«Призвание» — так называется проект журнала «Фома» о тех, кто однажды услышал призыв Бога к священству, о людях, чья жизнь когда-то навсегда превратилась в служение.
Иеромонах Геннадий (Войтишко), руководитель Сектора приходского просвещения Синодального отдела религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви.
Начало пути
Впервые я отчетливо осознал, что Бог существует, наверное, лет в двенадцать. Это был 1987 год. Казалось, что все дышало тогда не только новыми словами «Перестройка, гласность, демократизация»… Все вокруг говорило о том, что произошло на Руси 1000 лет назад. Она была крещена… А потому интерес к религии, к вере в Бога был неподдельный у очень многих. Этому способствовала и «оттепель» в отношении к Церкви со стороны государства.
Совершенно неожиданно я тогда оказался, кажется, во Владимире. Помню, какие-то люди на улице раздавали Новый Завет. Я взял. Пришел в гостиницу, открыл и начал читать: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова»… Слова, понятные. Вроде бы…? Но как это — Авраам родил Исаака? Это Мария могла кого-то родить, Анна могла. Но Авраам и Исаак?! Читаю дальше: «и сказал говоря…». Опять ничего не понятно, не могу пробиться через все эти сложные конструкции. Отложил. Начал листать…
Наконец добрался до Откровения Иоанна Богослова. И тут вдруг мне показалось, что я улавливаю какой-то смысл, что все здесь понятно, и отчетливо почувствовал, что за всей описываемой здесь реальностью стоит Тот, Кого называют Богом. И хотя эта книга одна из самых сложных в Священном Писании, у меня было ощущение, будто в гидранте сорвало пломбу и фонтан живой веры ударил вверх.
Но надо признать, прошел не один год, пока я осознанно пришел в Церковь. Я поступил на исторический факультет Брестского государственного университета, наш курс оказался невероятно религиозным. Дискуссии о вере, о православии, католичестве, протестантизме, атеизме были нормой уже с первых недель учебы.
Как-то после первого курса меня пригласили на одно телевизионное ток-шоу. По-моему, тема звучала так: «Нужна ли молодым людям вера в Бога?» Аудитория была настроена «не очень», только я и еще один парень отстаивали религиозную точку зрения. Мы не были знакомы и только после эфира пожали друг другу руки. А спустя месяц встречаю его в университете. Оказалось, он поет на клиросе и собирается поступать в семинарию. У меня подобных планов, совершенно, не было. Очень скоро благодаря ему я тоже стал петь в церкви.
Да, я уже осознавал себя православным, что-то знал о вероучении, но четких представлений об основах духовной жизни у меня не было. Тогда я стал читать много духовной литературы. Но этого было явно мало. За 10 лет, даже несмотря на то, что я каждую неделю был в храме и пел на клиросе, причащался всего раз пять. Я вроде и понимал, что это важно, но о том, что этим можно и нужно жить, мне тогда никто не рассказал.
А жизнь шла своим чередом. Меня пригласили работать на телеканал, а потом — на госслужбу. В двадцать шесть лет я был уже замом главы аппарата и пресс-секретарем губернатора Брестской области.
Тоска по небу
В 2003 году мне предложили работать в Москве — заниматься рекламой и пиаром, и я согласился. А через пять лет я вдруг осознал, что давно не был в церкви. Внутри же росла тоска по небу как по отчему дому, где тебя очень ждут. А надо сказать, еще в начале того года у меня возникло странное ощущение, что через два месяца я умру. Вроде все было замечательно: прекрасная карьера, отличная жизнь. И вдруг это предчувствие. Каждый день просыпаешься и понимаешь — таймер тикает, и ты на огромной скорости несешься в бетонную стену и даже знаешь, когда врежешься в нее. И накрывает та самая острая тоска по небу. Я думал: «С чего бы это?» Начал прокручивать в голове прошлое, увидел, что закрутился в делах, в житейской суете, что сто лет не был на исповеди, не причащался… Я спросил себя: «А вообще-то, я живу как христианин?» И сам себе ответил: «Нет».
Тогда я встал перед иконой Спасителя и спросил: «Господи, а как Ты хочешь, чтобы я жил? Прошу Тебя, возьми мою жизнь в Свои руки - рули, а я постараюсь Тебе не мешать».
А потом сел за стол и начал готовиться к исповеди: взял лист формата А4 и начал записывать... Исписал три листа с двух сторон и тут поймал себя на мысли: сейчас пойду в храм, а меня оттуда погонят «грязными тряпками». Но что-то все же подталкивало не отступать — я же к Богу иду. А если погонят — заслужил, «должное по грехам моим приемлю».
