Быть на стороне ребенка: что это значит?

Когда нужно встать на сторону ребенка?

Ситуации, когда родителям необходимо встать на сторону ребенка и поддержать его, таковы:

1. Внешний конфликт

Что-то случилось — в школе, в детсаду, во дворе, в транспорте. И посторонние люди высказывают ребенку претензии: он подрался, обманул, украл, нагрубил, сломал, испачкал, нарушил... и так далее и тому подобное. Речь пока идет не о том, насколько эти претензии справедливы. Первое, что должен в таких ситуациях понимать вменяемый родитель, — это то, что он и его ребенок — одна команда, и из сложившейся ситуации нужно выбираться вместе, заодно. Даже если мама или папа понимают, что ребенок объективно не прав и виноват, все равно по отношению к нему лучше занять позицию адвоката, а не обвинителя. Потом, дома, при «разборе полетов» можно и нужно объяснить ребенку, в чем он не прав, но здесь и сейчас, в момент предъявления претензий другими людьми, его необходимо защитить перед ними, отразив их недовольство.

Сравнение с адвокатом я использую не для красного словца, оно действительно очень точное. Адвокат защищает своего клиента даже в случае его безусловной вины, в том числе при совершении серьезных преступлений, и защита заключается не в том, чтобы «отмазать» его от справедливого наказания, а в том, чтобы уберечь от агрессии третьих лиц и, возможно, несправедливого, чрезмерного наказания — как и наказания за проступок, вина в котором не доказана.

Точно так же и в случае внешнего конфликта родители должны быть защитниками своему ребенку, то есть должны уберечь его от всего того, что на эмоциях готовы сделать с ним его обвинители. Адвокат же не препятствует ни следствию, ни суду, но добивается того, чтобы следствие велось объективно и беспристрастно, чтобы суд руководствовался законом и гуманностью, а не какими-то иными соображениями. Так и родители, вступаясь за ребенка, добиваются гуманного, разумного и справедливого разбора ситуации.

То есть в данном случае быть на стороне ребенка — это дать ему понять, что родители с ним рядом, что они его любят и защищают, о нем заботятся, что они не оставят его наедине с обидчиками или обвинителями и не допустят по отношению к нему несправедливости. «Что бы ни случилось, мы — одна команда, мы вместе, мы своего защитим» — вот какую мысль транслируем мы ребенку в подобных ситуациях.

2. Конфликт ребенка с родителем

Эта ситуация посложнее, потому что, казалось бы, как принять сторону ребенка, если твой ребенок с тобой же ссорится? Каким образом здесь можно быть на его стороне?

Прежде всего надо понять, что, сколь бы отвратительные формы ни принимал ваш конфликт, это все равно ваш ребенок, вы его безусловно любите и безусловно желаете ему блага. И встать на его сторону как раз и означает действовать во благо из любви к нему. То есть стремиться надо не к удовлетворению своих амбиций, не к тому, чтобы настоять на своем любой ценой или чтобы «подавить бунт в зародыше», а к тому, чтобы ребенку было хорошо.

И как только вы это осознаете, вы сразупоймете, что ребенку сейчас плохо. Потому что когда хорошо, никто не устраивает ссор и истерик. Это общее правило: ребенок плохо себя ведет потому, что ему плохо. При том что зачастую он сам этого не осознает.

Что в такой ситуации значит «встать на сторону ребенка»? Прежде всего, нужно спокойно вести разговор, цель которого — разобраться в непосредственных причинах и мотивах случившейся размолвки и, если удастся, докопаться до ее глубинных причин.

Чаще всего причины такие:

• Ребенок по своей неопытности просто не понимает каких-то бытовых вещей. Например, не знает, что посуду надо мыть горячей водой, а овощи — холодной. Или не умеет пользоваться какой-то бытовой техникой, из-за чего испортил что-то.

• Ребенку плохо. Или физически, или психологически. У него возникли какие-то проблемы, о которых родители пока не знают или не считают значимыми. Может, это ссора с близким другом или соседкой по парте, может, это конфликт в классе, несправедливое отношение учителя, может, комплексы относительно своей внешности или низкие оценки, из-за которых он переживает куда больше, чем взрослые. И поэтому ребенок огрызается (сбрасывая таким образом накопившееся напряжение).

• Подростковый возраст и все прелести пубертатного периода. То, что обычно называют «гормональными проблемами». А это — резкая, внешне не объяснимая смена настроения, зашкаливающие эмоции, обиды, хамство, казалось бы, на ровном месте.

