Денис Ахалашвили:
Когда беременная жена сказала мне о своем желании, чтобы я пошел с ней на роды, я растерялся. Нет, вида крови я не боюсь и в обморок не падаю, но в голове пронеслось: «Вот зачем мне это? Есть же на свете мужские дела, есть женские, а рожать — это ваше женское дело, мужчин оно не касается! Да, моя забота нанять опытную акушерку или арендовать отдельную палату, но присутствовать лично мне там зачем?» И начал приводить жене логичные и правильные, как мне казалось, доводы, почему мне не нужно с ней ходить. А она взяла меня за руку, посмотрела в глаза и сказала: «Для меня это очень важно, понимаешь?» Я тогда кивнул… и просто молча обнял ее.
Иногда нужно засунуть подальше все свои представления о «мужском и правильном» и просто делать то, что должен.
Положа руку на сердце, мне было совершенно не важно, как кто относится к этому — присутствию мужа на родах. Это было делом только нашей семьи, которую мы всегда старались строить на вере.
С Аленой мы познакомились в храме, где оба крестились и воцерковлялись. Там же, в Покровском соборе в Камышлове, было наше венчание. Вместо свадебного путешествия на море ездили в Верхотурский монастырь к святому праведному Симеону, а потом к царственным страстотерпцам на Ганину Яму, молились и просили благословения на наш брак.
У меня есть духовный отец — схиархимандрит Власий (Перегонцев) из Боровского монастыря, которого я знаю почти двадцать лет, рядом с которым жил в обители полтора года и виделся почти каждый день. Одна из главных вещей, которой он учил меня, — это самостоятельность и ответственность за свои действия. Что толку бегать к старцу с утра до вечера по любому ничтожному поводу, если сам о своей душе позаботиться не хочешь?
На шестом месяце беременности мы с женой ездили к отцу Власию, говорили с ним, просили молитв, чтобы роды прошли благополучно и ребенок родился здоровым. Но вот ходить мне на роды с женой или не ходить, разрешения я у батюшки не спрашивал. И ни у кого из друзей-священников, которых у меня много, тоже. Потому что есть вещи, где решение принимают только двое — муж и жена.
Наше решение мы приняли. И когда поделились им с нашими друзьями, услышали прямо противоположные мнения. Некоторые священники и коллеги-журналисты, в основном женщины, отговаривали: «Сходишь на роды — и вашему браку конец!» Другие наоборот, жали руку: «Молодец!».
Я спрашивал у женщин, отговаривавших меня, что я могу там такого увидеть, отчего охладею к своей жене? Кричать будет? Маму звать? Прическа растреплется и выглядеть будет не очень? Когда она простуженная лежала с красными глазами и опухшим носом, я же как-то это перенес? В ответ они грустно качали головой и только вздыхали…
В одном мы с женой не договорились: несмотря на ее настоятельные просьбы пройти курсы для будущих отцов на родах, я туда не ходил и фильмы и ролики на эту тему, которых в Интернете великое множество, тоже не смотрел. Мы рожали в одной из лучших больниц Екатеринбурга, а не в лесу, и заменять собой врачей-профессионалов я не собирался. А поддержать любимого человека никакие курсы не научат, это идет из сердца.
Мы каждую неделю стали исповедоваться и причащаться. Подавали записки в храмах, попросили нашего духовного отца и всех знакомых священников молиться за благополучное разрешение родов. За день до плановой госпитализации, когда я отвез жену в больницу, она причастилась.
Был день Рождества Пресвятой Богородицы. Помню, после праздничной литургии вышел из храма, позвонила Алена и радостным голосом сообщила, что начались схватки, ее осмотрел врач и сказал, что время пришло. От ее слов на сердце спустилась какая-то благодатная тишина, стало покойно и радостно, что все идет как надо, по воле Божьей.
Я поехал к себе на телеканал «Союз» и весь день работал и молился. Это лучше, чем сидеть дома, гадать и смотреть на часы. Вечером, когда позвонила жена и сказала, что ждет меня в больнице, я сварил кофе, взял образок Рождества Богородицы и икону Божьей Матери «Скоропослушница», которой духовник благословил нашу семью, и поехал в роддом. Там дежурная медсестра выдала мне халат, шапочку и маску, помогла одеться и, не задавая лишних вопросов, проводила в палату к жене. Увидев меня, Алена просияла: «Слава Богу, ты пришел!» Я обнял ее, поцеловал и поставил иконы у изголовья.
Следующие несколько часов мы молились родившейся в этот день Богородице и всем святым, слушали хор Валаамского монастыря и грузинские духовные песнопения — и просто были вместе.
Я видел свою супругу испуганной и ранимой. Видел, какие страдания ей приходится переносить, и был готов ради нее на что угодно. В такие минуты открывается новая степень доверия и близости, которые останутся, уверен, навсегда. Это важный духовный опыт, когда ты видишь, как новая жизнь рождается не в празднике веселья, а в слезах и муках.
Я брал ее руки в свои, рассказывал смешные истории, массировал плечи, гладил по волосам и целовал взмокший лоб. Это непередаваемое чувство — быть участником чуда, рождения твоего собственного ребенка.
