«В Москве жизнь проносится мимо тебя, как скорый поезд, и ты не успеваешь разобрать, куда же он следует...» — с такими мыслями путешественник возвращался в столицу из Тамбовской области, где находится его малая родина. Он мчался на автомобиле по трассе Волгоград-Москва, но тут непреодолимое желание посетить храм, который промелькнул за деревьями, неожиданно заставило его изменить маршрут.«Бывает такое безошибочное ощущение: это место записано в «книге» твоей жизни красными буквами. А может, золотыми...» Так путник оказался в селе Большое Самарино. Храм был необыкновенным.
Нет, здесь не было золота, пышных украшений... Путешественник увидел заброшенную церковь, ржавые решетки скрипели на окнах. Позже местные жители, а их всего человек тридцать, расскажут, что храм был построен в конце XVIII века девицей Наталией Ивановной Самариной. При советской власти здесь был склад зерна. С началом перестройки зерно отсюда исчезло, но люди так и не появились: в запустение церковь пришла уже в наше время.
И все же храм был прекрасен. Путешественник это видел — особым зрением: «Со временем у человека появляются некие «инструменты», которые позволяют правильно воспринимать то, на что смотришь, — выхватывать самое главное, самое красивое. Когда так видишь, изъяны становятся просто неважны». И путник разглядел изначальную красоту храма... «Так по костным останкам можно восстановить реальное лицо человека», — говорит наш герой.
Он вошел. Попал в полутемное пространство, хотя был полдень и света было достаточно. И поначалу ничего не увидел. «Но через некоторое время произошло своего рода прозрение. И дело не в том, что глаза привыкли к темноте. Просто мне казалось, что и ко мне присматриваются». Вскоре путешественник уже мог различить на стенах фрагменты сохранившихся фресок, которые свидетельствовали о необычайном таланте мастеров, этот храм расписывавших. Пришла мысль: как же повезло людям, видевшим эту церковь до ее разрушения!
Путник достал фотоаппарат и начал снимать. Поначалу сомневался, что снимки получатся, — есть ведь и красота, не поддающаяся запечатлению, видимая только глазу. Но позже, в Москве, когда показал фотографии друзьям, понял, что красота такого рода все-таки может быть передана и с помощью фотографии. И вскоре группа людей погрузила в машину всю необходимую технику и отправилась в Большое Самарино — чтобы провести полноценную фотосъемку. «Знаете, однажды ехал по мосту в районе Ленинских гор и вдруг увидел потрясающей красоты закат, — вспоминает наш герой. — Краски были немыслимые. Я остановился, хотя на мосту это запрещено, и стал снимать... Не получилось ни одного кадра! Видимо, есть грань, за которую меня пока не пускают. А вот в этот храм меня Кто-то пустил».
Казалось бы, в чем цель такой фотографии? Зачем снимать «остатки былой роскоши» — едва сохранившиеся храмовые фрески? «Самое меньшее, что я могу сделать благодаря фотоаппарату здесь и сейчас — это дать возможность каждому вкусить духовной пищи, к которой приобщился сам, — рассказывает путешественник. — Мною двигало одно предельно простое желание — поделиться радостью. Ведь величие нашей страны зиждется духом. Надо жить духовной жизнью, чтобы не потерять то великое, что мы называем Россией».
А заброшенный храм стоит уже много лет, и едва ли в него часто заходят люди. А если и заходят, то неужели видят в нем красоту, не говоря уж о величии России?
Но наш путешественник уверен: такой храм можно посетить — и открыть в своей душе доселе неизвестные стороны. И тогда станет важным то, что раньше не имело для тебя никакого смысла. «Мы же все безумно рациональны! Все время боимся, как бы не сделать чего-то лишнего, как бы себе не навредить. А на самом деле это — не лишнее. Есть некие нематериальные субстанции, которые влияют на твое сознание, делают тебя чище, выше, умнее, красивее. И ты находишь в себе силы жить совсем иначе. Это невозможно схватить, положить в карман и что-то на это приобрести. Но со временем понимаешь: тебя посетила Божья благодать».
Уехал ли путешественник из храма другим человеком? Да нет, таким же. Ведь в храме не бывает магии... Зато бывает нечто совершенно иное: пространство, в которое каждый раз ищешь повод возвращаться снова и снова. И фотографируешь, чтобы потом показать снимки друзьям — и привести их сюда.
«В таком пространстве задумываешься — все ли я в жизни делаю правильно. Или вдруг осознаешь, что все, даже самые заоблачные планы, реальны. И понимаешь, что можешь сделать очень много для благополучия окружающих и — как следствие — для своего. А потом поднимаешь глаза и просто видишь — есть дорога. Светлая, чистая, не скользкая. По которой можно идти с максимальной скоростью. Вернее, с максимально безопасной скоростью».Справка: Игорь Логинов, проректор по медико-социальной и воспитательной работе МГИМО (У) МИД России, врач высшей категории. В 1978 г. окончил Первую Московскую медицинскую академию им. И. М. Сеченова, там же проходил ординатуру. В течение семи лет работал врачом на строительстве магистральных трубопроводов на Крайнем Севере. Командирован с геологической экспедицией на четыре года в отдаленные районы Эфиопии. Далее — заведовал отделением терапии в поликлинике МИД России, был врачом посольства Нидерландов. С 1997 г. — главный врач поликлиники МГИМО, в течение последних четырех лет — проректор по социальной и воспитательной работе.