Пришел в храм в центре Москвы, подошел к священнику, к которому не было очереди, исповедовался... А после исповеди я вдруг почувствовал, как в легкие стремительно вливается воздух. Я словно вынырнул со дна. Даже голова закружилась.
После этого я старался каждую субботу исповедоваться и как минимум в воскресенье причащаться. И этого правила придерживаюсь до сих пор. Тогда я сформулировал для себя тезис: грех — это не то «сокровище», которое я хотел бы накапливать. Ощущение стремительного приближения смерти ушло, его сменила радость от обретения настоящего. Но я и представить не мог, что буду священником. Да еще монахом. Я воспринимал себя исключительно как специалиста в области маркетинговых коммуникаций и пиарщиком, хотя иногда и начинал подумывать о том, как бы всё своё время посвящать служению Богу, Церкви и людям.
Однажды мы пили чай в компании церковных ребят. Слово за слово, оказалось, что в одном храме нужен певчий, а я давно хотел продолжить петь на клиросе. Меня привели к регенту. Мы познакомились, а потом она говорит: «У нас, на клиросе недавно появилась икона Романа Сладкопевца. И никто не знает, откуда она взялась». Прихожу на спевку, мне показывают эту икону— совершенно обычная, софринская, но моего небесного Покровителя. Взял ее бережно и повесил на стене. Так она до сих пор, кажется, на клиросе в том храме и висит.
Прощай, карьера!
Важных и интересных церковных дел становилось все больше, а между тем мои бизнес-проекты стали потихоньку закрываться. Особенно мне не хотелось продвигать на рынке алкогольные компании, хотя это были ключевые клиенты. В какой-то момент я остро осознал, что моя жизнь как христианина и такой бизнес – несовместимы. Я пытался понять, как разрешить это мучившее меня противоречие. В пятницу вечером пошел на исповедь. Сказал об этом священнику – мол, считаю, что плохо делаю, помогая продвигать на рынке такие компании. А он в ответ попросил все же хорошенечко все обдумать, наверное, полагая, что это все «неофитство». Я был удивлен его реакцией… И оказался в еще большем недоумении.
Наступил понедельник рабочей недели. И началось самое странное: один за другим мне стали звонить клиенты, чтобы сообщить, что по разным причинам приостанавливаются проекты. За неделю закрытыми оказались практически все. Я лишь поднял голову вверх и сказал: «Так устроить мог только Ты». Это был поразительный опыт — когда ты привык жить на широкую ногу, и вдруг у тебя ничего нет. Пришлось съехать со съемной квартиры и даже ночевать у друга на кухне.
И вдруг звонит друг и говорит:
— Я тебе пять тысяч должен.
— С чего вдруг?! — спрашиваю.
— А я, — отвечает, — получил в университете зарплату плюс хорошую премию, пришел домой с пачкой денег и вдруг обнаружил, что пять тысяч из нее потерял. Брожу по квартире и думаю: «Господи, если я сейчас их найду, отдам человеку, которому они очень нужны». И почему-то сразу о тебе подумал. Так вот: я их нашел, и теперь исполняю обещание Богу.
Я поблагодарил, взял деньги и отдал за занятия. И тут мне стало светло и радостно, и я подумал: «Снаряды вокруг рвутся, но ни один осколок в тебя не попадет». Вспомнились стихи из 90-го псалма:
Он Своими крылами укроет тебя: Его крылья — защита тебе. Его верность — щит и стена.
Ни ужас ночной не страшен тебе, ни днем пущенная стрела,
ни чума, крадущаяся в ночи, ни мор среди бела дня.
Тысяча павших рядом с тобой, десять тысяч по правую руку твою, но тебя минует беда!
Ты всего лишь свидетель…
Мы выезжали с друзьями на природу, вместе читали Евангелие. Фактически каждый день я пел на клиросе. И самое главное — у меня была возможность каждый день причащаться. Я особенно благодарен Богу за этот период, потому что Он показал мне всю красоту жизни в Церкви и саму Церковь в ее святости и простоте человеческих отношений и чистоте, как Невесту в белоснежном одеянии. И это поддерживает и мотивирует меня и сейчас. Да, я вижу в церковном обществе разные настроения и мнения, и это нормально. Но та прививка, тот заряд, который я получил в пору своего воцерковления, до сих пор поддерживает мой иммунитет.
