В феврале 2020 года состоялась премьера нового документального фильма полярника и режиссера Ольги Стефановой «Остров Буромского». Он рассказывает о погибших героях полярных экспедиций и самом необычном кладбище на Земле, которое оказалось в ужасном состоянии. Ко Дню полярника мы попросили Ольгу рассказать три истории, которые поразили ее больше всего. Одна из этих историй есть в ее новом фильме.
История 1. Человек, который просил называть себя пингвином. Бруно Пингвин Зендер (1945–1997)
Бруно Зендер — человек, который добился того, чтобы в паспорте вторым именем было записано слово «пингвин» — настолько он любил этих птиц. О нем я как раз рассказываю в своем новом фильме. Бруно родился в многодетной семье в Швейцарии, но отношения внутри семьи были сложными и он уехал. Жил в Америке, Франции, Японии, но всегда мечтал попасть в Антарктиду, чтобы посмотреть на свою любимую птицу. И однажды, работая на датском судне, он все-таки там оказался. В Антарктиде он сделал гениальные снимки пингвинов, и по возвращении домой о них узнал весь мир — печатные издания их раскупали.
Бруно возвращался в Антарктиду еще 20 раз и фотографировал пингвинов, которых очень любил. А еще он мечтал написать о них книгу, но для нее у Бруно не хватало кадра рождения императорского пингвина. Это единственный вид, который появляется на свет зимой. Он ушел снимать в колонию пингвинов, когда была нормальная погода, но потом начался шторм — погода в Антарктиде меняется в считаные минуты. В такой силы шторм нельзя даже выходить на улицу. Сначала с Бруно была связь, но это не особо помогало — ориентиров нет, видимость нулевая. Ребята на русской станции Мирный, где Бруно зимовал, пытались его найти, стреляли из ракетницы, но ничего не помогало. Вскоре рация разрядилась.
Тело Бруно Пингвина Зендера нашли через несколько дней, когда шторм прекратился. Он не дошел всего сотни метров. Бруно лежал на льду широко раскинув руки, что очень странно — человек обычно замерзает в позе эмбриона, пытаясь согреться. А он лежал на спине раскинув руки крестом.
История 2. Сестра милосердия, которая отказалась сходить на берег, стала судовым врачом. Ерминия Жданко (1891–1914)
Эта история произошла в 1912 году, когда накануне 300-летия Дома Романовых в Арктику отправлялись сразу три экспедиции: Седова, Брусилова и Русанова. Они финансировались из частных средств. Забегая вперед, скажу, что все эти экспедиции закончились трагически: судно Седова вернулось, но капитан погиб в Арктике, экспедиция Брусилова на шхуне «Святая Анна» бесследно исчезла, а вся команда Русанова погибла у берегов Таймыра.
Брусилов, которому тогда было всего 28 лет, объявил, что берет с собой туристов от Петербурга до Александровска (сейчас это город Полярный на Кольском полуострове), и, пока они обходят вокруг Скандинавии, проведет экскурсию. Среди этих туристов оказалась сестра милосердия Ерминия Жданко. Ей был 21 год. Она была дочерью военного и отважной девушкой — закончив курсы сестер милосердия она чуть не сбежала помогать раненым на войну с Японией.
Когда пришло время высаживать туристов и отправляться в Арктику, выяснилось, что со шхуны снялись несколько членов экипажа, причем один из них — судовой врач. А идти в экспедицию без врача на борту — это практически самоубийство. Ерминия, которая за время плавания успела подружиться с экипажем и капитаном, наотрез отказалась покидать судно, так как она была единственным медиком. И осталась на судне судовым врачом. Капитан согласился. Сохранилось трогательное письмо Ерминии отцу, где она рассказывает, почему ей пришлось остаться на судне, — она не могла поступить иначе. Ей было жаль капитана, которого все бросили.
«Дорогие, милые мои папочка и мамочка.
