Дикости и жестокости Ветхого Завета

Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина.

О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов рассказывает наш постоянный автор Сергей Худиев в проекте «Диалог с атеистами: православные аргументы».

В Ветхом Завете — в Пятикнижии и книге Иисуса Навина — можно найти повеления, данные от лица Бога, истреблять целые народы. Как после этого можно говорить, что Бог есть любовь?

Действительно, такие повеления в Ветхом Завете есть: «А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, как повелел тебе Господь Бог твой, дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом Богом вашим» (Втор 20:16-18).

Существуют разные подходы к пониманию этих повествований; вообще, христиане в недогматических вопросах могут расходиться, и это нормально.

Поэтому важно отметить, что вопрос о понимании этих повествований и вопрос о вере во Христа — это разные вопросы. Люди, верующие во Христа, как в Богочеловека и Искупителя, могут тут давать разные ответы, в том числе, такой ответ, как «я не понимаю». Если вам кажутся непонятными или отталкивающими какие-то места Ветхого Завета — это совсем не повод терять веру во Христа.

«Я не понимаю» — это совершенно приемлемый для христианина ответ. Но, все же, попробуем понять.

Откровение носит поступательный, постепенно разворачивающийся характер. Образ Бога в сознании Его народа постепенно меняется — не потому, конечно, что меняется Бог, но потому, что люди делаются более способны Его понять. Поэтому, разумеется, в нашем понимании Бога книга Иисуса Навина и Евангелия находятся на разных ступенях. Образ Бога в книге Иисуса Навина — это Его образ в сознании людей той эпохи. Чтобы понять, каков Бог, мы взираем на Иисуса Христа, а Иисуса Навина интерпретируем исходя из того, что нам открыто в Новом Завете.

Что нам при таком прочтении говорят соответствующие повествования Ветхого Завета?

В наши дни слово «язычество» означает что-то вроде этнографических ролевых игр. Во времена Ветхого Завета это было что-то больше похожее некоторые современные африканские культы с широко распространенными человеческими жертвоприношениями. Как, например, сообщается в недавних новостях из Уганды: «За сентябрь в стране по подозрению в совершении ритуальных убийств арестовали более 44 человек. Один из них сознался, что убил восемь женщин. «Эти убийства были ритуальными жертвоприношениями, — говорит генерал-инспектор полиции Уганды Кейл Кайихура (Kale Kayihura). — Мы работаем не покладая рук, чтобы арестовать остающихся подозреваемых и искоренить эту практику».

Мы с полным пониманием относимся к процитированному здесь полицейскому чиновнику, который не проявляет терпимости к такого рода религиозности и, очевидно, мерами полицейского насилия стремится ее искоренить.

Для современников Иисуса Навина отделить нетерпимость к греху от нетерпимости к людям было еще невозможно. Это и в наши-то дни многим трудно, а в ту эпоху человек воспринимал себя как часть коллектива, рода-племени, истина о личном и вечном спасении еще не была открыта.

Как мы видим в Пятикнижии, все благословения и проклятия носят коллективный и посюсторонний характер. Если вы (в целом, как народ) будете хранить верность Богу и повиноваться Его закону, у вас будет изобилие всего, вы будете прогонять всех врагов, будете здоровы и многочисленны; если не будете — то вас постигнет проклятие, то есть голод, болезни и поражения, так что в конце концов вы будете истреблены.

Люди, которые, как хананеи, необратимо погрязли в нечестии, наследуют проклятие, которое проявляется в том, что они в целом (как сообщество) будут истреблены с лица земли.

Важно и то, что для израильтян языческие практики окружающих народов были постоянным соблазном. О нечестивом царе Ахазе, например, говорится, «он совершал курения на долине сынов Еннома, и проводил сыновей своих через огонь, подражая мерзостям народов, которых изгнал Господь пред лицем сынов Израилевых» (2 Пар 28:3).

«Проводить [детей] через огонь» — означало сжигать их в жертву языческим богам. Как сказано в другом месте у пророка, «Устроили капища Ваалу в долине сыновей Енномовых, чтобы проводить через огонь сыновей своих и дочерей своих в честь Молоху, чего Я не повелевал им, и Мне на ум не приходило, чтобы они делали эту мерзость» (Иер 32:35).

