На страницах книги матушки Ольги постоянно упоминается батюшка — глава семейства протоиерей Андрей Юревич, настоятель Крестовоздвиженского собора Лесосибирска. Именно в этом городе Красноярского края проживают наши герои. Когда-то молодая семья архитекторов неожиданно для многих переехала из Москвы в Сибирь. В 80-е годы будущий батюшка работал главным архитектором города, потом создал свой архитектурный кооператив «Проект», а в начале 90-х стал священником. Мы решили дополнить матушкин взгляд на жизнь многодетной семьи точкой зрения мужа и отца. Но неожиданно отец Андрей перешел к обсуждению более серьезных, социальных вопросов — он твердо убежден, что Русская Православная Церковь просто обязана помогать семьям своих многодетных прихожан. И имеет для этого все возможности.
Рекомендуем также прочесть отрывки из книги матушки Ольги Юревич
– Отец Андрей, как Вы пришли в Церковь?
– Дело было на Пасху, в 1989 году. Мы поехали святить кулич в соседний город Енисейск (в Лесосибирске храма не было), и познакомились там со священником, отцом Геннадием Фастом. Прошел еще год, полный внутренней работы.
А в мае 1989 года я на две недели приехал в Москву в отпуск и впервые открыл Евангелие – это было «Евангелие от Иоанна». И для меня открылся совершено другой мир. Все эти две недели я ходил по родному городу сам не свой. А вернулся в Лесосибирск уже верующим.
Через полтора года сложившаяся в Лесосибирске, где я вел кружок «Духовные беседы», инициативная группа христиан попросила епископа создать в нашем городе православный приход. Владыка благословил. Мы собрались на учредительное собрание, меня выбрали председателем церковного совета, а потом – священником. Так что я избран общиной, как делалось по древним канонам. Община направила письмо епископу, и он рукоположил меня в иерея.
– При таком большом количестве забот – приход, гимназия, различные мероприятия – у Вас получается общаться с детьми?
– Дом в основном на матушке – она хранительница нашего очага. К сожалению, не получается уделять детям столько внимания, сколько хотелось бы. Но я стараюсь. Пытаюсь быть не только отцом, но и другом – пошалить с ними, поиграть, подурачиться. И за это они готовы простить даже то, что ты по несколько дней с ними вовсе не видишься. Но всем, что связано со школьными предметами, с рукоделием, с рисованием – этим с ними занимается мама. А я детишками занимаюсь по-отцовски...
– Что значит «по-отцовски»?
– У нас в семье один мальчик и шестеро девочек. С сыном мы иногда и боксируем, и катаемся на велосипедах или на лыжах. Или просто разговариваем о наших мужских делах. Когда он только начал увлекаться электротехникой, я помогал, учил его. Сейчас-то он уже взрослый – сам мастерит. Недавно соорудил какой-то усилитель для аудиоаппаратуры. В комнате своей понаделал массу всяких подсветок – сейчас это модно, наверное…
Ну, а малышей – двоих внучат (внучке два с половиной года, внуку скоро год) и младшую дочку, которой 8 лет – я просто люблю тискать… А со взрослыми дочками – которым 16, 18, 21, 26 лет – мы обсуждаем в основном темы лично-сердечные. И об этом они чаще идут рассказывать папе, чем маме.
– А как получается играть с детьми у папы-священника? Ведь в этом случае дистанция уж очень велика…
– Дети очень четко чувствуют, когда дистанция есть, а когда ее нет. Вот на исповеди, в храме, на домашней молитве, когда беседуешь о чем-то серьезном и поучительном, когда взыскиваешь за какую-нибудь проказу – тогда да, дистанция есть. Но когда мы вместе играем, когда беседуем о каких-то интимных вещах – здесь дистанция очень короткая: глаза в глаза, сердце к сердцу. Наверное, дело еще в моих личных особенностях, я очень люблю играть со своими детьми.
– Ваши жена и дети ходят к Вам исповедоваться? Легко ли им это? Не было «семейных протестов»?
– Маленькие дети – до 13-14 лет – исповедуются папе легко. Им, наоборот, сложнее подойти к незнакомому священнику. А вот ребята переходного возраста стесняются идти на исповедь к родному отцу. Им кажется, что другой священник может войти в их положение лучше… Мне проще – я «передаю» чад другим священникам. А вот когда на приходе больше никого нет – возникает проблема, которую нужно как-то преодолевать без духовного вреда для юного человека…
Матушка тоже мне исповедуется. И я регулярно сталкиваюсь с ее протестом: «Батюшка, я не пойду ни к кому другому!» Но тут, наверное, дело в наших с ней отношениях – мы живем душа в душу.
