Эта история случилась со мной в августе 2006 года. У меня был отпуск, я сидел на даче близ Сергиева Посада и писал роман «Последнее звено». Но тут у меня начала сильно болеть кисть правой руки, опухла, любые движения давались с трудом, печатать на клавиатуре было почти невозможно. Что это такое, я догадался быстро: крепитирующий тендовагинит. У меня такое уже было раньше, в 2002 году. Неприятная вещь — воспаление внутренней поверхности сухожилий. Надо в течение двух недель ходить на физиотерапию, пить таблетки, ничем не нагружать руку…
Значит, придётся уезжать с дачи в Москву, пытаться попасть к хирургу в районной поликлинике (что непросто), потом минимум две недели лечиться. Прощай отпуск, прощай роман (я понимал, что если сейчас прервать работу над ним, то возобновить удастся очень нескоро). В общем, всё это было хоть и не фатально, но крайне неприятно.
И тогда я пошёл в Троице-Сергиеву Лавру просить помощи у преподобного Сергия. То есть не только ради этого — вообще меня угнетало сознание, что, живя рядом, в часе пешей ходьбы, я давно там не был. А вдобавок и такой серьёзный повод возник. Не отпускала меня мысль, что рука воспалилась не случайно, что есть во всём этом нечто промыслительное.
Я отстоял долгую очередь в Троицком соборе и, когда приложился к раке Преподобного, мысленно произнёс: «Отче Сергий, помоги... видишь, какая неприятная, нервная ситуация. Сделай что-нибудь, чтобы она как-то разрешилась, прошу!»
Честно сказать, я не возлагал на эту свою молитву огромных надежд. Я трезво понимал, что Господь Бог не кидается исполнять всякую человеческую просьбу, потому что лучше знает, что нам действительно нужно, и, быть может, моя заболевшая рука и связанные с этим последствия играют некую роль в Его Промысле. Как сказано у апостола Павла, «За всё благодарите, ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе» (Еф. 5:18). Но всё-таки, когда я выходил из Лавры, возникло у меня ощущение, что как бы там дальше ни сложилось, но просил я не зря.
Вечером того же дня боль в руке прекратилась, на следующее утро исчез отёк, восстановилась подвижность. Я просидел весь август на даче, я дописал роман. И больше никогда меня тендовагинит не беспокоил.
Да, это было чудо. Самое настоящее чудо. Доказать не могу, но у меня есть глубокая внутренняя убеждённость. Ведь любое настоящее чудо таково: оно не припирает человека к стенке, не вынуждает уверовать. Господь, творя даже самые явные чудеса, всегда оставляет нам пространство свободы, пространство выбора: поверить или не поверить. И когда Господь творил чудеса в Иудее, всё равно, как мы знаем из Евангелия, находились люди, предпочитавшие не поверить, предпочитавшие объяснить случившееся как-то иначе: обманом, жульничеством, а то и помощью сатаны.
И сейчас ровно то же самое: когда происходит чудо — оно не для всех чудо. Всегда у нас остаётся лазейка: случайность, совпадение, фейк, действие неизвестных пока законов природы, фокусы, и так далее, и тому подобное. В моём случае с исцелённой рукой тоже ведь можно было бы при желании сказать: да не факт, что это был именно тендовагинит, что я, врач, что ли, диагнозы себе выносить? Может, что-то другое было, само собой проходящее! Да и тендовагинит мог, наверное, сам собой пройти, включились какие-то защитные ресурсы организма. Или просто произошло необъяснимое явление... мало ли в мире необъяснимых (а точнее, пока не объяснённых) явлений?
Да, Господь через преподобного Сергия явил мне чудо. И сделал это так, чтобы я, при желании, мог объяснить случившееся рационально. Только вот у меня такого желания не возникло. С самого начала и до сего дня у меня твёрдая уверенность, что это был действительно тендовагинит и что меня действительно исцелил, по моей молитве, преподобный Сергий. Или, говоря богословски более точно, Господь вместе с предстоящим ему в вечности преподобным Сергием Радонежским.
На этой пафосной ноте можно было бы и закончить, но добавлю вот что: когда Господь по нашей молитве совершает чудо — это нас ко многому обязывает. Став свидетелем чуда, уже нельзя жить в точности как раньше, надо меняться, надо чистить свою душу от налипшей грязи. А это у меня, к сожалению, как-то не очень получается. И потому чудо — оно нас не только выручает. Оно и обличает. А что уж дальше с этим обличением делать, зависит только от нас.
