Что Христос открыл ученикам перед тем, как Его арестовали?

Эта прощальная беседа состоялась в так называемой Сионской горнице — на верхнем этаже дома близ Гефсиманского сада, что был разбит у подножия Елеонской (Масличной) горы, к востоку от Иерусалима, вблизи долины Иосафата, которую называют еще Кедронской долиной. Некоторые толкователи предполагали, что это мог быть дом матери апостола Иоанна, но достоверно это, конечно, неизвестно.

Итак, пасхальная трапеза окончена, апостолы причастились Тела и Крови Спасителя, Иуда Искариот уже идет звать стражу… В это время Христос и заводит беседу с оставшимися учениками. Ему необходимо сказать им наедине что-то очень важное.

Христос и прежде уже говорил ученикам, что Ему предстоит много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть (см., напр.: Мф 16:21). Но ученики, судя по рассказам евангелистов, вряд ли до конца осознавали неизбежность такого хода событий, вряд ли отдавали себе отчет и в том, какие серьезные испытания ожидают их самих в дни страданий Учителя.. Но теперь нужно, чтобы они наконец уяснили ситуацию, и вот Спаситель говорит: Дети! недолго уже быть Мне с вами. Будете искать Меня, и, как сказал Я Иудеям, что, куда Я иду, вы не можете прийти, так и вам говорю теперь (Ин 13:33). А когда Петр, такой горячий и порывистый, пытается возражать: Господи! почему я не могу идти за Тобою теперь? я душу мою положу за Тебя, — то слышит от Учителя слова, полные боли и скорби: Душу твою за Меня положишь? истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от Меня трижды (Ин 13:37–38).

Отречется, впрочем, не один Петр. Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, — говорит Спаситель одиннадцати, — ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада; по воскресении же Моем предварюПредварять — встречать (старослав.) вас в Галилее (Мф 26:31–32). Именно так и случится. До самого конца, до Голгофы, за Господом последует только один из апостолов — Иоанн Богослов. Все прочие ученики после появления стражников, пришедших в Гефсиманский сад арестовывать Христа, оставят Его и бегут (ср.: Мф 26:56).

Но все это в будущем, а пока Спаситель старается укрепить и поддержать Петра, чье отречение станет почти случайным, но от этого особенно горьким. Симон! Симон! — обращается Он к Петру по его первому имени, — се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих (Лк 22:31–32). Будет отречение — но будет и покаяние. И, покаявшись, именно Петр вновь утвердит остальных учеников в вере.

А сейчас всем апостолам нужно готовиться к скорой разлуке с Учителем: Уже немного Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Ин 14:30).

«Князь мира сего» — это диавол, объясняет Иоанн Златоуст. Ведь именно в этом мире диавол считает себя полноправным хозяином, и многие действительно подчиняют свою волю падшему духу.

Призыв, проходящий смысловым стержнем через всю эту ночную беседу Спасителя с учениками, — «не бойтесь!».

Унынию, естественному в скорбных обстоятельствах, Христос противопоставляет веру в Бога и в Сына Божия, посланного Отцом для спасения людей от зла: Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я (Ин 14:1–3). Как перекликаются эти слова Господа Иисуса с другими, сказанными чуть раньше Иаиру, начальнику синагоги в одном из городов Галилеи: Не бойся, только веруй (Лк 8:50 и параллельные места у других евангелистов)!

Спаситель не скрывает: всех Его учеников ждут скорби — просто потому, что этот лежащий во зле мир (ср.: 1 Ин 5:19) ненавидит Его Самого. Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел, — наставляет Он апостолов. — Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше. Но все то сделают вам за имя Мое, потому что не знают Пославшего Меня (Ин 15:18–21).

Не зная Бога и слепо полагаясь на свой разум и здравый смысл, мир дойдет до самых глубин зла и безумия, предупреждает Господь учеников. А религиозные люди, может быть, еще превзойдут в своем исступлении людей неверующих: Изгонят вас из синагог; даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу (Ин 16:2).

В этих обстоятельствах Господь не упрекает учеников ни за слезы, ни за скорбь — Он предвидит, что они будут скорбеть. Но Он сулит им в конце концов великую радость и именно поэтому призывает не страшиться предстоящих испытаний: Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется; вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас… (Ин 16:20–22).

