— Что Вы можете нам предложить? — мужчина лет сорока пришел в православный благотворительный фонд в Москве попросить о помощи.
— Простите, а расскажите, пожалуйста, какая у Вас проблема? — спросил сотрудник фонда.
— Нет уж, Вы сначала скажите, что можете нам предложить?
— Но так мне трудно Вам ответить, мне было бы проще, если бы я знал, в какой конкретно ситуации Вы оказались…
Терпение мужчины было на пределе:
— Так, хорошо, вопрос: Вы финансовую помощь оказываете?
— Напрямую нет, но мы можем, например…
— Сектанты! — гневно заключил мужчина и, развернувшись на каблуках, ушел обиженным.
Эту историю мне рассказали сотрудники фонда именно в таком виде. Что там было на самом деле — не знаю. О многих похожих случаях я слышал и раньше. Но в глубине души им не верил. Такие рассказы казались мне передергиванием: в конце концов, у разных людей разные характеры. Почему конкретный человек в конкретной ситуации повел себя так и не иначе — Бог знает… Иногда нас может обидеть даже просто интонация.
Но на днях участником похожей истории стал я сам: обидел улыбкой…
Усталая бабушка потерялась и не могла найти дорогу. На территории бывшего московского завода теперь множество отдельных построек, дверей и закоулков. В одном из них — помещение благотворительного фонда.
— А где здесь фонд? — остановила меня бабушка как случайного прохожего — узнать дорогу.
— Давайте я Вас отведу? — предложил я.
Бабушка, казалось, насторожилась:
— Ну а что мне там — помогут что ли?
— Простите?
— Я говорю, мне зачем туда? Помогут что ли?
— Но Вы ведь, кажется, сами ищите фонд, разве нет? Я могу показать дорогу.
Бабушке я, казалось, не понравился:
— Да дорогу я знаю, только забыла. Была здесь вчера уже. В этом фонде-то… Так надо мной там пять часов смеялись. В лицо смеялись. Но, может, сегодня-то помогут… У меня сын болеет.
Мы медленно пошли в сторону фонда. Ребят, которые там работают, я неплохо знаю. Хорошие ребята, сложно представить, как они смеются над бабушкой. Но об этом лучше было не думать. Мое дело — показать дорогу и «сдать с рук на руки».
Чтобы как-то разбавить молчание в пути, я спросил:
— А Вы из Москвы?
— Да. Сын болеет. Но он нормальный у меня, не пьет, не курит. Вообще-то у меня два сына и две дочки…
Вот тут-то и случилось непоправимое — я улыбнулся. Широко и радостно. Просто потому что большие семьи всегда вызывают у меня такие эмоции. Я единственный сын своих родителей. И мне всегда казалось, что большая семья — это так здорово. И такая редкость. И когда сидишь в гостях, а вокруг — много детей и старшие играют с младшими — чувствуешь тихую внутреннюю радость… Словом, все эти мысли за долю секунды пронеслись в голове — и я улыбнулся.
— А что это Вы усмехаетесь? — вдруг услышал я обиженный голос бабушки. — Смеетесь надо мной? Ну да, конечно… Вот и они в этом фонде также смеялись вчера весь день.
Я опешил:
— Да нет, Вы напрасно… Простите… Я наоборот… Я только…
Но бабушка меня не слушала:
— Смейтесь-смейтесь. Сегодня все смеются. Над многодетными-то… И в школе, и на работе…
— Да нет же, Вы не поняли! Мы с женой как раз очень хотим много детей, — я пустился в откровения, чтобы звучать более убедительно.
Но «отмыться» было уже невозможно. Бабушка обиделась, развернулась и пошла обратно.
— Постойте, а фонд? Простите меня! Давайте я Вам дорогу покажу?
Но и извиняться было бессмысленно.
…Ребята из фонда рассказали, что знают эту бабушку. Она частенько приходит. Она болящая, что-то с психикой. Они ей регулярно помогают — и слава Богу. Я не смею ее осуждать и — тем более — смеяться над ее странным поведением. И главное во всем этом — не она.
Вся это история, может быть, даже не отпечаталась бы в памяти как что-то особенное, если бы не сработал рефлекс пользователя соцсетей и мозг сразу не задался бы вопросом: а как эту историю — узнай о ней журналисты — могли бы подать на каком-нибудь информационном интернет-ресурсе. Я так и вижу первую фразу: «В православном фонде тяжело больной бабушке рассмеялись в лицо».
