В Царском Селе (ныне — город Пушкин), некогда загородной императорской резиденции, знаменитой своими дворцами и парками, Янтарной комнатой, Феодоровским городком и железной дорогой, до революции было около тридцати действующих церквей. Все храмы города пострадали в советское время. Ни один из них не использовался по назначению с 1943 по 1989 год. Величественный собор святой Екатерины постройки К. Тона был взорван еще в 1939 году. В Софийском соборе лейб-гвардии Гусарского Его величества полка располагался склад. Феодоровский государев собор был превращен в кинотеатр, а также пострадал от обстрелов во время оккупации фашистскими войсками. Знаменской церкви — любимому храму А. С. Пушкина (архитектор М. Земцов) — повезло чуть больше: ее внешний вид не был сильно поврежден, но внутренне храм перестроили, разделив на два этажа. Здесь разместились реставрационные мастерские. На сегодняшний день многие храмы утрачены полностью. Например, Благовещенская церковь (архитектор Дж. Кваренги) и храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали», построенный некогда на братском кладбище героев Первой мировой войны.
Удивительная по своей трагичности судьба царскосельских храмов поразила Андрея Гребенюка, который десять лет назад приехал в Петербург из Ставрополья. Андрей учился в ЛГУ на PR-менеджера, увлекся церковным пением, которое незаметно стало профессией.
Потом он окончил регентское отделение Санкт-Петербургской духовной академии. Три года работал помощником регента в Александро-Невской Лавре, а потом оказался в Царском Селе, где начал регентовать в Знаменской церкви. Тогда-то он и исходил небольшой городок вдоль и поперек, не уставая удивляться, как быстро идет восстановление поруганных святынь. «Особенно потрясают темпы строительства Екатерининского собора, — рассказывает Андрей. — Еще в 2007 году мы с певчими по-хулигански заглядывали через забор, наблюдая за раскопками бывшего фундамента. А сейчас на куполах — золотые кресты, каждое воскресенье — Литургия. Софийский собор полностью отреставрирован, из руин поднят Феодоровский, а на месте, где во время фашистской оккупации стояла виселица, построена часовня-памятник во имя святого Игоря Черниговского».
В 2010 году город, воспетый в строках великого русского поэта, празднует 300-летие. «Захотелось вспомнить прошлое и заглянуть в настоящее, — говорит Андрей Гребенюк, — так и появилась идея арт-проекта “Храмы Царского Села. Прошлое и настоящее”. Небольшие выставки я организовывал и раньше, но серьезно арт-менеджментом не занимался. Сначала свою идею хотел реализовать с одним художником, сделав одновременно его персональную выставку. Но это было просто так, для души. Потом мы пригласили в проект другого художника, он привел своих знакомых, те подключили друзей… Для меня стало приятной неожиданностью, что дело восстановления памяти царскосельских храмов оказалось кому-то интересным, запало людям в душу. Это тем более удивительно, что большинство из них не уроженцы Петербурга: многие приехали когда-то учиться в Академию художеств из разных регионов России. Женя Емельянов — главный художник Музея артиллерии, участвует в проекте вместе с женой Анной. Владимир Куликов преподает в воскресной школе и, кстати, автор барельефов на часовне Игоря Черниговского. Единомышленников оказалось много. Проект, родившийся из “междусобойчика” знакомых молодых людей, завертелся, обрастая участниками, как снежный ком. Я не отбирал художников по религиозному мировоззрению, поэтому в группе есть и глубоко верующие люди, и те, кто воспринимает храм лишь как прекрасное архитектурное сооружение и удачный живописный мотив. Главное — нет равнодушных. Каждому наш проект важен по-своему, и, несмотря на свою занятость, они бескорыстно участвуют в работе».
Основным помощником Андрея Гребенюка в продвижении идеи стала одна из социальных сетей Интернета. Через нее Андрей искал молодых художников, просматривал их произведения, приглашал к участию в проекте. Одни отказывались сразу, другие отпадали в процессе работы. Всех тех, кто остался в проекте, привлекли простая и ясная идея, свобода самовыражения и ориентация на реалистическую живописную школу, а еще… еще их привела сюда усталость от конъюнктуры, пафосности и эпатажа большинства современных выставок.
Первая встреча художников состоялась в кафе. Пришло 30 человек, сдвинули столы, познакомились, стали общаться. Андрей объявил сроки, и работа закипела. На вопрос, не боится ли он ответственности, вовлекая столько незнакомых людей в серьезный проект, он отвечает просто: «Волков бояться — в лес не ходить. А потом, меня очень поддержал Царскосельский благочинный, настоятель Софийского собора — протоиерей Геннадий Зверев, который наше начинание благословил».
За полгода художники воссоздали на холсте все царскосельские храмы: утраченные писали по архивным фотографиям, сохранившиеся — с натуры, стараясь не исказить идею их создателей. Отдельным блоком в экспозиции представлены фотодокументы, сделанные, как правило, перед тем, как тот или иной храм пришел в запустение или был разрушен. Кроме архитектурных пейзажей, художники написали портреты нескольких священников, служивших в разное время в Царском Селе. Большинство из них было репрессировано. В частности — причисленный Русской Православной Церковью к лику святых протоиерей Иоанн Кочуров, расстрелянный большевиками в 1917 году.
Проект «Храмы Царского Села» включает в себя три выставки, одна из которых в апреле этого года прошла в петербургской галерее «Тронный Зал» в Басковом переулке. Вторая, более расширенная, приурочена к празднованию 300-летия Царского Села и откроется в июне в центральной библиотеке им. Мамина-Сибиряка в городе Пушкин. Заключительная же выставка пройдет в зале Союза художников России в Санкт-Петербурге. «История оживает на наших глазах, храмы обретают новую жизнь, и процесс этот не прекращается, — восхищается Андрей. — Что-то мы запечатлели в своей коллекции, что-то даже предвосхитили. Надеюсь, оставшиеся храмы — например, Сергиевская церковь, в которой сейчас располагаются автошкола, и караоке-кафе, — вскоре тоже вернут свой статус. И картины нашей выставки будут отражать уже не их прошлое, а настоящее. Мне очень хочется быть участником восстановления исторической справедливости. Пусть то, что мы делаем, — пока восстановление умозрительное, только на картине, но в будущем, я надеюсь, нам удастся потрудиться и реально. Своими руками».
