
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Мне шесть лет, обычная казанская городская школа, самое начало восьмидесятых — первый раз в первый класс. Как-то очень быстро все ребята поняли, что одноклассник Дима — другой. Сейчас про таких детей говорят «особый», но в моем детстве Димке быстро нашли другое слово — «дебил». Учился плохо, из носа — вечно текло, глуповатая, как тогда казалось, улыбка…
Димка, Димка, Димка Веников… Даже фамилия какая-то несерьезная. Вот фотография первого класса — девочки в белых фартучках с бантами, мальчики в аккуратных чистеньких костюмчиках, белые рубашки. В руках — огромные, чуть ли не в рост, гладиолусы, колючие астры, пафосные розы.
И ты Дима, там такой же, как все — ровня, пришел получать знания, искать друзей…
Наверное, поэтому — чтобы найти друзей, быть, как все — отдала тебя мама в обычную среднеобразовательную школу, а не в ту, которую мы, дети, называли «школой для дураков». Да что там дети, если честно. Все так называли, и взрослые в первую очередь.
Когда красивая картинка начала раскалываться? Когда стали мяться и пачкаться от драк пиджачки, милые улыбки превращаться в озлобленные гримаски? Не всегда, конечно, ситуативно. Вот фото третьего класса, пятого, и вроде — везде обычные дети, только нет уже такой праздничной общности, все разделяются — по группкам, интересам. И ты, Дима, все дальше и дальше — не свой, чуждый.
Что у тебя было — умственная отсталость в легкой или средней степени? Почему у тебя из носа все время текло — из-за диагноза или из-за постоянных, не всегда явных, слез?

А пиджачок у тебя давно не чистый, как ни старается мама, как ни настирывает-наглаживает в выходные, с понедельника — все опять по новой. Вот на пиджаке отпечатки ботинок — я помню, как тебя пинали, по кругу. А еще тобой играли в «сифу». Это я уже после тридцати поняла, что «сифа» — от «сифилис». Обычно в роли сифы выступала грязная тряпка — в кого попали, кто не увернулся, тот, значит, осален. Но «сифой» часто делали тебя, тобой кидались в друг друга.
— Кидай Веника, фу, попал!
А ты смеялся. Ты хотел быть ровней, чтоб приняли, посчитали своим.
Учителя не вмешивались. Почему, я не знаю. А твоя мама не ходила биться за тебя… Нет, это неправда, она билась, только не в школе, ведь там всегда были правы только учителя, и они, кстати, отчитывали ее — за твое плохое поведение. А ты просто пытался вести себя как остальные, быть своим.
Мама билась за тебя с жизнью, пыталась организовать инклюзию тогда, когда такого слова-то никто не слышал, а уж о том, что любой человек имеет право на нормальную жизнь, — тем более. Она очень хотела, чтобы ты был такой же, как все. Но слишком неравные были силы.
Вот фотоальбом девятого класса. Как мы с подругами возмущались, что твое фото поставили на нашу страничку. Да, нам тебя было жалко, да, постоянно пытались остановить мальчишек, просили учителей, завучей изменить ситуацию. Но ставить Димку Веникова рядом с аккуратненькими девчонками — интеллектуалками, это, извините, слишком!
Тогда, в девятом классе ты еще мечтал стать своим?
После девятого класса ты ушел в какое-то ПТУ. Кто-то рассказывал, что тебя не раз видели пьяным в компании, где ты наконец стал своим. Нет, не среди бывших одноклассников: у тех — пристойная работа, семьи, все как полагается, спокойно, благополучно.

…1 сентября девочки в белых фартучках с бантами, мальчики в аккуратных чистеньких костюмчиках, белые рубашки... Димка, может быть, еще можно что-то изменить?
***
Как-то мы с моим средним сыном, тогда еще младшим, попали на новогодний праздник группы канис-терапии «Солнечный пес». Нормотипичный сынок весело участвовал в конкурсах, поедал вкусности, обнимал добрых больших собак вместе с детьми, которые занимаются в группе и многие из которых были в разы «тяжелее» Димы. Сын ни разу не задал вопроса: «А почему этот мальчик такой? Издает такие звуки?» Просто он уже знал, что все люди на свете — разные и все — ценны, точнее — бесценны. Об этом знают все мои дети, и очень надеюсь, что они ни на кого не посмотрят с брезгливой жалостью, которая хоть и отличается от злой травли, но одновременно — ее продолжение.
Здесь очень хотелось бы написать, что в каждом встреченном «особом» ребенке, который развивается, ходит на специальные занятия, общается с другими людьми, среди которых чувствует себя своим, я вижу Диму и мне становится легче. Хотелось, но не буду. Именно потому, что каждый человек — бесценен, неповторим. И у Димы не было занятий, счастливой работы с терапевтическими собаками, друзей, а было то, о чем написано выше. И никуда мне не деться от удушающих боли и стыда при воспоминании о нем…
Так всегда было. Жаль, что некому в школе заступиться за таких детей!
у меня ребенок с особенностями (расстройство аутистического спектра), и мы тоже пошли в первый класс, как все...Его сразу посадили одного на заднюю парту. В конце недели учительница сказала, что он неадекватен и ему надо обучаться на дому, в общем много чего было за 2 четверти, в итоге мы среди года сменили школу (у нас в городе их всего-то две), перешли туда со шлейфом наших проблем (городок маленький, ничего не утаишь), я добилась тьютора (индивидуальное сопровождение)-это был АД: начальник отдела образования мне сказал: что ты от него хочешь, он дебил и ты ничем ему не поможешь, бросай работу и сиди с ним дома- и это не самое оскорбительное, что я услышала. Мне с ним очень тяжело. Но он не умеет обижаться, он можно сказать,юродивый, дети его любят, он очень бесхитростный, но когда я вижу, как некоторые начинают издеваться над ним, готова порвать, а он даже не понимает, что над ним смеются. У него все как-то наоборот, очень больно и чем дальше, тем страшнее, что будет?..
Дорогая Марта, мы не знаем что будет, делайте что до́лжно, ни здоровые, ни больные наши дети кроме нас никому не нужны, за редким исключением.
Благодарю за статью! Господи, прости нас за грубость сердец!