Бригада врачей из трех человек была в ординаторской в нескольких метрах от палаты. Заглянут, измерят давление, осмотрят, улыбнутся: «Готовитесь? Молодцы! Мы рядом!» И милость Божия тоже была рядом — с нами были молитвы многих и многих наших друзей и знакомых, священников и просто верующих людей.
Когда настал срок, пришли врачи, и стали спокойно и уверенно делать свое дело. Я стоял у них за спиной и молился.
И вот раздался громкий детский крик. Я слушал и не мог поверить, что это кричит моя новорожденная дочь. А когда понял, из глаз у меня потекли слезы. Ее приложили к материнской груди, а потом передали мне. Я держал свою дочь на руках, а сердце сгорало от радости и благодарности Богу за это счастье, которое мы с женой пережили вместе.
Сейчас нашей дочери Марии идет уже восьмой месяц.
Алена Ахалашвили:
Мы с мужем очень хотели ребенка и молились о нем. И когда беременность наступила, это была наша общая радость. Со своим грузинским темпераментом муж радовался как ребенок и готов был трубить об этом на весь свет. Пришлось взять с него слово, что это останется нашей тайной — счастье любит тишину.
Но чем ближе подходил срок, тем больше у меня нарастало волнение.
С одной стороны я понимала, что, как верующая христианка, должна радоваться и положиться на волю Божью, с другой — чувствовала свое одиночество и незащищенность в этот ответственный момент. Я вполне доверяла врачам и их профессионализму, но остро чувствовала, что мне нужна поддержка самого близкого и дорогого для меня человека, и это не мама.
Я не из тех, кто любит обсуждать свои переживания с коллегами, но из разговоров знала, что абсолютное большинство из них против, чтобы муж присутствовал на родах.
По-моему, это какие-то предрассудки из советского прошлого, где женщине стыдно быть ранимой и слабой, все проблемы она должна решать сама, работать как вол, тянуть на себе домашнее хозяйство и все время улыбаться.
Моя православная подружка Юля, выпускница Свято-Тихоновского православного университета, с которой мы вместе ходим в один храм, наоборот, рассказала мне, что ее верующий муж был с ней на родах, все прошло замечательно, и очень советовала поступить так же.
Я долго не решалась начать разговор с мужем, зная, что, как человек консервативный и упрямый, он начнет меня отговаривать, ссылаясь на традиции и своих друзей-священников, которые его наверняка, поддержат. А когда наконец решилась, очень удивилась, что почти сразу он согласился.
Я очень переживала, что муж отказался ходить на курсы по партнерским родам для отцов, сославшись на постоянную занятость на работе, но потом поняла, что это не очень и важно.
Даже у женщины, когда ты все выучила наизусть и прошла все курсы и занятия, на родах все вылетает из головы, и ты забываешь все советы, что и как нужно делать. И тут присутствие мужа очень нужно. Он не дает тебе паниковать, успокаивает, поддерживает, вовремя зовет врачей и все держит на контроле.
Перед родами меня стали одолевать навязчивые мысли, что в последний момент муж найдет повод, чтобы со мной не ходить. Например, съест килограмм холодного мороженого, простудит горло и останется дома. Я в страхе просыпалась, будила его и спрашивала: а ты не передумал? Он успокаивал меня, целовал и говорил, пока я снова не засыпала.
Чтобы справиться с эмоциями, я обращалась к психологу в женской консультации, но это не особо помогало. Гораздо важнее для меня была молитва и участие в церковных таинствах, перед родами мы старались причащаться каждую неделю. Видя мои переживания, Денис повез меня к своему духовному отцу — батюшке Власию в Боровский монастырь. Общение с ним было незабываемым. Я расплакалась у него в келье, а отец Власий осенял меня и будущего ребенка крестным знамением, улыбался и говорил, что все будет хорошо. Попросил меня прочитать молитву Богородице, и я успокоилась. Потом говорил, что главное в семье — это любовь, и учил, как ее сохранить. Мы неделю жили на подворье монастыря на Высоком у замечательного отца Иосифа (Королева), каждый день ходили на службы в Покровский храм, а вечером ездили на службы в монастырь. Обратно домой я ехала окрыленной.
В это время было много чудесного, что придавало сил и утешало. За неделю до срока мы ездили с мужем к его родителям в деревню, где много времени проводили на природе, гуляли. Помню, я сказала, что через неделю Рождество Пресвятой Богородицы и было бы чудесно родить в этот день. Муж улыбался и говорил, не много ли я хочу.
Схватки у меня начались в этот самый праздник в пять утра. Я уже была в палате, когда утром муж пришел прямо после праздничной литургии, передал мне икону Рождества Богородицы, святую воду и большую праздничную просфору.
Но самое главное, на родах муж был рядом со мной, чтобы вместе встретить в этом мире нашу малышку. Это придавало мне спокойствия и сил. Я убеждена: чтобы брак стал счастливым, нужно быть вместе и в горе, и в радости, поддерживая и укрепляя друг друга и в большом, и в малом. Чтобы не на словах, а на деле стать одним целым, как заповедовал нам Господь.
Кстати, нас с Марией выписали домой 25 сентября — в день памяти святого праведного Симеона Верхотурского, в чей монастырь в Верхотурье мы с мужем ездили перед венчанием просить у святого благословения на брак и семейную жизнь.