Как Иаиру предстояло убедиться, что его умершая дочь воскреснет, так и апостолам есть на что уповать — на предстоящую встречу с воскресшим Спасителем. Не оставлю вас сиротами; приду к вам, — обещает Он им. — Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. …Да не смущается сердце ваше и да не устрашается. …В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин 14:18–19, 27; 16:33).

Уповать на встречу со Спасителем вправе и все христиане, ведь Евангелие открывает нам, что настанет день, когда Христос придет в мир во второй раз. Правда, это будет уже пришествие не в уничижении, а в славе: …как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой (Лк 17:24). …Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретениеСретение — встреча. — Прим. ред. Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем (1 Фес 4:16–17).

За Вторым Пришествием Христа последуют гибель этого мира и Страшный суд, когда окончательно определится судьба каждого человека в вечности. И эта перспектива многих пугает. Но вот первые христиане ждали возвращения Спасителя, наоборот, с нетерпением и радостным замиранием сердца. Ведь Его Пришествие будет означать встречу, прекращение разлуки с Тем, кого христиане любят больше всего на свете! А значит, и со всем тем подлинным, добрым, глубоко трогавшим нас, чем мы дорожили в этом мире. Воссоединение со Христом будет также означать восстановление отношений — добрых, искренних, сердечных — со всеми людьми, которых мы любили и любим, и с живыми, и с давно умершими: ведь у Бога все живы (ср.: Лк 20:38).

И вот уже два тысячелетия все христиане живут в этом преддверии грядущей радостной встречи с Господом Иисусом Христом: Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр 22:20).

Одна из важнейших тем прощальной беседы Спасителя с учениками — Его непостижимое единство с Отцом и со Святым Духом, Который будет вдохновлять и просвещать учеников после того, как Христос вознесется к Отцу. Это не что иное, как откровение о Святой Троице, самое полное и ясное во всем Священном Писании.

К этому откровению Христос готовил учеников заранее. Этапами этой подготовки были и Его явление перед апостолами в Божественной славе во время Преображения, и десятки описанных в Евангелии (плюс, наверное, еще сотни не описанных) чудес, совершенных в их присутствии, и необычайные сила и убедительность Его проповеди. Никогда человек не говорил так, как Этот Человек, — поражались служители, посланные от фарисеев, чтобы схватить Иисуса, но так и не решившиеся исполнить это поручение (Ин 7:46).

Иисус и прежде не скрывал, что Он Бог. …Не читали ли вы в законе, что в субботы священники в храме нарушают субботу, однако невиновны? Но говорю вам, что здесь Тот, Кто больше храма, — отвечал Он фарисеям, обвинявшим Его учеников в нарушении заповеди о субботнем покое. — …Ибо Сын Человеческий есть господин и субботы (Мф 12:5–8). …Вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город, — упрекал Христос фарисеев в другой раз (Мф 23:34). Притчу о Страшном суде Он тоже начал весьма знаменательно: Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей,и соберутся пред Ним все народы… (Мф 25:31–32). А спорщикам из числа иерусалимских иудеев, упиравшим на то, что они потомки Авраама, Спаситель выставил весомый контраргумент: …прежде нежели был Авраам, Я есмьВ дословном переводе с греческого: «Прежде, чем Авраам появился на свет, Я есмь». Характерно, что Спаситель употребляет здесь глагол «быть» в форме настоящего времени: это означает Его вечное, вневременное (в отличие от Авраама и всех прочих людей) бытие. Похожим образом — используя смыслообразующую форму «Я есть» — Господь открывался еще в ветхозаветные времена Моисею (Исх 3:14), ими говорил о Себе через пророка Исаию (Ис 41:4, 43:10–13) и т. д. (Ин 8:58).

Удивительно, но впервые истину о Своем единстве с Богом Отцом Господь открыл даже не апостолам, а иерусалимским иудеям-ревнителям, допытывавшимся у Него, кто же Он. Я и Отец — одно (Ин 10:30), — об этом Христос ясно заявил им еще за несколько месяцев до Голгофы! Но окончился тот разговор (как и многие предшествовавшие) попыткой схватить Его, тогда безуспешной. Почти никто из иудейской религиозной знати не был готов уверовать во Христа как в Сына Божия в прямом смысле этого слова.

А теперь… Считанные часы остаются до ареста, до унизительного допроса, до позорной казни на Кресте. И прежде, чем апостолы увидят Его слабым и униженным, они должны наконец узнать, Кто же Он.