– Некоторые читатели книги Вашей матушки считают, что на ее страницах не хватает Вашего мнения и Вашего взгляда… Ничего подобного сами писать не собираетесь?
– Я плохой писатель – обычное письмо пишу иной раз целый месяц. Да и разных дел много наваливается… А матушку я благословил еще книги писать. А то она закончила рукопись и сказала: «Ну, наконец-то я вернусь к своим кастрюлям…» Я ей говорю: «Рано радуешься…» Так что матушка еще напишет – у нее ведь была идея подготовить сборник семейных игр и викторин.
– Оправдывалась ли в Вашей жизни распространенная поговорка: «Бог дает детей – даст и на детей»?
– Да, это бывало нередко. Но тут надо помнить, что чуда без веры не бывает. И как вера нуждается в чуде, так и чудо является только от веры. Надо относиться к Богу так же доверчиво, как ребенок относится к своему отцу – малыш просто дает отцу свою ручонку и идет за ним. Бывало, приходит кто-нибудь к нам за молоком, а у нас у самих маленькие… Но матушка отдает последний литр… А потом приходит другая соседка: «Слушай, у меня тут лишних три литра молока, тебе не надо?» Вот так – литр отдала, а три получила.
Ясное дело, никакого богатства у многодетной семьи быть не может, если это не семья олигарха (но олигархи редко заводят много детей). В нашем государстве почему-то считается, что если людям дать огромные дотации, то уж они нарожают… Богатые не нарожают – много детей бывает, как правило, в бедных семьях или в семьях со средним достатком. Понятно, что, будучи многодетным, ты много чего не сможешь себе позволить – но на это надо идти, и идти осознанно. Вспомним, что говорил святой царь Давид: Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба (Пс 36:25).
Когда после третьего ребенка дети «пошли косяком»… Тут, иногда, как говорится, сквозь радость, возьмешь да и затоскуешь… На самом деле – все же мы немощные… Но для верующего человека какая тут может быть альтернатива? Регулировать рождаемость? Грешно пытаться решать за Бога кому появляться на свет. А жить «как брат с сестрой» – ну, это сложно. В своей работе «Смысл любви» Владимир Соловьев верно пишет, что смысл любви не сводится к зачатию потомства. Любовь затрагивает всего человека, целиком – дух, душу и тело. А у нас, православных, о семье и деторождении почему-то часто пишут монахи. По их мнению выходит, что муж с женой должны жить друг с другом «как дрова в поленнице», как говорит одна из наших матушек.
У нас бывают откровенные беседы со старшими детьми – о том, как молодые супруги должны жить. И я им всегда говорю: «Ребята, вы просто любите друг друга и не бойтесь ничего, кроме греха». А вот распространенная среди православных «зашуганность» – совершенно ни к чему. Нормальные и здоровые супруги могут каждые два года ребенка рождать. И не стоит «планировать семью», но нужно научить радостно относиться к рождению нового человека в мир Божий.
Но – подчеркну: оставлять многодетных исключительно на Божие попечение или ждать, когда ими займется государство, мы, христиане, и особенно пастыри не имеем никакого права! Это – грех. Я считаю, что Русская Православная Церковь, а конкретно – настоятели приходов, просто обязаны помогать многодетным семьям прихожан.
– Но можно ли вменять в обязанность священноначалию попечение о многодетных семьях – при том, что ни Русская Православная Церковь в целом, ни приходы, даже самые богатые, не располагают средствами, равными бюджету Российской Федерации?
– У Церкви вполне достаточно средств для того, чтобы помочь многодетным. Помочь материально, именно материально. И – почему мы, христиане, апеллируем к государству? Разве можно представить себе древние христианские общины, обращающиеся за помощью к римскому императору, к прокураторам и префектам? Даже смешно об этом думать. Сейчас нет гонений, Церковь живет намного спокойнее и богаче. Повторю, Церковь располагает достаточными средствами – но они тратятся, зачастую, не на людей, а в лучшем случае на храмы и золочение куполов. Мы забыли слова «Церковь – не в бревнах, а в ребрах». Настоятели храмов любят золотить купола, ставить дорогие иконостасы, заказывать новые фрески, а на многодетные семьи не обращают внимания.