Если бы вы знали, как мне больно было решиться на такую долгую разлуку с вами. Да и вы поймете, т. к. знаете, как мне тяжело было уезжать из дома даже на какой-нибудь месяц. Я только верю, что вы меня не осудите за то, что я поступила так, как мне подсказывала совесть. Поверьте, ради одной любви к приключениям я бы не решилась вас огорчить. Объяснить вам мне будет довольно трудно, нужно быть здесь, чтобы понять. … Все это произвело на меня такое удручающее впечатление, что я решила сделать что могу, и вообще чувствовала, что если я тоже сбегу, как и все, то никогда себе этого не прощу. Юрий Львович сначала, конечно, и слышать не хотел, хотя, когда я приступила с решительным вопросом, могу я быть полезна или нет, сознался, что могу. Наконец согласился, чтобы я телеграфировала домой… Вот и вся история, и я лично чувствую, что поступила так, как должна была… Мне так много хочется Вам рассказать. Еще можно будет вам написать с острова Вайгач… Во Владивостоке будем в окятбре или ноябре будущего года, но, если будет малейшая возможность, пошлю телеграмму где-нибудь с Камчатки… Пока прощайте, мои милые, дорогие. Ведь я не виновата, что родилась с такими мальчишескими наклонностями и беспокойным характером, правда?»
Дальше мы знаем об экспедиции из книги «На юг! К земле Франца-Иосифа» одного из двух выживших членов команды — штурмана Альбанова.
Судно быстро вмерзло в лед и лег в дрейф. Команда была готова к этому — продовольствия и топлива было на полтора года вперед. Поэтому никто не паниковал. План был такой: перезимовать на судне, а когда лед растает, продолжить экспедицию. Команда построила баню, наладила досуг, даже ставили спектакли. У Ерминии было много обязанностей: кроме врачебной практики она занималась фотографией, руководила камбузом, сама подавала чай в гостиной. Ее уважали и относились почтительно. Я очень хорошо могу себе это представить, потому что сама провела зимовку на станции «Беллинсгаузен», где была единственной девушкой среди 15 мужчин. Когда все переживают какое-то кризисное событие и среди этого мужского коллектива есть женская душа, к ней все естественно тянутся за теплом и поддержкой.
Команда охотилась на медведя, и все отравились его мясом. Слёг весь экипаж. Болели сложно и долго. Ерминия выхаживала всех сама: лечила, кормила бульонами, ухаживала. В итоге выходила всех — никто не умер. Но капитан болел дольше всех, не вставал почти год. И за это время реальная власть перешла к штурману Альбанову. Между ними возник конфликт: еда и топливо были на исходе, а лед с приходом весны вокруг судна так и не растаял. Нужно было что-то делать.
Альбанов собрал группу людей и ушел по дрейфующим льдам к земле пешком. Команда разделилась: 11 человек вместе с Альбановым пошли пешком к земле Франца-Иосифа, а 13 человек вместе с Ерминией Жданко и Георгием Брусиловым остались на судне.
Из 11 человек выжили только двое: сам Альбанов и матрос Конрад. Они добрались до мыса Флоры, на котором был запас продовольствия от прошлой экспедиции. Они это знали. У них даже не было карты — они шли по картинке из книги норвежского исследователя Фритьофа Нансена, которую взяли в судовой библиотеке.
Валериан Альбанов
В этот момент мимо проходил «Мученик Фока» — судно Седова. Сам Седов к тому моменту уже погиб, а его экипаж возвращался в Петербург. Альбанов рассчитывал, что он придет в город и организует спасательную экспедицию, зная координаты «Святой Анны». Но началась Первая мировая война, и всем было не до этого. Никто никого не спас. Я читала, что Альбанов потом пробивался к Колчаку и погиб где-то возле Красноярска. Все пытались понять, из-за чего произошел конфликт Альбанова с капитаном Брусиловым. Но он ничего не рассказывал. Было мнение, что причина конфликта — в той самой девушке Ерминии. Но это опроверг выживший матрос Конрад. Он только однажды согласился дать интервью и ответил так: «Мы все любили и боготворили нашего врача, но она никому не отдавала предпочтения».
