«Безбилетники». Роман-сериал. Серия 7. «Ожидание»

Медленно, будто волоком прошел-протащился еще один тихий день. Монгол бесцельно слонялся по квартире. В обед он сел было побарабанить, но дело не шло. Наконец, к вечеру с дачи приехала загруженная сумками мать.

— Саша, а зачем ты лысый?

— Так теперь модно, — выдал он первое, что пришло в голову.

— Мода — это миф. Хотя, впрочем, интуиции дизайнеров и модельеров иногда совпадают с чем-то неподвластным их разуму. Брахманы говорят, что бритая голова способствует очищению души. А чего это ты дома? Что-то случилось?

— Голова болит, — соврал он.

— Сейчас я тебе сниму боль. Так, а ну стань, выпрями спину. Расслабься, закрой глаза. Выстрой вокруг себя астральный кокон.

— Как это?

— Я же тебя учила! Представь вокруг себя прозрачную защитную оболочку. А я тем временем соберу в своей руке энергию, и протолкну вдоль позвоночника твои энергетические пробки… Ты что кушать будешь?

— Тельца в рыбе.

— Все бы тебе смеяться, — мать провела несколько раз рукой вдоль спины. — Ну как?

— Вроде проходит. О, прошло.

— Видишь! А ты в это не веришь. В «Нашей карме» врать не будут. Я тут привезла дары природы, на варенье. Пошли, поможешь.

Пока он возился с яблоками, мать мыла банки и рассказывала неинтересные дачные новости. Они успокаивали. Монгол повеселел, бросая в большую кастрюлю яблочные ломтики и удивляясь себе, насколько он перенапрягся в одиночестве. Он не помнил, когда в последний раз с таким энтузиазмом помогал матери.

— Что там еще нового?

— Тетя Галя, соседка, котенка принесла. Я хотела взять, пусть бы мышей гонял. Но когда узнала, что он овен, — сразу отказалась. Толку от него не будет.

— Правильно. А я тут рыбы хотел купить, но когда узнал, что она по гороскопу — рак, то сразу отказался. — он с удовольствием отметил, что ему удается шутить.

Мать внимательно посмотрела на него, затем сквозь него.

— Чудной ты сегодня какой-то, — сказала она.

«Будто и не было ничего», — думал он про себя, провожая ее вечером на автобус.

— Ну, пока. Картошка на плите, котлеты в холодильнике.

— Мам, дай денег.

— На сигареты? Не дам.

— Ты меня совсем не любишь.

— Я люблю тебя. Но не твои вредные привычки, — отрезала мать.

Следующий день прошел совсем бестолково. С утра он включил телефон, поел, послушал музыку. Посмотрел телевизор, сел за свою кастрюльно-барабанную установку, прислушиваясь время от времени к телефону. Тот молчал.

Уже к вечеру, когда он, лежа на диване, смотрел телевизор, в квартиру позвонили. Монгол тихо встал, выключил звук, прислушался.

В дверь позвонили еще раз.

«А я, дебил, утром еще и барабанил!» — холодный пот пробил его.

Он облегченно вздохнул, когда, наконец, протяжно загудел отъезжающий лифт.

Выйдя на балкон, осторожно глянул вниз. Во дворе было пусто, у подъезда никого не было. Лишь на противоположном конце двора, у в входа в кафе гудела толпа малолеток.

— На нас напала Десятка! — Доносил ветер обрывки фраз. — Они… наших пацанов на 16-й бурсе! Лысому башку… Мая тоже в больнице, Гога в СИЗО. Их заправ забил стрелу… Сходка будет на бурсе... Пошли, пацаны, порвем уродов! Следующие сборы — в среду, на полдевятого. Пятерка — короли!

— «Пятерка» короли! — Взревела толпа, и, громыхая палками, ринулась наказывать зло по направлению к ближайшему ПТУ.

Монгол достал из пепельницы заныченный окурок, чиркнул спичкой.

— Придурки! — Вслух, неожиданно для самого себя, сказал он.

— Не то слово, — послышался совсем рядом хриплый старческий баритон.

Монгол вздрогнул.

Это был его сосед, бывший следователь ПолитИваныч. Он стоял на своем балконе, за стенкой от Монгола, и тоже курил.

— Ща сбегают на бурсу, а там никого нэма. — Продолжал он. — Отвешают люлей селюкам из общаги, если кто там, в бурсе, под руку попадет. А потом побегут до школы, или в парк. Но там тоже никого не будет.

Дед засмеялся, закашлялся влажным, харкающим кашлем хронического курильщика.

«Спросить его про Ромашку, или нет? Он всегда в курсе, где и что. А если заподозрит что-то?» — думал Монгол.

— Потом они опять прибегут сюда, а к тому времени здесь милиция образуется, — продолжал сосед, — перекроют двумя «канарейками» оба прохода, и толпа побежит сюда, во двор. А здесь их будет принимать наш неугомонный участковый Мищенко. Я тебе говорю, так и будет.

— Да я знаю. Так и будет. Сигаретки нет? А то уши пухнут.

— Держи… А знаешь, почему они ничему не учатся? — С ненавистью продолжал ПолитИваныч. — Потому что придурки. Цены себе не сложат, а смотришь на них сверху — предсказуемы, шо те хомячки. Каждую неделю их винтят, а они никак не могут понять, почему. Потому что у них каждый пятый — стукач. Причем половина стукачей — добровольные.

«Вроде нормальный мужик, а все равно мент, — Монгол усмехнулся, отвел глаза. — Сигарету дает, а сам смотрит, изучает. Сеет панику».

— Шпана, что с нее возьмешь? Про «Ромашку» ничего не слышали? — Небрежно спросил он.

— Нет. А что там?

Монгол сразу пожалел, что спросил.

— Вроде стреляли. У меня знакомый рядом проходил, слышал.

— Что за знакомый? — По-привычке спросил сосед. Не дождавшись ответа, продолжил, — Удивил! Сейчас везде стреляют.

— Пойду, — Монгол затушил бычок, зашел в квартиру. Взял трубку телефона, и, приложив к трубке платок, как показывали в старом кино, набрал номер Тома.

— Алло? — Трубку взяла мама Тома.

— А Егор дома? — С хрипотцой спросил он.

— Саша, ты? Тебя плохо слышно. Так он почти все время на даче! — Приветливо сказала она. — А что у тебя с голосом? Заболел?

— Ага! — Сказал Монгол, и положил трубку. Подошел к зеркалу, посмотрел на свой бритый череп, засмеялся.

— Значит, с Томом пока все в порядке.

И чуть не подпрыгнул, когда телефон зазвонил один раз, потом через время — еще.

— Привет, ну наконец-то. Как дела?

— Нормально. У тебя все в порядке?

— Да.

— Я кое-что узнал. — доносилось из трубки. — Новости не очень. Давай, прямо сейчас подруливай на дачу к Лелику. Иди пешком, через лес, а не через город. А я отсюда через город поеду.

— Гуд. — Прохрипел Монгол. — А что, совсем не очень, или так себе?

— Пока непонятно. — Том положил трубку.