В храмах священники даже говорят иногда прихожанам с малышами: «Уберите детей, они мешают мне службу вести», вместо того, чтобы радоваться детям. Понятное дело, если малыш запищит во время пения антифона или возглашения прокимна, то наших благочестивейших прихожан это отвлечет от молитвы, не даст им вознестись на седьмое небо! Но дети – это будущее Церкви, нельзя гнать их из храма.
Церковь вполне способна помогать многодетным прихожанам еще и потому, что многодетных христианских семей, к сожалению, пока не так много. Если бы все прихожане и священники были многодетными, думаю, мир увидел бы это и стал брать с нас пример. А сейчас… Я знаю православные пары – муж с женой ругаются хуже некрещеных… Сплошные разводы, в том числе расторжения венчанных браков, много блуда, измен, абортов именно среди православных! И мир об этом знает. И с кого же тут брать пример?
– Но – восстанавливать храмы тоже необходимо. И любой правящий архиерей в первую очередь за это строго спросит с любого настоятеля церкви. А помощь многодетным – и трудна, «и на первый взгляд, как будто не видна»…
– И это надо делать, и того не оставлять. Да, плоды помощи многодетным семьям станут очевидны только через десятилетия. Когда эти дети вырастут и сами обзаведутся своими семьями. Мы сами вот гимназией занимаемся и не знаем, что из этого выйдет. Однако – люди важнее кирпичей и железа. И если священник помогает нуждающимся прихожанам, то Бог даст ему денег и на ремонт храма, и на купол.
У нас огромный храм – трехпрестольный, шестьдесят семь метров высотой. Мы на его строительство и на золочение куполов ни копейки церковных денег не потратили! Нашелся человек, директор нашего комбината, и все построил.
– Есть еще одна проблема – государственные инстанции. Не приведет ли «несанкционированная» помощь многодетным к проблемам с налоговой инспекцией, например?
– Уверяю Вас – любой настоятель храма знает, как управиться с деньгами так, чтобы не нарушить налоговое законодательство. Ведь основные церковные средства – это пожертвования, и налогом они не облагаются. Считаю, что мы просто обязаны выявлять и поддерживать многодетные семьи. Мы, то есть все священство Русской Православной Церкви.
– В том числе епископы?
– Это было бы очень хорошо. Ведь в России и в Русской Церкви тоже, обычно все принято делать по команде сверху. Нужна общецерковная программа возрождения семьи, может быть, даже утвержденная на соборе.
– Вы – тоже настоятель храма. Вы помогаете многодетным прихожанам?
– Это на сегодня одно из самых важных направлений приходской работы. Как настоятель храма, я по мере сил стараюсь помогать нашим многодетным прихожанам. Всего у нас тринадцать семей, в которых пятеро детей и более, включая семьи священников и дьяконов. Выделяем по нескольку тысяч рублей, в зависимости от расходов данной семьи, сообразно с ценами и уровнем жизни. На благотворительность расходуем церковные средства. Сейчас создаем на приходе специальный благотворительный фонд; хотим платить многодетным матерям регулярную ежемесячную зарплату…
Кроме этого, мы стараемся повышать статус многодетных семей. Во-первых, личным примером – у меня, да и у всех наших священнослужителей и дьяконов от трех до одиннадцати детей. Многодетность и чадородие – постоянные темы наших проповедей. Мы не только говорим о благе и спасительности многодетности, но и обращаемся к малодетным и бездетным прихожанам: «Если у вас не получилось иметь много детей – помогите многодетным семьям или возьмите в семью нескольких сирот».
– А как Вы поступаете, когда малолетние шалуны действительно мешают вести службу?
– У нас в храме есть специальная комнатка для детей, такой мини-детсад, куда можно привести ребенка, если ему трудно стоять на службе, посидеть с ним там или оставить его под надзором нянечек из нашего приходского сестричества милосердия.
У нас образовалось даже целое общество многодетных прихожан – не изолированное от всей общины, но дружелюбное и сплоченное. Сформировалось оно, как и вся наша община, постепенно – сначала у нас на приходе были одни бабушки. В 1992 году, в начале моего служения, здесь было только две молодые воцерковленные семьи. А сейчас – и молодежь, и дети, и люди среднего возраста, и старики. Все они – представители самых разных социальных слоев: и интеллигенция, и рабочие, и крестьяне… Нас объединяет вера и забота о детях – нашем будущем, будущем всей нашей Церкви. И к такому же сотрудничеству призваны все православные. Надеюсь, что этот призыв не останется без ответа.
На заставке фрагмент фото с pravmir.ru
