«Говорят, христианство отжило, умерло, а я вижу вас в таком количестве собравшихся — и мужчин и женщин, и старых и молодых, и образованных и простецов, — и радуюсь пастырским сердцем. Возьмем же священные хоругви, эти наши знамена, изнесем их на стогны града. Крестный ход есть смотр религиозным силам. Пусть неверующие видят силу, мощь христианства, которое не умерло, но живет». За эту проповедь в 1926 году особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Сергия Знаменского к двум годам заключения на Соловках…
* * *
27 ноября Русская Православная Церковь празднует память священномученика Сергия Знаменского.
Священномученик Сергий родился в 1873 году в городе Чите в семье священника Иоанна Знаменского. В 1913 году он окончил Казанскую духовную академию и в том же году был рукоположен во священника к кафедральному собору в Чите.
Когда началась Первая мировая война и потребовались полковые священники, отец Сергий был командирован на фронт. За самоотверженное служение он был награжден двумя орденами и Георгиевским крестом 4-й степени, в 1917 году — возведен в сан протоиерея, награжден крестом с украшениями и митрой.
После распада фронта отец Сергий отправился домой в Читу, но в это время началась Гражданская война и почти остановилось движение на железных дорогах. Разруха застала его, когда он находился в Симбирске, и архиепископ Симбирский Вениамин (Муратовский) предложил ему служить в Троицкой церкви в селе Чуфарово Симбирского уезда, куда к нему приехали жена с дочерью. Здесь своей активной деятельностью, проповедями, тем, что никому из крестьян не отказывал в исполнении треб, куда бы и в какую погоду его ни звали, священник вскоре завоевал себе значительный авторитет.
Однако среди местных коммунистов у него оказались противники, которыми предводительствовал председатель волостной коммунистической ячейки Шарагин. Коммунисты занимались поборами с крестьян, им не понравилось, что священник их обличает, и они стали предпринимать усилия, чтобы убрать его из села.
21 марта 1921 года протоиерей Сергий был арестован. 20 апреля Коллегия ЧК Симбирской губернии постановила заключить священника на пять лет в концлагерь.
22 февраля 1924 года Комиссия НКВД по административным высылкам изменила приговор на два года ссылки в Зырянский край. Через восемь месяцев отец Сергий был освобожден; возвращаясь в Симбирск, он остановился в городе Вятке, так как не имел средств доехать до Симбирска, и на следующий день по приезде в Вятку был назначен настоятелем Успенского собора в городе Яранске.
В январе 1925 года в Яранск прибыл направленный сюда Патриархом Тихоном епископ Нектарий (Трезвинский), он назначил протоиерея Сергия своим секретарем; в этой должности отец Сергий пробыл до ареста владыки.
Активная церковная деятельность православных привлекла внимание властей. 5 апреля 1925 года епископ Нектарий был арестован и заключен во внутреннюю тюрьму Вятского ОГПУ. Желая избежать ареста, отец Сергий решил ехать в Москву и перед отъездом зашел в дом к священнику Милославскому попрощаться, и тот предложил ему взять повестку, врученную ему накануне следователем, приглашавшим отца Сергия на допрос, но отец Сергий не взял ее.
Протоиерей Сергий отправился в Арзамас, а оттуда пешком в Саровскую пустынь помолиться преподобному Серафиму. В Сарове он прожил больше недели, усердно прося преподобного о помощи. Из Сарова он выехал во Владимир, оттуда в Муром, и здесь ему сообщили, что вскоре освободится место священника, о чем его известят. Отец Сергий уехал в Москву и вскоре получил телеграмму, что место освободилось. Выехав в Муром, он прибыл туда в тот день, когда там развернулась многолюдная ярмарка. Но невозможно избежать креста для служителя Господа, сама эта попытка привела его попущением Господним к еще большему смирению.
Обо всем происшедшем с ним на ярмарке отец Сергий писал впоследствии супруге Марии: «Господь послал для меня новое испытание... В Муроме 25 июня старого стиля, в день Петра и Февронии, Муромских чудотворцев (я в этот день служил в соборе и у раки святых молился о благополучном исходе твоей болезни), я задержан, арестован и заключен в Муромскую тюрьму, где просидел недолго, этапом через Московскую Таганскую переправлен во Владимир. Теперь сижу здесь. Через два дня будет две недели <...> как я за решеткой... Видно, Господу не угодно пока, чтобы мы устроились так, как было хотели... Заключенные со мною <...> говорят, что это — судьба, злой рок. Долго сам я даже недоумевал, как мог очутиться в таком положении, но священники и архиереи, находящиеся в тюрьме, видят в этом верх испытания, которым Господь испытует мою веру и любовь. Этим они меня успокоили... Перенесем оба, что еще суждено, стоически <...> Только слушай же спокойно, как Господь меня испытует.