Мой покойный друг и исследователь Олег Продан устраивал экспедиции по следам этих капитанов и даже нашел останки пешей группы Альбанова (они в какой-то момент разделились) и дневник одного матроса. Олег считал, что именно благодаря Ермини Жданко команда смогла продержаться два года, а не умерла сразу от тоски и скуки.
История 3. Первопроходец Антарктики, которому запретили туда приезжать. Павел Кононович Сенько (1916–2000)
Это геофизик, который много лет проработал в Арктике и Антарктиде. Впервые он попал на мыс Челюскина в Арктике в 1939 году. Зимовать он должен был всего год, но началась война, и он остался в Арктике на целых шесть лет. Он помогал фронту: наблюдения, прогнозы погоды — все это были важные сведения, которые были нужны для сражений. Война закончилась, Павел вернулся в Ленинград, но уже через год, в 1946-м, снова был в Арктике. Он участвовал во многих секретных экспедициях, в так называемых «прыгающих группах», когда людей забрасывали на дрейфующие льдины.
В 1948 году он был в группе ученых, которые стали первыми в мире людьми, побывавшими в географической точке Северного полюса. Это событие попало в книгу рекордов Гиннесса.
Павел Кононович участвовал в шести антарктических экспедициях. И всегда он чем-то руководил: геофизическим отрядом, всем зимовочным составом, даже был начальником всего сезона — это одна из высших должностей в Антарктиде. Он открыл «Ленинградскую» и «Русскую» станции, которые находятся в самых жестких погодных условиях. Станция «Русская» вообще считается полюсом ветров — там скорость ветра доходит до 80 метров в секунду. Такого больше нигде в мире нет.
Я общалась с его сыном. Он говорил, что главное качество его отца — преданность. Работе, семье — всему, чем занимался и что любил. В свою последнюю антарктическую экспедицию в 1974 году он руководил рейсом, который уходил на зимовку. Финансирование задержали, и он вышел на месяц позже. А опоздать на месяц в антарктический сезон — это серьезно. Ты попадаешь в Антарктиду не летом, когда нормальная ледовая обстановка и можно спокойно перемещаться между станциями, а в начало суровой зимы. Поэтому все работы по обеспечению продовольствием, топливом и людьми проходили очень тяжело, а в конце их судно вообще сковало льдом. Они дрейфовали три месяца, и пришлось вызывать дизель-электроход для спасения.
Фото: Фототелеграф.ru
Виновным в этой задержке решили сделать его, хотя всё зависело от финансирования, которое вовремя не поступило. В итоге Павел Сенько стал неугоден власти, и его больше в Антарктиду не пустили. Он просился туда на любую должность — хоть простым геофизиком, чтобы снова вернуться к делу всей своей жизни. Но нет. 20 лет он собирал вырезки из газет и журналов и отправлял в Антарктиду, чтобы ребятам было не так скучно зимовать. Он прекрасно знал, какой там информационный голод. Павел Сенько умер от инсульта в 2000 году и только после смерти вернулся в Антарктиду — его прах находится на острове Буромского.
От редакции
Бруно Пингвин Зендер и Павел Сенько похоронены на острове Буромского — кладбище полярников, о котором повествует в своем фильме Ольга Стефанова. Всего там покоится 46 человек До недавнего времени захоронения находились в печальном состоянии, но Ольге с единомышленниками удалось это исправить (об этом и о многом другом она подробно говорила в интервью «Фоме» в 2019 году).
Советуем также познакомиться с фотоисториями Ольги из рубрики «5 любимых фотографий»
Документальный фильм «Остров Буромского» скоро выйдет в прокат и станет доступным для просмотра. Когда это произойдет, мы обязательно расскажем об этом отдельно.
