Председатель комиссии по духовно-нравственному просвещению и миссионерской работе Всероссийского православного молодежного движения иеромонах Димитрий (Першин) комментирует статью Алексея Соколова "Качество и количество".
Больше всего те, кого мы называем молодежью, боятся выйти в тираж. Не бывает «молодежи» вообще. Это всегда Катя, Саша, Володя, Наташа, Ира, Вадик… Люди, а не численность.
Был такой мультик про козлика, который хотел всех зверушек посчитать, а те в ответ хотели заделать ему «козью морду». И правильно хотели: представьте, живет себе поросенок, и вдруг ни за что ни про что обзывают его «номером один», а теленка — «номером два», и так далее. Был он хрюшей со всей своей поросятостью и вдруг стал штакетиной в каком-то заборе — кому понравится?
Человек не любит, когда его используют. Быть «человеческим ресурсом», винтиком в чужой конструкции — вот что раз и навсегда отталкивает от даже самой лучшей из идей. Когда-то Кант так выразил эту общечеловеческую нравственную интуицию: человек может быть только целью того, что мы делаем, но никак не средством.
По слову митрополита Антония Сурожского, мы Богу не нужны, мы Богу желанны.
Такова позиция Церкви. Она — для людей, в том числе и детей, а не люди для отчетности, проведения крестных ходов и прочих «мероприятий». Только в этом случае те смыслы, которые ассоциируются со словом Православие, будут не отталкивать от Бога, а приближать к Нему.
Какова же «цена молодежи»?
Вес мы измеряем в килограммах; эталонная платиноиридиевая гиря хранится в Международном бюро мер и весов в Севре под Парижем. Расстояние — в метрах; эталон этой единицы измерения — там же. Стоимость вещей — поговаривают, что в убитых ёжиках. У.Е. они и есть У.Е… А любовь? Измерима ли она? И если да, то каким образом? Многие считают, что нет.
Однако мера любви существует. Это то, что любящий готов отдать ради любимого. Что это будет: шпаргалка, сникерс, букет, стиральная машина, ключи от квартиры? Предел любви — отдать себя. В этом смысле любовь самоубийственна. Я больше не для себя живу — у меня есть рот, и я в него ем, — а для другого. Если я люблю, фокус моей жизни вынесен за ее пределы к ее смыслу.
Вот почему Иоанн Богослов вправе свидетельствовать, что Бог есть Любовь. Иоанн — из числа тех, кто стоял у Креста: И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем.
Соответственно, такова цена и нашей молодежи, место, время и обстоятельства ее приобретения для жизни вечной.
А стало быть, нет таких вещей, которые не стоило бы сделать, чтобы не зря Господь приносил Себя в жертву.
Надо идти к нашим детям, к нашим ребятам и девушкам, искать слова и жесты, и начинать разговор. Через рок, через интернет, через походы, спорт, лекции, встречи, беседы. Не гнушаться ими, а хотя бы им сопереживать и сочувствовать. Они такие, какие они есть. Других не будет.
На заставке фрагмент фото Flickr.com/Максим Дубошей
