Слово «инфантилизм» довольно распространенное. Что оно значит? Инфантилизм — это редукция (возвращение. — Прим. ред.) к детству. Инфантильный значит детский. При этом ребенок — это то, что должно быть в человеке (у Натальи Ининой есть практика «Внутренний ребенок» — как раз об этом). Но чем же «внутренний ребенок» отличается от инфантильного человека?
Однажды я разговаривал с одним коллегой, и он меня спросил: «А сколько тебе лет?» Я ответил: «Лет 18». Именно в этом возрасте произошли вещи, связанные со становлением моей личности. Восприятие этого возраста осталось внутри меня и остается, несмотря на то, что мне уже 77 лет. Я тоже спросил своего товарища: «А сколько тебе лет?» Он ответил, что ему 12 лет. Что он имел в виду? Примерно в 11–12 лет он полностью осиротел. Отец его погиб в войну, мать умерла. Он жил в деревне с бабушкой, но в его 12 лет она умерла. С этого времени и началась его взрослая жизнь. Началось то соотношение жизни и возможностей, с которого, собственно, личность и начинается. Поэтому он и сказал, что ему 12 лет. Современный человек хронически не берет на себя ответственность ни в 12, ни в 18.
Момент, с которого человек становится взрослым, — это когда у него появляются возможность и силы взять на себя ответственность за свою жизнь, свое решение, слово. Когда это происходит, человек становится вровень со своим возрастом.
Однажды с коллегой мы задались вопросом: когда проявилась личность преподобного Сергия Радонежского? Где он Сергий Радонежский, а где — ещенет?
Он — Сергий Радонежский с того времени, когда под Москвой, недалеко от Радонежа пастушонок Варфоломей встретил монаха и пожаловался ему на то, что не может научиться грамоте, не может читать Псалтирь. Монах ответил: «Иди, у тебя получится».
В этот момент и появляется Сергий Радонежский, и этот момент замечательно запечатлен в потрясающем памятнике: из фигуры монаха выходит маленький 12-летний мальчик — пастушонок. В тот момент он и становится личностью.
Приведу удивительные слова преподобного Серафима Саровского: «Верующий человек отличается от неверующего только одним — решимостью». Он не говорит, что верующий благочестив, он под Богом ходит. Нет, преподобный говорит: «Решимость». А что такое решимость? Решимость следовать за Христом. Вот этой решимостью и обрывается инфантильность.
При этом не быть инфантильным — это не значит быть героем, не впадать в детство, не быть слабым, никогда не отступать, быть рыцарем и так далее. Наоборот: ты оступаешься, падаешь, не можешь двигаться дальше, с отвращением «читая жизнь мою <…> и горько слезы лью». Но у тебя есть эта решимость, ты за ней идешь. В современном мире этой решимости мало.
Человек все время оправдывается: «Если бы было так, а не иначе, я бы смог вам помочь, вы поймите мои обстоятельства, ничего личного» — и так далее. Но случается, что человек говорит: «Я беру это на себя», и это, как говорил Виктор Франкл, «экзистенциальный поворот».
Франкл вывел формулу, и она подтверждена его жизнью: это не мы все время должны или можем задавать вопросы жизни «почему так, а не эдак?», «почему меня не научили?». Все наоборот: наступает момент, и жизнь нам задает вопрос «почему так?».
Решимость — это «выход» на вопрошающего. А кто нас вопрошает? Наши родные, близкие вопрошают: «Ты купил картошку?» Мы вопрошаем… Но вообще, главный вопрошающий один — Бог. Это Он нас спрашивает: «Ну как ты?» И когда человек отвечает: «Я буду тут стоять. Да, может, плохо буду стоять, я не очень силен, но все, что смогу, я сделаю», — тогда инфантильность развеивается как дым.
