В начале июня в одной из северо-восточных губерний нашей страны проходит знаковое церковное событие. Называется оно Великорецкий крестный ход. Пешее движение народа из города Вятки в село Великорецкое и обратно. Всего 180 км по пересеченной местности с минимальным уровнем комфорта. Событию этому ни много ни мало 650 лет.

Икону Николая Угодника несут на руках из села в село и до самого Великорецкого молятся, поют, просят, опять молятся. В Великорецком служат литургию, празднуют, как здесь принято говорить — Вятскую Пасху, и, затем тем же чином отправляются назад в Вятку. Кто ходил, тот поймет. Кто не ходил — объяснить затруднительно. Это как про восход солнца рассказывать. Слов много и все без толку. Надо самому зреть.

Как я ходил на Великорецкий крестный ход в эпоху коронавируса

И тут напасть — коронавирус, а значит, сбой многих прежних установок. А также недоумение, тревога, слухи и прочая, и прочая.

В конце мая было объявлено, что крестный ход пройдет в особом режиме — без паломников. Икону святого Николая не понесут, а повезут. Паломников просили не приезжать: в регионе вводились карантинные меры.

Ходили разные разговоры: мол, власти будут чинить препятствия прибывающим. Ставить засады на дорогах, снимать с поездов, а просочившихся сажать на двухнедельный карантин за свой счет.

Лично я, как журналист, решил поехать и увидеть все своими глазами. Для этого даже взял специальный редакционный мандат: мол, при исполнении я, не трогайте меня. И вот что вышло.

Никому я оказался не нужен со своим мандатом, ни один пост за 1000 км от Москвы до Вятки не поинтересовался, куда держу путь и зачем. Вятка цвела сиренью, кафе и рестораны работали на вынос, и во всем остальном древний Хлынов никак не походил на город, который могло что-либо взволновать сильнее июньской грозы. Паломнического ажиотажа тоже не наблюдалось.

Как я ходил на Великорецкий крестный ход в эпоху коронавируса

На литургии в день начала хода Свято-Трифоновский монастырь представлял собой дисциплинированно-благочестивую картину. Народу немного, человек сто, все в масках, расстояние между друг другом соблюдали строго. У ворот молодые ребята и девушки — волонтеры в красных жилетках — раздавали всем входящим листовки с информацией. Еще раз, «для тех кто в танке»: икона на это раз не пойдет, а поедет. Пешего крестного хода не планируется. Сопровождения полиции, МЧС и медработников не будет, обработка от клеща по пути следования хода не производилась, организованной доставки воды не предвидится, магазины в селах закрыты, местным жителям категорически запрещено пускать к себе на ночлег паломников. Идти — не благословляется.

Тем не менее сколько-то людей решилось идти. Причастились и приготовились ко всякого рода неожиданностям…

Все оглядывались и озирались в ожидании разоблачения подвоха. А подвох все не разоблачался. Власть явно не собиралась лютовать. Церковь не благословляла, но и не запрещала. В проповеди напомнили, что обета ходить за иконой Николая Великорецкого никто не давал. А вот исполнять обет братолюбия — долг каждого христианина. Поэтому, брат-паломник, решай, в чем твое братолюбие: в преодолении трудности пути или сбережения ближнего от злого поветрия, носителем которого ты можешь быть.

Как я ходил на Великорецкий крестный ход в эпоху коронавируса

Икона Николая Угодника уехала на одном из двух белых микроавтобусов. Из монастыря вышло несколько сот человек. Движение автотранспорта на улицах города не закрывали, и стихийному шествию аккуратно, вежливо, но настойчиво рекомендовали двигаться только по тротуару и обочинам.

А дальше была история, в которой, в общем-то, нет никакой истории.

Когда человек идет по дороге, то движение его быстро превращается в рутинное дело. На проселке, в лесу, за деревнями идущий и вовсе никому не интересен и представлен самому себе. Этакое спокойное одиночество, сосредоточенность на малом, и, наконец, встреча с самим собой.

Многие ради этой встречи и едут в Вятку, и идут за иконой святого Николая. А весь ажиотаж незаметно растворяется в запахе вятских трав. Что остается? Ничего не остается, кроме усталости, если честно.