Или, как говорит псалмопевец, «и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, — и осквернилась земля кровью» (Пс 105:37,38).

Именно на этом фоне ветхозаветные повествования и подчеркивают предельную нетерпимость по отношению к язычеству на том языке, который был понятен людям того времени.

В Новом Завете мы узнаем, что люди, погрязшие в самом чудовищном язычестве, могут быть спасены и присоединены к Божиему народу, то есть Церкви. Бог ищет их спасения, а не гибели, однако позиция предельного неприятия по отношению к язычеству остается. Для того чтобы обрести спасение, язычество необходимо отвергнуть. «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2 Кор 6:14).

Просто мы — в отличие от современников Моисея и Иисуса Навина — можем отличить грех (с которым никакого мира и компромисса быть не может) от грешника (который может покаяться и примириться с Богом).

Некоторые почитаемые фигуры Ветхого Завета совершают очевидно аморальные поступки — Лот спит со своими дочерьми, Авраам обманывает, Давид, «муж по сердцу Божию», проявляет жестокость в ходе борьбы за власть. Как Библия может предлагать их в качестве примеров для подражания и людей угодных Богу?

Библия и не предлагает эти поступки в качестве примера. Подчеркнем тезис, который мы уже выдвигали — Библейское откровение развивается поступательно, от более грубой и приблизительной к более ясной картине того, кто есть Бог и чего Он хочет. Со всей ясностью Бога являет Иисус Христос — и как нам жить, и как нам подражать Богу, мы узнаем, глядя на Него.

Далеко не все, о чем рассказывается в Библии, предлагается нам именно в качестве примера. Библия не приукрашивает реальных людей. Их подвиг веры и доверия Богу совершается на реальном фоне глубокой греховности древней культуры, к которой они принадлежали, и их личной греховности. Среди всех жестоких и невоздержанных людей эпохи Давид выделяется не жестокостью и невоздержанностью (это как раз стандарт того времени), а тем, что Он искал Бога и проявлял желание жить по Его воле.

Авраам выделяется не общими чертами, характерными для людей его окружения, а тем, что он поверил Богу. Примером для нас служат не нравы того времени (и не личные грехи этих людей), а их обращение к Богу из тех условий, в которых они находились.

Подвиг веры Авраама, за который его до сих пор прославляет Церковь, состоял в том, что он согласился принести в жертву Богу своего сына. Что же похвального в готовности убить своего ребенка?

Современному читателю эта история непонятна из-за непонимания культурного контекста. На самом деле, это история отмены человеческого жертвоприношения. В ту эпоху принести в жертву Богу первенца было общеизвестной практикой. Обычно это совершалось в каких-то особенно тяжелых обстоятельствах — при нападении превосходящих врагов, эпидемии, когда люди шли на крайние меры, чтобы «достучаться до небес».

Как мы читаем, например, в Книге Царств, «И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его, и взял с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю Едомскому; но не могли. И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене» (4 Цар 3:26,27).

Авраам проявляет предельную свою преданность Богу тем, что готов отдать своего сына, но Бог, в итоге, принимает преданность Авраама, но не принимает самой жертвы.

«И простер Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. [Ангел] сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня. И возвел Авраам очи свои и увидел: и вот, позади овен, запутавшийся в чаще рогами своими. Авраам пошел, взял овна и принес его во всесожжение вместо сына своего» (Быт 22:10-13).

Для древнего сознания характерно прецедентное право. На вопрос «почему мы, израильтяне, в отличие от соседних народов, не приносим человеческих жертв» история Авраама давала ответ: потому что Бог в свое время отменил это, дав Аврааму Свое благословение и без такой жертвы.

В истории Церкви образ Авраама, который был готов принести в жертву Богу своего Сына, предизображает самого Бога, о котором сказано: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3:16).

Так как никакие жертвы, приносимые людьми, не могли искупить грех, Бог в Иисусе Христе Сам стал такой Жертвой.