25 июня я пошел прогуляться по Мурому, чтобы посмотреть этот город, и между прочим направился в район ярмарки поинтересоваться, думая, что она нечто вроде Нижегородской <...> Неоднократно мне навстречу попадали одни и те же лица <...> Между прочим раз 7–8 встречал какую-то маленькую... девчонку. На это я не обращал никакого внимания, но когда она подозвала к себе какого-то мальчишку и указала на меня, это меня заинтересовало. Я стал следить за мальчишкой. Он шел впереди, а я сзади. Когда, идя за ним, я таким образом очутился в самой гуще ярмарки — у карусели, то, сочтя неудобным для себя тут быть, повернул обратно. Мальчишка тогда догоняет меня и спрашивает: “Что тебе надо?” — “Дам деньги, куплю и сделаю, что мне надо, без тебя”, — сказал я и, подумав, что тут афера карманников, поспешно удалился от него на другую сторону, даже вне района ярмарки, куда не достигал и свет электричества. Здесь вышеупомянутая девочка опять прошла мимо меня. Все это время ни я ей, ни она мне ничего не говорили. Но вдруг в этот самый момент меня приглашают в ярмарочное отделение милиции и составляют протокол о покушении на изнасилование малолетней (?!). Потом редакция исправляется: “приглашение девочки с неизвестной целью”...
Народу набежала масса. Кто-то нарядился в мою рясу, когда производился личный обыск, и стал благословлять народ, другой... дергает меня за волосы, смеясь над “гривой”, третий допускал циничные, нецензурные замечания по моему адресу... В результате всего я уже почти две недели сижу в тюрьме...
Лично за себя успокоился, благодарю Бога, что смиряет мою гордость. Я вижу, что Промысел Божий привел меня во Владимирскую тюрьму не напрасно... заключением в тюрьму из-за девочки Господь смиряет мою гордыню, чтобы я не гордился тюрьмой как местом страданий за Церковь, что было прежде...»
31 августа следствие по делу о развращении девочки было прекращено, и затем продолжено дело, начатое ранее в Вятке, куда протоиерей Сергий был отправлен вскоре этапным порядком, прибыв в тюрьму при Вятском ОГПУ 21 сентября 1925 года. В тот же день священник был вызван на допрос и собственноручно написал свои показания: «Я знаю, в чем меня обвиняют, а посему даю такие показания: <...> Что касается <...> проповеди, которую я говорил в городе Яранске 8 марта перед крестным ходом, то она не должна служить мне обвинением. Проповедь была вероучительная. А вероучительные проповеди постановлением ВЦИК 13.04.1921 года не запрещаются, а, наоборот, по циркуляру НКЮ 3.01.1919 года было бы незаконно преследовать за них, так как циркуляром НКЮ 19.06.1923 года бороться с религиозной пропагандой надо не репрессиями, а другими указанными мерами. Перед крестным ходом 8 марта я говорил проповедь об историческом происхождении крестных ходов, об их значении. <...> Может ли тут быть речь о каком-то антисоветском натравливании?! <...> Если и может быть речь о какой пропаганде, то чисто церковной, религиозной, а таковая по конституции РСФСР допускается наравне с антирелигиозной <...>
Что же касается скрывательства от гражданской власти, то с одной стороны официально этого нельзя сказать: я никем не был обязываем к явке в ГПУ. Правда, когда у меня уже был куплен на городской станции билет в Москву и когда я уезжал, зашел к священнику Милославскому, то он показал мне повестку ГПУ, но я от него ее не принял, сказав ему: “Ты не милиционер, не курьер и не агент”».
26 марта 1926 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Сергия к двум годам заключения. С открытием навигации на Белом море он был отправлен в Соловецкий концлагерь. По окончании срока заключения, в 1927 году, он был переведен в Екатеринбург под надзор ОГПУ. Вскоре священник снова был арестован и приговорен к трем годам ссылки в Узбекистан.
Вернувшись из ссылки, протоиерей Сергий стал служить в храме мучеников Флора и Лавра в городе Кашире Московской области.
В 1937 году власти арестовали священника, на допросах он виновным себя не признал. 25 ноября тройка НКВД приговорила отца Сергия к расстрелу. Протоиерей Сергий Знаменский был расстрелян 27 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой. ν
Полные тексты житий новомучеников опубликованы в книгах «Жития новомучеников и исповедников
Российских ХХ века, составленные игуменом Дамаскином (Орловским).
Январь–Июнь». Тверь, 2005–2008 и других и размещены на сайте: www.fond.ru
Для желающих приобрести книги:
тел.: 8 (916) 032 84 71 или e-mail: at249@yandex.ru
