…Можно сказать, что я пришла в Церковь вслед за друзьями. В университете среди моих друзей было много православных. Их церковная жизнь была для меня таким очень увлекательным, таинственным и праздничным “фоном” нашей дружбы. В какой-то момент я поняла, что этот мир церковной жизни мне родной, так что непонятно: почему я до сих пор не в Церкви?
При первой возможности я крестилась, хотя, если честно, до настоящего воцерковления было еще далеко.
Если сейчас посмотреть назад, то видно, что в те годы (конец 80-х – начало 90-х) многие мои соученики и ровесники – широкий круг друзей и знакомых – двинулись к Церкви, каждый по-своему. Кто быстрее, кто медленнее, то перегоняя, то отставая друг от друга, мы шли к воцерковлению. Так что сейчас – о чудо и радость! – большинство моих университетских друзей в Церкви, единомышленники. А некоторые уже даже и клирики.
Когда сейчас людей, стоящих на пороге Церкви, смущает мифическая “отсталость” верующих, я удивляюсь. Для меня Церковь открылась сразу как необъятная сокровищница – в том числе и интеллектуальная. Самые интересные и самые просвещенные люди, встретившиеся мне, например, на филфаке, – высокая академическая элита – были как раз верующими. Еще помню, как читала первые жития – был такой отличный черный двухтомник избранных житий, один из первых выпущенных не репринтом, а “цивилизованно”. Совершенно меня поразило житие свт. Афанасия Великого – это же самый настоящий интеллектуальный, мировоззренческий детектив – захватывающая напряженность духовной жизни, борьба с ересями, формулирование догматов. А Иоанн Дамаскин! А Симеон Столпник! В общем, это был огромный новый мир, совершенно неисчерпаемый и прекрасный.
В те годы (90-е – Ред.) многие филологи и лингвисты пришли в СМИ. Я тоже. Больше восьми лет я проработала в “Коммерсанте”, рерайтером – это такой литературный редактор с более широкими, чем обычно, полномочиями по переделке текстов. А потом ушла делать православный журнал в сестричестве царевича Димитрия. Страшновато было бросаться в полную неизвестность, но очень хотелось чего-то, с чем я могла бы быть внутренне согласной, хотелось стоящего дела.
У “Нескучного сада” две главные задачи, равно важные для нас. Одна – показать человеку, пришедшему в Церковь, что христианство – это не некая “форма жизни”, с определенным кругом внешних проявлений, а что это и есть подлинная жизнь. Главный смысл которой – любовь. Что Православие – не что-то серое, унылое и “пришибленное” (многим нецерковным людям почему-то кажется, что добродетель – это что-то непроходимо скучное, пресное), а подлинная радость и, если можно так сказать, “приключение”, потому что любовь – всегда деятельный, творческий подход к жизни. Что это означает в жизни современных христиан, каков христианский ответ на вопросы, которые ставит перед каждым человеком и перед всем обществом жизнь – к этим темам мы подходим с практической стороны, знакомя читателей с интересными православными современниками, с приходами в разных регионах России и за рубежом. Мы стремимся сделать журнал путеводителем по миру веры и Церкви – разнообразному и захватывающему.
Другая задача связана с тем, что сегодня многие неофиты ищут в Церкви дела, служения. Это совершенно естественно, ведь “вера без дел мертва”. Число алтарников и клирошан ограничено, но в Церкви очень много сфер для приложения сил и способностей любого человека: дела милосердия, служение ближним, миссионерство. Привлечь людей к полезным церковным начинаниям, рассказать об удачном опыте практических дел, показать, как найти в Церкви свое место – это для нас очень важно. Журнал ставит и задачу практической помощи тем, кто попал в беду – в каждом номере мы публикуем “Истории с продолжением” – просьбы о помощи. Продолжение которых зависит и от наших читателей.