И вот звучат эти ошеломляющие слова: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего. И отныне знаете Его и видели Его. Филипп сказал Ему: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас. Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне… Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить. В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас. Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу (Ин 14:6–11, 19–20; 16:28).

Отец и Сын различаются в личном плане, но в то же время едины непредставимым для нас образом. А обращаясь в молитве к Отцу (уже по завершении прощальной беседы), Христос просит Его о подобном же единстве всех верующих — как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе (Ин 17:21).

Здесь же Христос упоминает о Духе истины, об Утешителе, Который от Отца исходит и вовек пребудет с учениками Христовыми (ср.: Ин 15:26 и 14:16). Из всех рассеянных по Евангелию упоминаний о Духе Святом это первое, когда о Нем говорится как о живой Личности: Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам. …Он будет свидетельствовать о Мне… Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, чтó услышит, и будущее возвестит вам (Ин 14:26; 15:26; 16:13).

В книге Деяния апостолов, повествующей об апостольской проповеди уже после Вознесения Христа, Дух Святой неоднократно именуется Богом. Например, в рассказе об Анании и Сапфире, попытавшихся обманом влиться в общину первых христиан, апостол Петр обличает Ананию словами: Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому?.. Ты солгал не человекам, а Богу (Деян 5:3, 4). В другой раз, когда речь идет о подготовке апостолов к благовестническому путешествию по Средиземноморью, автор книги Деяний пишет: Дух Святый сказал: отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их (Деян 13:2).

Все эти события происходят вскоре за тем, как после Вознесения Иисуса Христа на апостолов сходит Дух Святой (см.: Деян 2:1–33). Значит, во всех этих (и многих других) фрагментах речь идет как раз о том Духе истины, том Утешителе, Которого Христос во время прощальной беседы обещал прислать ученикам.

В этой беседе Спаситель говорит о Своем единстве преимущественно с Отцом, Духа же называет исходящим от Отца (ср.: Ин 15:26). Но весьма характерно наименование Святого Духа — Утешитель, по-гречески «Параклит» (παράκλητος). Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек (Ин 14:16), — обещает Христос ученикам, и в этих словах многие толкователи прочитывают указание на то, что у апостолов уже имелся Утешитель — Сам Спаситель! Именно этим словом — παράκλητος — сам же автор четвертого Евангелия, Иоанн Богослов, называет Христа в своем Первом соборном послании: Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая (иной вариант перевода того же самого греческого παρακλητος. — Прим. ред.) пред Отцем, Иисуса Христа, праведника (1 Ин 2:1).

Конечно, нельзя сказать, что Дух Святой совершает в мире ровно то же самое дело, которое совершил Христос. Главным делом Сына Божия на земле было искупление человеческих грехов, а Дух Святой человека освящает, подает ему силу для исцеления от греховных страстей, то есть от самой предрасположенности к греху (так учит догматическое богословие). Но в каком-то смысле Дух Святой еще и продолжает дело Христа: Он научает апостолов, напоминает им все, что говорил Христос (и в этом, между прочим, залог точности Евангелия, написанного апостолами через годы после Вознесения Христова!), свидетельствует о Христе, наставляет христиан на всякую истину…

Если же вернуться к тем многочисленным местам Нового Завета, где Дух Святой именуется Богом, и вспомнить, что Бог един (о чем непрестанно свидетельствует все Священное Писание), то неизбежно следует вывод: действия Лиц Святой Троицы кажутся разными, отличными друг от друга, только когда воспринимаешь их в контексте земной, человеческой жизни. Объективно же все, что делает Бог, совершается всей Троицей в Ее полноте. Как говорит об этом Сам Христос: …Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также (Ин 5:19). И Дух Святой, наставляя апостолов на всякую истину, …не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, — говорит Христос. — Он прославит Меня, потому что от Моего возьмет и возвестит вам. Все, что имеет Отец, есть Мое; потому Я сказал, что от Моего возьмет и возвестит вам (Ин 16:13, 14–15). «То обстоятельство, что Дух будет возвещать полную истину, дает право заключать, что Он един по существу с Отцом и Сыном», — так комментировал эти слова профессор Петербургской духовной академии, крупный богослов и библеист Александр Павлович Лопухин (1852–1904).