Нет, здесь не было золота, пышных украшений... Путешественник увидел заброшенную церковь, ржавые решетки скрипели на окнах. Позже местные жители, а их всего человек тридцать, расскажут, что храм был построен в конце XVIII века девицей Наталией Ивановной Самариной. При советской власти здесь был склад зерна. С началом перестройки зерно отсюда исчезло, но люди так и не появились: в запустение церковь пришла уже в наше время.
И все же храм был прекрасен. Путешественник это видел — особым зрением: «Со временем у человека появляются некие «инструменты», которые позволяют правильно воспринимать то, на что смотришь, — выхватывать самое главное, самое красивое. Когда так видишь, изъяны становятся просто неважны». И путник разглядел изначальную красоту храма... «Так по костным останкам можно восстановить реальное лицо человека», — говорит наш герой.
Он вошел. Попал в полутемное пространство, хотя был полдень и света было достаточно. И поначалу ничего не увидел. «Но через некоторое время произошло своего рода прозрение. И дело не в том, что глаза привыкли к темноте. Просто мне казалось, что и ко мне присматриваются». Вскоре путешественник уже мог различить на стенах фрагменты сохранившихся фресок, которые свидетельствовали о необычайном таланте мастеров, этот храм расписывавших. Пришла мысль: как же повезло людям, видевшим эту церковь до ее разрушения!
Путник достал фотоаппарат и начал снимать. Поначалу сомневался, что снимки получатся, — есть ведь и красота, не поддающаяся запечатлению, видимая только глазу. Но позже, в Москве, когда показал фотографии друзьям, понял, что красота такого рода все-таки может быть передана и с помощью фотографии. И вскоре группа людей погрузила в машину всю необходимую технику и отправилась в Большое Самарино — чтобы провести полноценную фотосъемку. «Знаете, однажды ехал по мосту в районе Ленинских гор и вдруг увидел потрясающей красоты закат, — вспоминает наш герой. — Краски были немыслимые. Я остановился, хотя на мосту это запрещено, и стал снимать... Не получилось ни одного кадра! Видимо, есть грань, за которую меня пока не пускают. А вот в этот храм меня Кто-то пустил».
Казалось бы, в чем цель такой фотографии? Зачем снимать «остатки былой роскоши» — едва сохранившиеся храмовые фрески? «Самое меньшее, что я могу сделать благодаря фотоаппарату здесь и сейчас — это дать возможность каждому вкусить духовной пищи, к которой приобщился сам, — рассказывает путешественник. — Мною двигало одно предельно простое желание — поделиться радостью. Ведь величие нашей страны зиждется духом. Надо жить духовной жизнью, чтобы не потерять то великое, что мы называем Россией».
А заброшенный храм стоит уже много лет, и едва ли в него часто заходят люди. А если и заходят, то неужели видят в нем красоту, не говоря уж о величии России?
Но наш путешественник уверен: такой храм можно посетить — и открыть в своей душе доселе неизвестные стороны. И тогда станет важным то, что раньше не имело для тебя никакого смысла. «Мы же все безумно рациональны! Все время боимся, как бы не сделать чего-то лишнего, как бы себе не навредить. А на самом деле это — не лишнее. Есть некие нематериальные субстанции, которые влияют на твое сознание, делают тебя чище, выше, умнее, красивее. И ты находишь в себе силы жить совсем иначе. Это невозможно схватить, положить в карман и что-то на это приобрести. Но со временем понимаешь: тебя посетила Божья благодать».
Уехал ли путешественник из храма другим человеком? Да нет, таким же. Ведь в храме не бывает магии... Зато бывает нечто совершенно иное: пространство, в которое каждый раз ищешь повод возвращаться снова и снова. И фотографируешь, чтобы потом показать снимки друзьям — и привести их сюда.
«В таком пространстве задумываешься — все ли я в жизни делаю правильно. Или вдруг осознаешь, что все, даже самые заоблачные планы, реальны. И понимаешь, что можешь сделать очень много для благополучия окружающих и — как следствие — для своего. А потом поднимаешь глаза и просто видишь — есть дорога. Светлая, чистая, не скользкая. По которой можно идти с максимальной скоростью. Вернее, с максимально безопасной скоростью».Справка: Игорь Логинов, проректор по медико-социальной и воспитательной работе МГИМО (У) МИД России, врач высшей категории. В 1978 г. окончил Первую Московскую медицинскую академию им. И. М. Сеченова, там же проходил ординатуру. В течение семи лет работал врачом на строительстве магистральных трубопроводов на Крайнем Севере. Командирован с геологической экспедицией на четыре года в отдаленные районы Эфиопии. Далее — заведовал отделением терапии в поликлинике МИД России, был врачом посольства Нидерландов. С 1997 г. — главный врач поликлиники МГИМО, в течение последних четырех лет — проректор по социальной и воспитательной работе.
Тот самый храм в деревне Самарино
Эфиопия
Итальянские крыши
Пиза, Италия