• Реальные обоснованные обиды на родителей — то есть ситуации, где родители сами дали повод. И это тоже не редкость.

А выход один: спокойно, доброжелательно, без криков, обвинений и угроз обсудить с ребенком ситуацию. И здесь родительский посыл точно такой же, что и в случае внешнего конфликта: как бы мы друг на друга временами ни обижались, но мы вместе, мы семья, мы команда, и то, что нас объединяет — гораздо важнее того, что может нас разделять.

3. Конфликта вообще никакого, у ребенка все хорошо.

Этот случай кажется парадоксальным: зачем вставать на сторону ребенка, если вроде бы никаких проблем нет? Но такой подход, как я убежден, глубоко ошибочный. Потому что если мы действительно семья, действительно одна команда, то должны быть вместе не только когда случается что-то плохое, но и когда случается что-то хорошее.

Игнорировать это хорошее, воспринимать его нейтрально, как нечто само собой разумеющееся и не требующее реакции, — неправильно.

А подчас именно так и бывает. Ребенок добивается каких-то успехов в значимых для него сферах, но родителям иногда это не особо интересно, они не замечают, не обращают внимания. Ну сыграла дочка Золушку в школьном спектакле — и что? Все равно же актрисой не станет! Вот курсы по английскому — это да, это важно! А театральный кружок — ну так... для общего развития, наверное, полезно, пусть ходит, но тема не приоритетная.

Между тем любому ребенку крайне важно, чтобы родители интересовались его жизнью, радовались его достижениям, ценили их. В этом ведь тоже проявляется родительская любовь, а не только в поцелуях и подарках. Ребенку в любом возрасте необходимо понимание, что он востребован, что родителям важны его успехи и неудачи.

И вот в данном случае быть на стороне ребенка как раз и означает, что замечать надо любые успехи, а не только те, что кажутся нам значимыми для дальнейшей жизни. Залез малыш в лужу, измерил ее глубину — и светится от счастья. Надо не ругать за то, что испачкался, а оценить достижение (об аккуратности можно напомнить и позже). Собрал ребенок из лего какую-то конструкцию — похвалите, оцените, поинтересуйтесь, с какими сложностями он столкнулся и как их преодолел. Сочинил ребенок стишок из двух строчек — порадуйтесь вместе с ним, а не воспринимайте как бесполезную чепуху.

Почему родители не встают на сторону ребенка

Даже зная, как важно поддерживать ребенка, люди далеко не всегда это делают. И прежде это случалось еще чаще, чем сейчас.

Очень яркий пример можно увидеть в раннем рассказе Николая Носова «Огурцы», написанном почти сто лет назад, в 1927 году (он, кстати, экранизирован дважды — и как составная новелла в фильме «Фантазеры», и как мультфильм). Мальчик Котька поучаствовал в краже огурцов с колхозного поля и с радостью приносит добычу домой, наверное, ожидая похвалы. Его правильная принципиальная мама называет сына вором и велит отнести огурцы назад. Котька плачет, говорит, что там сторож с ружьем, он его застрелит. «И пусть убьет! — отвечает мама. Пусть лучше у меня совсем не будет сына, чем будет сын вор. — И добивает: Или неси огурцы, или совсем уходи из дому, ты мне не сын!»

А ведь это позиционировалось как правильное воспитание! Сейчас нам такая безжалостность матери кажется дикостью. Однако такой дикости не только сто, но и даже тридцать-сорок лет назад было сколько угодно. Родителей вызвали в школу — и дома они наказывали ребенка, даже не пытаясь разобраться в ситуации, безоговорочно принимают сторону учителя. Соседка нажаловалась — и мама с папой мгновенно и стопроцентно ей верят, без малейших сомнений устраивают ребенку суд по принципу военного трибунала и расправу. Более того, такую слепую, бездумную реакцию на внешние претензии многие считали прямым выполнением своих родительских обязанностей! А некоторые и до сих пор считают.

Почему родители ведут себя именно так?

Можно выделить несколько причин.

1. Психологические особенности родителей

А точнее, акцентуации, то есть те черты характера, которые получили чрезмерное, гипертрофированное развитие. Например, самоуверенность, стремление к справедливости и самоутверждению за счет подавления зависящих от них людей (дети тут идеально подходят), подозрительность, вспыльчивость.

2. Ложные стереотипы

Например, что взрослые всегда правы, что дети всегда врут и изворачиваются, что детям нельзя потакать, нельзя их хвалить, не то на шею сядут, что как кашу маслом не испортишь, так и строгости много не бывает, что лучше перебдеть, чем недобдеть.

3. Элементарное человекоугодие.

Родители попросту боятся испортить отношения со значимыми для них людьми (бабушками-дедушками и другими родственниками, учителями, воспитателями, врачами, соседями, коллегами и так далее), поэтому поддакивают им. А сами для себя это объясняют тем, что так будет лучше для ребенка, что, если не солидаризоваться с его обвинителями, те вообще сживут его со света.

И тут важно понимать: речь идет не о каких-то монстрах. Все перечисленное в какой-то степени присуще каждому из нас. Поэтому и следует быть внимательным к себе, вовремя замечать те мотивации, которые мешают нам принимать сторону ребенка.

Быть на стороне ребенка — не значит идти у него на поводу

Это основное возражение против того, чтобы быть на стороне ребенка. И нельзя сказать, чтобы оно совсем уж не имело под собой оснований. Можно привести сколько угодно примеров слепой, бездумной родительской любви, когда ребенку все позволяют, пылинки с него сдувают, считают его ангелом, во всех конфликтах безоговорочно поддерживают — а вырастает чудовище.

Ошибка в том, что люди отождествляют разные понятия. Да, быть на стороне ребенка означает, что надо стремиться к его благу. Но в чем именно заключается благо? Кому это решать? Пятилетнему карапузу, который считает благом зараз съесть несколько порций мороженого? Или его маме, которая считает благом, когда у сына не болит горло? Здесь ответ очевиден.

Но гораздо сложнее ситуации, когда ребенок значительно старше, когда у него уже сформировалась личность, когда возникла собственная система ценностей, когда есть уже какие-то жизненные планы. Можно ли навязывать ему свое понимание блага, игнорируя его мнение? Мне тут сразу вспоминается прекрасный фильм «Общество мертвых поэтов», когда жесткий, авторитарный папа все уже решил за сына-старшеклассника: тот должен пойти по его стопам, стать юристом, а не актером. Желания мальчика в расчет не принимаются. Закончилось это самоубийством его сына.

Тем не менее в большинстве случаев бывает довольно ясно, в чем заключается «идти на поводу», а заключается оно в пренебрежении элементарной безопасностью, в бездумности, в неспособности или нежелании оценить последствия действий ребенка. И дело здесь не в том, что родитель искренне поддерживает его в том, что кататься на велике по автомагистрали безопасно или что уроки можно не учить. Дело здесь в стремлении угодить ребенку здесь и сейчас, чтобы не вызвать его недовольства и тем самым избежать ссоры. То есть, по сути, это эгоистическая позиция, стремление сохранить собственный душевный комфорт любой ценой. Даже ценой реального блага ребенка.

Если вернуться к уже упоминавшемуся рассказу Носова, то представим альтернативные версии развития событий. В чем бы выразилось там «идти на поводу»? В реакции мамы «молодец, сынок, все правильно сделал, добытчиком растешь!». А как следовало поступить, чтобы и быть на стороне ребенка, и не идти у него на поводу? «Огурцы придется вернуть, мы сейчас вместе с тобой пойдем, объясним сторожу, что ты просто не подумал, хотел нас накормить, что ты больше так делать не будешь». Но мама предпочла запугать сына угрозами. Это же легче, чем идти объясняться со сторожем!

В том-то и дело, что стремиться к благу ребенка (а именно это и значит быть на его стороне) непросто. Приходится преодолевать себя, не позволяя себе ни самоутверждаться за счет ребенка, ни заискивать перед посторонними (опять же за счет ребенка), ни оставаться в зоне комфорта (и вновь — за счет ребенка). Как ни банально это звучит, но родительская любовь — жертвенная, самоотверженная.

Быть на стороне ребенка: как?

Необходимо поддерживать ребенка. А как? В каких словах и действиях это должно выражаться? Особенно это важно понять в самом распространенном случае, то есть во внешнем конфликте.

1. Отключить эмоции и спокойно разобраться в том, что случилось.

Общаться с обвинителями при этом нужно вежливо, доброжелательно, ни в коем случае не обесценивания их эмоций. Наоборот, нужно сказать: «я понимаю ваше негодование», «я могу представить себя на вашем месте», «если все действительно так было, то это очень неприятно» и так далее. Но при этом стараться не отвечать агрессией на эмоционально заряженные слова, спокойно уточнить все обстоятельства случившегося. «А вы это своими глазами видели?», «а кто еще при этом присутствовал?», «а когда точно это было?». Очень полезно уточнять: «Я правильно вас понимаю, что дело было так-то и так-то?»

2. Если в итоге выясняется, что ребенок действительно виноват.

Тогда нужно сказать: да, это недопустимо, я все понял, я обязательно разберусь. Но не конкретизировать: я его накажу, я его выпорю. Особенно если ребенок присутствует при этом разговоре (а чаще всего так и бывает). Можно (и нужно) выразить свое недоумение: я не понимаю, как это могло произойти, как мой ребенок мог такое сделать. Но все дальнейшие разговоры, разбирательства — это уже дело семьи, посвящать в эти детали обвинителей не нужно.

3. Дома надо обсудить с ребенком случившееся.

И если в общении с внешними вы действуете как адвокат, то в таком разговоре — скорее как судья, который заслушивает разные стороны, оценивает их аргументы и в итоге принимает решение. То есть нужно услышать версию ребенка. Даже если он ее уже высказывал раньше, присутствуя при разговоре с обвинителями, все равно лучше будет, чтобы он это повторил дома, в спокойной обстановке, без той нервозности, без присутствия посторонних. И тут могут открываться совершенно удивительные вещи, которые нам, взрослым, просто не пришли бы в голову.

Вот два примера из жизни. Один мальчик описал другого в детском саду, на прогулке. Ужас, скандал! Возмущена воспитательница, возмущены родители пострадавшего. А при разборе выясняется, что мальчик исходил из самых добрых намерений — он увидел, что у приятеля куртка запачкалась, и решил ее помыть таким образом. За неимением воды использовал собственную струю. Детям по четыре года. Это не злонамеренность, а, наоборот, попытка сделать добро. Ребенку надо было сказать: ты молодец, что решил помочь другу, но только это же не так делается, моча для этой цели совершенно не годится.

Другой пример. Тут уже мальчик-подросток. Отца вызвали в школу, поскольку сын курил на уроке электронную сигарету. Дело очевидное, куча свидетелей, учитель возмущен, что мальчик еще и посмел спорить с ним. В разговоре выясняется, что мальчик прочитал статью какого-то лохматого года, где говорилось о безвредности электронных сигарет и о том, что их можно курить в общественных местах. Прочитал — и уверовал. Здесь тоже следовало объяснить, почему он не прав (и не только потому, что электронные сигареты вредны — еще и потому, что это грубейшее нарушение школьного устава, пусть и неосознанное). Но при этом, замечу, поведение подростка не было демонстративным, учитель ошибочно решил, что это сознательно спланированное хулиганство.

Важный момент — презумпция доверия словам ребенка. Всегда ли она должна быть? Поначалу — безусловно, да. Но если родители периодически ловят ребенка на лжи, в том числе и в ситуации внешних конфликтов, то все становится сложнее. Детское вранье — отдельная большая тема, но в данном случае важнее всего избегать двух крайностей. Первая — это вообще перестать верить ребенку, вторая — игнорировать факт вранья и тем самым позволять собою манипулировать. В ситуациях, где проверить слова ребенка невозможно, не стоит заявлять ему: ты все врешь! Тут приходится верить ему на слово. Но если есть возможность проверить, это надо сделать.

А самое главное: надо осознать, что вранье — это отдельная проблема, может, гораздо более серьезная, чем тот внешний конфликт, в котором она обнаружилась, и ее надо прицельно решать. Как именно — зависит от ситуации. Возможно, тут потребуется и помощь психолога, но начинать в любом случае надо с честного разговора. В этом разговоре (напомню, речь идет не о разовой, а о регулярной лжи) надо прямо признать: мое доверие к твоим словам уменьшилось, мне кажутся странными твои объяснения, так просто не бывает, чтобы из раза в раз было одно и то же, что из раза в раз все тебя несправедливо обвиняют, а ты всегда ведешь себя идеально. Давай разберемся, что на самом деле происходит, в чем причина?

И в любом случае нужно четко проговаривать, что хоть ребенок и виноват (если он действительно виноват), то мама с папой его все равно любят, они вместе с ним, вместе им и решать проблему. То есть наметить четкий и исполнимый план действий: допустим, перед кем-то извиниться, кому-то возместить ущерб. Самое главное, чтобы ребенок ощутил: он не один на один со своими проблемами, у него есть надежный тыл — семья, где его всегда любят и защищают.

Подготовил Виталий Каплан