Знаменитому богослову VIII века Иоанну Дамаскину (‡ до 754) отношения Трех Божественных Лиц представлялись как своего рода взаимопроникновение. Если люди — то есть человеческие ипостасиГреческое слово «ипостась» (ὑπό-στᾰσις, буквально «под-основа») — эквивалент латинского слова «субстанция»; в христианском богословии оно традиционно сближается с понятием личности или индивидуальности; точнее, с индивидуальными свойствами личности. разъединены, то «в Святой Троице ... Ипостаси находятся одна в другой», — писал святой Иоанн. Дела людей различны, «дело же Лиц Божественных едино, ибо Три Лица, имея одну природу, имеют и одну волю, одну силу, совершают одно действие». Лица Святой Троицы «соединяются, не сливаясь, но совокупно друг со другом сопребывая и друг друга проникая без всякого смешения и слияния и так, что не существуют один вне другого или не разделяются в сущности. <…> Ибо каждая (Ипостась) едина… с другой не менее, как с самой собою».

Но Христос не только раскрывает ученикам глаза на Свое единство с Богом Отцом и Духом Святым. Он молится Отцу о чем-то потрясающе и непредставимо высоком — о том, чтобы каким-то непостижимым образом приобщить к этому Божественному единству, к жизни Святой Троицы еще и учеников! Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы, — молится Спаситель по завершении прощальной беседы. — Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое… Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную (Ин 17:11–13). А заодно с учениками Он просит и о верующих в Него по слову их — то есть обо всех христианах! Смысл этих слов плохо укладывается в сознании, ведь молится Сын Божий по сути дела о том, чтобы Триипостасный Бог даровал людям — Своим творениям, отстоящим от Него бесконечно далеко! — благодать обóжения, жизни в Боге, бесконечной и блаженной. Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены́ воедино... Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне… (Ин 17:21–23, 24).

Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены́ воедино, — вслушаемся в эти слова еще раз. Они говорят о том, что вступить в общение с Отцом люди могут только через свое единство с Иисусом Христом — одновременно истинным Богом и истинным Человеком. И о том, как достигнуть этого единства с Ним, Спаситель много говорит во время прощальной беседы.

Объясняя сложные духовные предметы, Господь часто использует форму притчи. Вот и здесь Он обращается к жанру притчи: Себя Самого уподобляет виноградной лозе, а учеников — отходящим от нее ветвям, задача которых принести плоды для хозяина виноградника — Отца. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода, — раскрывает этот образ Спаситель. — …Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают (Ин 15:2, 4–6).

Ветви, на которых наливаются гроздья, и лоза, которая удерживает эти ветви и питает их соками… Как это напоминает образ Церкви, нарисованный апостолом Павлом, — разные части тела, вместе составляющие единый организм Христов! …Как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела… составляют одно тело, — так и Христос, — говорит апостол. — Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, Иудеи или Еллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих. <…> Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы — тело Христово, а порознь — члены. И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки (1 Кор 12:12–14, 26–28).

Все эти дары и способности связываются воедино, по мысли апостола Павла, одним высшим даром — даром христианской любви. И это в точности то же самое, что говорит ученикам накануне Своих страданий Христос! Чтобы не отпасть от лозы и не «засохнуть», необходимо научиться любить. И друг друга, и Самого Христа.

Заповедь о любви — важнейший лейтмотив прощальной беседы Спасителя с учениками. По сути именно с этого беседа и начинается: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин 13:34–35). Эти слова сбылись с точностью и сыграли важную роль в истории христианской Церкви: глядя на первых христиан и их искреннее старание соответствовать призыву апостола Павла: будьте братолюбивы друг к другу с нежностью (Рим 12:10), — язычники восхищались: «Как же они любят друг друга!» И в них рождалось желание тоже стать христианами.

В чем же новизна заповеди о любви? Ведь вроде бы еще в ветхозаветные времена Бог повелел людям: люби ближнего твоего, как самого себя (Лев 19:18)? Но для христианина точка отсчета — уже не он сам, а именно ближний, полагал известный богослов и проповедник, епископ Православной Церкви в Америке Василий (Родзянко) (1915–1999). «Любовь Христова не знает себя и не уравнивает с этим свою любовь, не ищет равной оплаты, не торгуется и не преследует своего законного интереса, а всецело и просто жертвует собой», — писал владыка. Христос так и говорит: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин 15:13).