Я тогда не думал ни о семинарии, ни о священстве, ни о монашестве. Конечно, уже позже я закончил Московскую духовную семинарию, но в тот момент я не знал, куда пойти. Думал только об одном: хочу служить Богу постоянно и всей своей жизнью. И однажды мой товарищ из Синодального отдела религиозного образования и катехизации пригласил меня к ним работать. Я не представлял, что буду там делать, но на первую встречу с председателем отдела митрополитом Меркурием (Ивановым) все же пошел. Я увидел харизматичного, яркого, образованного человека. Но все еще сомневался. До тех пор, пока не увидел, как митрополит совершает литургию, с каким трепетом и благоговением, безграничной самоотдачей служит у престола. Это окончательно утвердило меня в принятом решении.
Момент истины
Шел январь 2014 года. Я был уже руководителем информационной службы отдела. Как-то митрополит, служа литургию, подзывает меня после чтения Евангелия и говорит:
— Не уходите после службы, дождитесь меня. Я нечто очень важное услышал сейчас по поводу вашей жизни.
Отходя, поворачиваюсь к иподиакону и спрашиваю:
— О чем это владыка?
— Иногда так бывает.
— В каком смысле?
— Он мне сказал, что у меня будет два сына.
— И что?
— У меня два сына.
После службы сели с владыкой в машину. Он спрашивает:
— Какие планы на жизнь?
— Хочу всю жизнь посвятить служению Богу. Думаю, лучший способ — это принять монашество.
— У меня предложение: этим постом (а до него оставалось всего три недели) — постриг и рукоположение.
— С благодарностью, «Да!».
Я и сам какое-то время ходил вокруг этой мысли, подступался и так, и эдак, но незадолго до этого разговора – понял совершенно однозначно и ясно – Господь призывает к такому служению. И больше не колебался — положился на волю Божию, а затем и на архиерейское решение.
Все произошло стремительно, в течение трех дней на первой неделе Великого поста: в четверг рясофорный постриг, в субботу диаконская хиротония, а в воскресенье — пресвитерская. Сразу священник! Это было неожиданно. Но, как и тогда, много лет назад, стоя перед иконой Спасителя, я повторял: «Господи, рули, а я постараюсь Тебе не мешать. Я чувствую, что в этом Твоя воля — веди меня, куда Ты считаешь нужным».
Я помню момент пострига, когда склонил голову и услышал: «Постригается раб Божий Геннадий…». «Кто это — Геннадий?» — думаю. И тут понимаю, что это я: это в миру меня звали Романом, а в постриге владыка нарек мне имя в честь святителя Геннадия, архиепископа Новгородского.
Помню, как во время диаконской хиротонии два иподиакона взяли меня за руки и повели к царским вратам — так мягко, словно вел сам Господь. В отличие от монашеского пострига, сопровождавшегося облачением в черное, во время диаконской хиротонии я был в белоснежном стихаре. И тут вдруг всплыл в сознании когда-то давно возникший образ Церкви — невесты в белоснежной одежде. И я почувствовал, как чистота и святость церковной жизни, жизни с Богом, открылась передо мной во всей полноте и глубине.
«Да будет воля Твоя»
После пострига и рукоположения я начал осознавать: внутри меня происходят серьезные, глубокие изменения. Раньше я мог резко реагировать на раздражающие меня слова или действия другого человека. Теперь я стал замечать, как действует благодать, «всегда немощное врачующая и оскудевающее восполняющая». И внутренние изменения я чувствую до сих пор, это — та сила, та внутренняя опора, которая дается Богом на ежедневное несение своего служения двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году.
На всем пути моего священства у меня не было никаких исканий, никакого назойливого желания, которое не дает спать по ночам. А была одна простая мысль: «Господи, я буду Тебе служить, пока у меня есть силы и возможности». А где это будет — здесь, так здесь, там — значит, там. Остальное неважно. И Бог, как деликатный педагог, берет тебя за руку и аккуратно ведет. Главное, чтобы ты не вырывался и не убегал.
Кстати, друг, который привел меня когда-то на клирос, поехал поступать в семинарию, но ему отказали. Вот ведь как бывает: он хотел стать священником, а стал прекрасным юристом и замечательным адвокатом, а я не собирался идти по этому пути, но оказался священником и монахом.
Тот опыт, который я получил и на госслужбе, и как профессионал в области коммуникаций, а также базовое педагогическое образование историка — все это так пригодилось в моем служении, что, даже если бы я планировал стать священником, не мог бы устроить все лучше, чем это сделал Бог.
Подготовила Анастасия Спирина
