные стишки-перевёртыши в две строчки. Первая звучала крайне непристойно и возмутительно, вторая парадоксальным образом меняла смысл и весь стишок выглядел по-детски невинно, чем и пользовались юные негодяи, доводя своих учителей-старушек. Позже вершиной этого жанра стал анекдот про то, как одно высокое лицо (М.Горбачёв), благодаря известного театрального деятеля (М.Захаров) за доставленное эстетическое удовольствие, среди прочих эпитетов несколько раз сряду употребил словосочетание «пир духа». Будто бы речь его была взволнована, говорил он быстро, почти без пауз, так, что режиссёр не сразу понял, хвалят его работу, или бранят.
Если вспомнить пакостные «детские» загадки Григорьева, можно проследить определённую традицию, которую поддерживает и уже сумел развить до совершенства галерист М.Гельман.
Большая часть его акций носит явно провокативный характер, но всё в них продуманно, подобрано и спланировано таким образом, чтобы устроитель на голубом глазу мог заявить: "Выставка "Айконс" может очень скоро стать началом нового музея религиозного искусства. Все священники, которые ее видели, подтверждали – ни кощунства, ни пародий там нет. Впрочем, запрещать не стоит любые выставки, в которых не нарушается закон.
"У него «все ходы расписаны», он наперёд знает в чём его обвинят и как он отбрешется. В глаза плюнут, в суд подадут – ещё лучше – адвокаты подключатся, борзописцы застрочат – пойдёт дармовой пиар высокой волной. А работы, представленные на выставке, приобретают тем временем смысл гражданской позиции, и мало кто поглядит на них, как на чисто художественное произведение, оценит технику, мастерство, цвет, композицию – увидит и убедится, насколько беспомощны творческие потуги и ничтожен результат.
Интеллигентный очкарик мягким голосом проповедующий свободу рабам среди беснующейся толпы кликуш – такой сценический образ усвоил себе Гельман и бесконечно его эксплуатирует, набирает популярность, а мы безмерно помогаем ему, попусту растрачивая силы.
Кто приходил на Винзавод протестовать и громить – приходили глотку подрать -попиариться, сапогами, портупеями поскрипеть, пощеголять красными лампасами. Чего проще – пришли 20 человек, да изломали четыре доски, но тут уже светит пятнадцать суток, а то и больше и начинается комедия с прессой и ОМОНом. В результате герои рвут в клочки афишу, вечером пьют чай в кругу семьи, рассказывая домашним, как их в автозаке катали по городу, а наутро к Гельману очередь кольцами вьётся.
Россия светское государство и Марат Александрович, хорошо зная и умея пользоваться его законами, уверенно делает своё дело, и мы, бросая свои хлопоты приходим к нему всякий раз на помощь, вопя по стогнам и площадям, – Забудьте Герострата и Марата Гельмана в придачу! По закону нам с ним не справиться: по-плохому нельзя, по-хорошему он понимать не хочет.
Для начала необходимо отказаться играть по навязанным правилам, попробовать игнорировать выходки, относясь к нему, как к гадаринскому бесноватому, на которого не было у людей управы, пока Господь не смилостивился над ним.
Пропеть анафему, как Льву Толстому и оставить до поры в покое, а самим заняться насущными делами. Попытаться хотя бы собрать то, что успел развалить этот человек на своём пути. А начать хотя бы с того, что устроить масштабную выставку современного религиозного искусства, на примере которой станет очевидна беспомощность и художественная несостоятельность пресловутых «актуальных икон».
Фото1 НГС.НОВОСТИ
Фото2 Вечерняя Москва
Читайте также: Не смотрел и не буду. Но скажу