Другую интересную мысль высказывал священник Георгий Чистяков (1953–2007): под «новизной» заповеди о любви имеется в виду ее вечная современность. Новый Завет «не противопоставлен Старому, Ветхому Завету, он Новый совсем по другой причине — потому что он всегда новый, — рассуждал отец Георгий. — Об этом когда-то хорошо сказал святитель Ириней Лионский: христианство… всегда жгуче современно и не воспринимается как что-то устаревшее, древнее, взятое из тьмы веков… Заповедь любви, которую дает нам Иисус, потому всегда новая, что не устаревает. Все, чему учит нас Христос, относится ко дню сегодняшнему и ко дню завтрашнему, в который мы должны идти вслед за Ним».

Но первой заповедью Евангелия остается все же любовь к Богу. И эта любовь, любовь апостолов ко Христу, совсем скоро подвергнется испытанию, почти все они покажут себя в этом испытании не лучшим образом... Даже самый пылкий из них, Петр, не заметит, как трижды отречется от Христа — и будет плакать горько (ср.: Лк 22:62 и параллельные места у других евангелистов), а потом делом доказывать, что его любовь не исчезла. Вспомним, как он бросился к пещере, где положили умершего Иисуса, едва услышав, что тела там больше нет (см.: Ин 20:1–9). Или как, позабыв обо всем, бросился из рыбачьей лодки в воду и вплавь отправился к берегу¸ как только понял, что человек, окликающий учеников с берега, — это воскресший Господь (см.: Ин 21:4–7).

Так же и в последующие века христианам нужно будет не просто заявлять о своей любви к Богу, но учиться ей и свидетельствовать о ней. А как учиться и как свидетельствовать? Христос в прощальной беседе дает ответ и на это. Признак истинной любви к Богу — это искренняя решимость жить по заповедям Божиим, говорит Спаситель: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. <…> Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам. <…> …кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин 14:15, 21, 23).

У многих святых отцов можно найти замечательный совет о том, как стяжать любовь: может быть, ты пока не чувствуешь любви в своем сердце, но поступай так, словно она в тебе уже есть, — и со временем она появится. Любящий всегда старается исполнять просьбы и желания любимого, значит, если хочешь научиться любить Бога, старайся жить согласно Его воле, явленной в заповедях. И однажды у тебя даже начнет получаться.

Искреннее старание человека следовать заповеди Христовой о любви приведет к тому, что человек научится и самой любви. Господь его научит.

***

Все, что Господь хотел сказать на прощание Своим ученикам, Он говорит и нам — верующим в Него по слову их (ср.: Ин 17:20). Его последняя беседа перед выходом на Страсти — квинтэссенция всего Евангелия, те самые вечно новые заповеди, исполнение которых должно свидетельствовать о нашей любви ко Христу.

Что же это за заповеди?

Христиане не должны смущаться и устрашаться, страдая от бедствий и неправд мира сего: скорбей в этом мире не избежать, говорит Спаситель. Главное — веруйте в Бога, и в Меня веруйте (Ин 14:1).

Тем, кто считает себя учениками Христовыми, не стоит чрезмерно полагаться на свои силы, как полагался, например, апостол Петр. Им стоит помнить слова Спасителя: без Меня не можете делать ничего (Ин 15:5). Возможны и падения, и отречения... Но для всякого человека остается возможность покаяния, и всякого искренне кающегося Господь непременно примет, как принял Он и Петра.

А вот на Христа его ученик всегда имеет надежду и всегда может обращаться к Богу во имя Христово. В ночь накануне страданий Господь сказал об этом очень четко: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам (Ин 16:23). Ведь Сын и Отец — одно.

Но вершиной остается заповедь о любви, и ее-то христиане соблюдают как раз хуже всего. Мужество, ревностная вера и молитвенный подвиг встречаются не на каждом шагу, но все-таки существенно чаще, чем готовность исполнять эту ключевую заповедь Спасителя, пронизывающую собой всю Его беседу с учениками перед Голгофой.

И все же именно исполнение заповеди о любви позволяет христианину удержаться на живой лозе, не засохнуть и дождаться того момента, о котором Христос сказал такие светлые и обнадеживающие слова: …Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас; и в тот день вы не спросите Меня ни о чем (Ин 16:22–23).