С именем римского сотника, руководившего казнью Иисуса Христа и ставшего потом христианским миссионером, обычно связывают либо историю его преображения и мученической смерти, либо казус его «шести копий» — шести священных реликвий, хранящихся в разных странах, причем владельцы каждой из них уверены, что у них — то самое копье, которым на Голгофе пронзили ребра Спасителя. А между тем подвиг свой центурион Лонгин совершил в тот момент, когда оказался перед тем же выбором, что и другой римский воин — префект Иудеи Понтий Пилат. И не стал «умывать рук», а исповедал только что казненного ими иудея Сыном Божиим.
Человек-копье
Современные исследователи полагают, что само имя Лонгин в переводе с латинизированного греческого означает «копье»: по преданию, святой с этим именем, которому посвящен один из приделов храма Гроба Господня в Иерусалиме, был тем самым римским воином, который пронзил копьем бок распятого Христа.
Этот эпизод с центурионом описан в Евангелии от Иоанна (Ин 19:31–33), а евангелист Марк сообщает, что присутствовавший на казни римский воин сразу после смерти Иисуса сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий (Мк 15:39). А вот имя этого римлянина известно только из апокрифов — ни один из евангелистов его не упоминает.
А еще, по церковному преданию, он был в числе римских стражников, оставленных охранять Гроб Господень, оказался свидетелем Воскресения Христа и отказался свидетельствовать, что тело Иисуса выкрали ученики.
Лонгин и Пилат: выбор судьбы
А кто он, собственно, такой, этот римлянин? Центурион. По-русски — сотник. Профессиональный военный, цель которого — к 40–50 годам сделать карьеру в армии. Она сулила быстрое возвышение, богатство, престиж. Правда, взобраться по ступеням этой лестницы на самый верх удавалось единицам — слишком велики были риски.
Именно на плечи центурионов ложились все обязанности по организации повседневной жизни легиона. Зато они пользовались неограниченной властью: тому, кто пытался защититься от удара сотника, грозила смертная казнь.
Такой же неограниченной властью, только в масштабах всей Иудеи, обладал и другой профессиональный римский воин — префект Понтий Пилат. Его правление вошло в историю благодаря беспрецедентному насилию, налоговому и политическому гнету и провокациям, оскорблявшим религиозные чувства иудеев. Современник Пилата Филон Александрийский отзывался о нем как о жестоком и продажном самодуре, виновном во многочисленных казнях без суда и следствия. А иудейский царь Агриппа I в письме императору Калигуле жаловался на его «разбой, оскорбления и бесконечную невыносимую жестокость».
И вот такой человек во время суда над Христом реально испугался. И не того, что тот якобы самочинно называл себя «царем иудейским», а того, что Он ведь и впрямь мог оказаться Сыном Бога. Во всяком случае, для язычника Пилата ничего невероятного в этом не было — были же в римском пантеоне Эней, Геркулес, Эскулап... А теперь вот Иисус. Выходит, он только что подверг бичеванию Сына Божьего!
Вообще-то римляне обычно оказывали богам завоеванной территории те же почести, что и богам Рима, и враждовать с этим непонятным Богом иудеев у Пилата не было ни малейшего желания. Тем более он сам признал Иисуса невиновным. Но все попытки префекта избавить этого Человека от обвинительного приговора разбивались о неистовый крик толпы: «Распни Его!»
И тогда жестокий, бесстрашный римский воин, который мог просто приказать солдатам силой разогнать эту толпу — как не раз уже это делал, не смущаясь тем, сколько крови при этом прольется, — лишь умыл руки. То есть попросту сымитировал иудейский обряд омовения, чтобы отвести от себя гнев неведомого ему божества.
А сотник Лонгин не только не побоялся перед всеми назвать Сына Божия Сыном Божиим, но пошел дальше: покаялся, сам стал христианином и проповедником христианства, принял Крещение от апостолов и в 58 году был убит в Кесарии Каппадокийской, откуда был родом. Бывший сотник сам вышел навстречу посланному за ним отряду, привел солдат в свой дом, накормил их и только после этого назвал себя. А когда смущенные гости предложили ему скрыться, отказался — и был обезглавлен.
Первым биографом святого Лонгина стал святой Исихий Иерусалимский, который нашел его мученические акты (acta martyrum — официальные протоколы судов над мучениками или записи свидетелей-христиан непосредственно после мученичества, крайне простые, ограничивающиеся только передачей конкретных фактов. — Прим. ред.) и по ним в V веке составил жизнеописание.
Загадочная реликвия
Что до копья, то в разных Церквях мира хранится несколько реликвий, которые считаются копьем Лонгина либо его фрагментом. Время от времени ученые исследуют их, пытаясь установить возраст и происхождение.
С этим копьем (вернее, с его наконечником, украшенным прорезью в форме креста — так называемым Святым Гегардом) связано множество преданий. И таких реликвий известно по меньшей мере шесть.
Одна с IV века — со времен крещения Армении — хранится в ризнице кафедрального собора в Эчмиадзине: считается, что ее вместе с другими реликвиями привез из Кесарии Палестинской креститель Армении Григорий Просветитель.
Второе «копье Лонгина» с незапамятных времен висело в Большом зале Ватикана (а до этого — в Латеранском дворце римских пап).
Третье хранилось в древней столице Польши Кракове. По одной из легенд, именно этим копьем польский рыцарь Добко (Добеслав) сразил в 1410 году в битве при Грюнвальде верховного магистра Тевтонского ордена Ульриха фон Юнгингена.
Четвертое копье участники Первого крестового похода нашли во время осады Антиохии в 1098 году.
Пятое несколько столетий хранилось в Константинополе. В XIII веке французский король Людовик Святой, возвращаясь из крестового похода, привез его в Париж.
А шестое, которое ученые сегодня склонны считать «тем самым», в Х веке подарил германскому королю Генриху I бургундский король Рудольф (о том, как копье попало к Рудольфу Бургундскому, история умалчивает), а от него оно перешло римско-германскому императору Оттону I Великому. После него священной реликвией владели последовательно пять римско-германских императоров Саксонской династии, а затем семь кайзеров Швабской династии Гогенштауфенов, в том числе легендарные Фридрих I Барбаросса и его не менее знаменитый внук Фридрих II.
Со временем реликвия перешла к императорам из австрийской династии Габсбургов и с тех пор хранилась в сокровищнице их венского дворца Гофбург вместе с коронационными регалиями Священной Римской империи.
После присоединения Австрии к гитлеровскому Третьему рейху копье в 1938 году перевезли в Нюрнберг, а оттуда — в восстановленный Гиммлером древний вестфальский замок Вевельсбург.
А после 1945 года реликвия вернулась в Вену, где и пребывает по сей день.