Как я ходил на Великорецкий крестный ход в эпоху коронавируса

На третий день, к вечеру, те самые крестоходцы достигли Великорецкого. По одному или маленькими группами они тянулись по сельской улице и входили в ворота монастыря. И останавливались, замирали в обнимку с своими рюкзаками на полянке перед Никольским храмом. Всенощная шла под открытым небом. Я успел только на утреню.

Когда архиерейский хор пел канон, на полянке появился маленький, щуплый мужичонка, сгибающийся под весом огромного бесформенного рюкзака, лямки сползли с плеч на локти, рюкзак бил его по спине и заду, в руках он нес еще какие-то сумки и баклажку с водой. Ноги его были босы, цвет имели глиняный и нещадно искусаны комарами. Дойдя до храма, он остановился и попробовал освободиться от груза, стряхнуть с себя рюкзак, но тот словно вцепился в него клещем и стряхиваться не желал. Кто-то из стоящих рядом предложил ему свою помощь. Но мужичонка решительно замотал головой. Видимо, он считал, что все должен пережить сам. Таких всегда много на ходе. В итоге он сначала сел на корточки, а затем бочком прилег на землю, не снимая рюкзака. И так и остался лежать на траве, задрав голову к небу до конца службы. А хор пел хвалу Богородице, и владыка Марк выходил благословлять всех стоящих, сидящих, лежащих, спящих... всех нас.

Как я ходил на Великорецкий крестный ход в эпоху коронавируса

Три дня назад я стоял на литургии в Вятке, а сейчас на всенощной в 80 км от Вятки. И ничего не изменилось. А мне казалось, что я так много пережил за эти дни. И это было самое потрясающее впечатление. Неповторимость и неизменность. Служба текла как река — всегда в движении и покое — текла сосредоточенно, не претыкаясь, не останавливаясь, не сбиваясь, не изменяясь, смывая с тебя, вошедшего в эту реку, все несущественное и наносное, унося с собой, если ты хотел, оставляя на берегу, если не хотел. Как три дня назад, так и сейчас и всю вечность.

Я тогда подумал: совсем неважно, что ты шел и дошел, страдал и преодолел. Неважно, что испуганные жители сёл на пути могли сторониться тебя, могли закрыть дверь, иногда боялись даже глоток воды предложить. Неважно, что находились и другие: те, кто приносили и воду, и хлеб, и благословляли тебя на дальнейший путь через дождь и грязь. А что же тогда важно?

Как я ходил на Великорецкий крестный ход в эпоху коронавируса

Важно, что ты принес сюда. С чем ты явился под очи Богородицы, Честнейшей Херувим и славнейшей без сравнения Серафим.

Что я мог Ей принести? — думал я.

Свою хрупкость. И больше ничего — кто-то ответил во мне.

***

За оградой Великорецкого монастыря стоит сооружение малой архитектурной формы, но стратегического назначения. Это общественный нужник. Самый обыкновенный, хрестоматийный деревянный барак, слепленный из бруса и горбыля со щелями, невысоким помостом внутри и «венецианскими чашами» в ряд. Всякий крестоходец знает о его местоположении. Сразу после службы, бросив рюкзак, я отправился в это сооружение. А зайдя, обомлел. Так случайно получилось, что я был одним из первых его посетителей в этом сезоне. Он служит по назначению только в короткий период появления паломников. А сейчас паломников было мало. И внутреннее его убранство поражало какой-то неестественной для подобных мест чистотой и свежестью.

Как я ходил на Великорецкий крестный ход в эпоху коронавируса

Пол был подметен и вымыт, чаши «девственно» чисты, в воздухе пахло прохладой и свежей травой, весело выбивавшейся из под половых досок и лишь совсем отдаленно — тем самым, чем обычно пахнет нужник. Я был здесь абсолютно один. И в первое мгновение даже забыл, зачем пришел. В неожиданной тишине, чистоте, и одиночестве я почувствовал, как меня накрыло. Солнце протискивалось сквозь щели досок, и лучи косо и весело лежали на стене из темного горбыля. Осока лезла вверх как что-то незаконное, партизанское, детское и неоспоримо родное.

Это же Родина моя, подумал я, изумленный неожиданным открытием. Моя Родина. И это все — любовь.

В дверь постучали, она открылась и показалась чья то голова.

— Можно? — спросила голова.

Явно из новеньких — все крестоходцы сюда заходят без стука.

— Добро пожаловать! — ответил я.— Выбирайте любое. Места хватит всем.

Фотографии Натальи Львовой

7
1
Сохранить
Поделиться: