«Я пробыл с ним 2 часа <...>, — писал посетивший музей Оптиной пустыни секретарь Наркомпроса Ушаков, — и его рассказы о значении той или иной древней книги или картины, или вещи таковы, что при выходе из музея поневоле приходится сказать: “Как много религия сделала для культуры и как жаль, что она теперь находится в загоне”». «Человек, находящийся в настоящее время в близкой дружбе с монахами и не пропускающий ни одной церковной службы, может ли являться ученым сотрудником музея? <...> Мне кажется выгоднее и полезнее иметь сотрудником неученого спеца, чем такого “слишком ученого”», — писал тот же Ушаков в своем отчете о работе музея. А «слишком ученым» он назвал сотрудника музея — монаха Агапита…
***
Преподобноисповедник Агапит родился в 1894 году в благочестивой семье барона Михаила Фердинандовича фон Таубе и в крещении был наречен Михаилом.
В 1912 году Михаил окончил с золотой медалью гимназию и поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, но окончить успел только три курса, так как в 1916 году был призван в армию. Пройдя ускоренные офицерские курсы, он служил помощником командира батареи в артиллерийском дивизионе, сначала в чине прапорщика, а затем подпоручика. Получив летом 1917 года тяжелое ранение, он был отправлен в госпиталь в Петрограде.
В 1922 году Михаил поступил на работу в музей «Оптина пустынь», став хранителем монастырской библиотеки. Здесь он познакомился со святоотеческой литературой и богатейшими по своему духовному содержанию рукописями.
В Оптиной он стал духовным сыном сначала старца Нектария, а затем, после высылки последнего властями из Оптиной, — иеромонаха Никона (Беляева), который и постриг его в мантию с именем Агапит. По воспоминаниям знавших монаха Агапита в этот период, это был человек, искавший в христианстве не столько утешения, сколько духовного подвига. Недоброжелатели доносили о нем в ОГПУ, что он «неоднократно в коленопреклоненном состоянии у старцев был заставаем» и поддерживает «живую тесную связь с монахами, проживающими в музее и вне его».
В служебные обязанности монаха Агапита входили разбор монастырской библиотеки и составление к ней каталога, а также проведение экскурсий для посетителей музея, что он делал с удовольствием, с восторгом рассказывая о прошлом монастыря и вообще о Церкви.
В 1925 году монах Агапит был из музея уволен. После увольнения он жил то на родине в Петрограде, то около Оптиной, зарабатывая на жизнь преподаванием иностранных языков, из которых прекрасно знал французский, немецкий, английский, итальянский и латынь.
16 июня 1927 года он был арестован, а 11 июля был арестован его духовный отец, иеромонах Никон. До этого монах Агапит ходил в светской одежде, а когда пришли арестовывать, он с радостью надел рясу и ушел в тюрьму христианским исповедником, точно только этого момента и ждал.
1 июля ему было предъявлено обвинение в том, что он «имеет обширные связи с центральными городами Союза ССР и, являясь сотрудником Оптинского музея <...>, связывается с контрреволюционной группировкой означенного музея <...> и совместно ведет контрреволюционную агитацию и религиозную пропаганду среди широких слоев крестьянского населения <...>. Имея тесную связь с Никоном Беляевым, Таубе, как лицо, связанное со всем научным миром, в целях <...> контрреволюционной деятельности предоставляет и использует все <...> возможности».
Желая получить сведения об участниках постригов в монашество, следователь спросил монаха Агапита: «Скажите, когда вас постриг в монахи Никон Беляев, где именно это происходило и кто при этом еще был?»
Отец Агапит хорошо понимал, как именно следователь будет интерпретировать каждый его ответ, и, зная, что тот по существу незаконно спрашивает его об этом, так как статьи, предполагающей уголовную ответственность за постриг в монашество, не существует, кроме того, есть вопросы сугубо личные, интерес к которым следователя как представителя власти ничем не может быть обоснован, сказал: «На этот вопрос я отказываюсь давать ответ». — «Почему»? — «Поскольку касается личной моей жизни».
Это был исчерпывающий и с точки зрения закона, и по христианской совести ответ, и на этом допросы были прекращены.
19 декабря 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило монаха Агапита к трем годам заключения в концлагере на Соловках. Но он был оставлен на пересыльном пункте в Кеми, куда был отправлен и его духовный отец. Первое время они жили в лагере вместе, но затем монаха Агапита отправили в одну из лагерных командировок в лес, на побережье Белого моря, а отец Никон был оставлен в Кеми.
По окончании срока заключения, 23 мая 1930 года Особое Совещание приговорило монаха Агапита к трем годам ссылки, и он был отправлен в Архангельск, куда прибыл в одном этапе с отцом Никоном. Вскоре отца Никона отправили в Пинегу, а отец Агапит остался жить вблизи Архангельска.
Отцу Агапиту в то время никто не присылал посылок, и монахиня Амвросия (Оберучева) спросила его в письме: не нужно ли чего послать. Он написал, что нуждается в сапогах, так как его отправляют на работу в лес, на болото. Монахиня Амвросия заказала пошив сапог монаху-сапожнику, который и раньше шил для отца Агапита и знал его мерку, и затем отправилась в деревню за несколько километров от Архангельска передать их вместе с продуктами отцу Агапиту. Отец Агапит нашел квартиру для монахини Амвросии и посетил ее на следующий день. Он стал ей рассказывать об отце Никоне; с большой любовью и теплотой он вспоминал их совместную жизнь и грустное расставание и попросил, чтобы мать Амвросия обязательно писала отцу Никону, так как ее письма всегда были для того большим утешением. Получив добротные сапоги, отец Агапит отдал в починку валенки, а через день снова был арестован.
Живя в Архангельске, монах Агапит познакомился с архиепископом Архангельским Антонием (Быстровым) и некоторыми ссыльными епископами и священниками. 23 января 1931 года архиепископ Антоний был арестован, по тому же делу были арестованы двадцать один человек и среди них монах Агапит. На следствии он заявил: «Виновным в антисоветской агитации себя не признаю, так как никогда и нигде на политическую тему антисоветских разговоров не вел».
Монах Агапит был обвинен в том, что участвовал в помощи ссыльному духовенству, которую организовал архиепископ Антоний, и выдавал себя среди крестьян «за мученика и невинного страдальца за веру Христову». 2 декабря 1931 года он был приговорен к трем годам заключения в концлагерь и отправлен в Мариинские лагеря в Сибирь.
После возвращения из заключения он поселился в городе Орле, где в то время жило много ссыльных и отбывших заключение в лагерях. Иногда он приезжал в Москву, где встречался со знакомыми по Оптиной пустыни.
В начале 1936 года отец Агапит заболел: у него образовалась опухоль, и друзья предлагали лечь в больницу. Он выехал в Москву, операция была сделана, но врачи предупредили, что могут быть последствия, и через некоторое время он обнаружил новую опухоль, операцию уже делать было уже поздно. Перед последним отъездом в Орел он навсегда попрощался со всеми знакомыми — попрощался просто, спокойно, будто только на время уходя от всех, чтобы, если Бог благословит, встретиться, но уже в иной жизни.
Его страдания в течение болезни всё более возрастали, ни есть, ни говорить он уже не мог, но при этом не терял бодрости духа и, пока были силы, ходил в храм. Когда отцу Агапиту было что-либо нужно, он писал записку старушке-хозяйке, жившей на другой половине дома, через стену от него. Он предупредил ее, что, когда ему станет совсем плохо, он ей постучит. 18 июля он постучал в стену, и, когда хозяйка вошла, то увидела, что монах Агапит лежит, не сводя глаз с иконы Божией Матери. «Лицо его было сосредоточено и кротко. Ни боль, ни страх не искажали его. Он не стонал, только дыхание становилось все реже...» Впоследствии она рассказала, что «переносил он свои страдания так светло, что она молится о нем, как о святом». Монах Агапит скончался 18 июля 1936 года и был погребен на одном из городских кладбищ.
На фото — Михаил Таубе при поступлении в гимназию. Санкт-Петербург, 1906.
