В этом году православную и католическую Пасхи разделяют целых пять недель, и мне как католику придется выслушать еще не раз, что католики в первую очередь празднуют Рождество, а православные — Пасху. Утверждения такого рода, которые я считаю вздорными, начинают меня откровенно утомлять.
Точно так же утомителен и раздражающ вопрос, звучащий накануне 14 февраля, так называемого дня святого Валентина. Кто бы сосчитал, сколько журналистов позвонило мне в этом году, чтобы узнать, как Католическая Церковь празднует Валентинов день! Мой ответ им был неизменно простой — НИКАК! Да, этот день празднуют обыватели, во всех магазинах Европы висят плакаты, напоминающие «дорогим клиентам» не забывать приобрести подарки для любимых. Прилавки уставлены сувенирами, посвященными этому дню. Но это не имеет никакого отношения к настоящей христианской вере. 14 февраля католики — те, кто регулярно ходят в Церковь, кто понимают и знают свою традицию — отмечают память и молятся святым Кириллу и Мефодию как покровителям и просветителям Европы. Европы, которая в этот день сходит с ума...
Но вернусь к Рождеству и Пасхе. Сказать, что утверждение о примате Рождества вообще не имеет оснований тоже не совсем верно. Я помню, как много лет назад на уроке религии в шестом классе – мне тогда было 12 лет — преподаватель (суровый священник) спросил нас, какой христианский праздник самый важный — Рождество или Пасха? Припоминанию, класс поделился ровно на две части. Но я как истинно западный человек с присущей мне (тогда) рационалистической логикой стал доказывать, что главный христианский праздник — это, конечно, Рождество, потому что по порядку оно первое. Мол, если бы Христос не родился, как бы Он мог умереть и воскреснуть? А раз это событие с хронологической точки зрения первое, то, значит, оно и важнее. Почему я был так уверен? Не знаю. Может быть, на меня влияла праздничная атмосфера, сосредоточенная вокруг подготовки к Рождеству со всеми подарками и поздравлениями, и возможно, куда меньше меня, ребенка, могла привлечь та суровая атмосфера, которая сопровождает Страстную неделю.
Самое печальное заключается в том, что мои родители, прожившие в строгой католической традиции, царившей в нашей деревне, не смогли помочь мне понять краеугольность главного христианского праздника — праздника Пасхи. Пасхальную радость я прочувствовал гораздо позже, вернувшись в Церковь в 19 лет после периода сложных юношеских поисков. Тогда-то я и стал проникать в то, что сама Церковь говорит о себе, чему учит, игнорируя мнения и мифы светского общества. Тогда я осознал, что именно Своей смертью и Своим Воскресением Христос основал и обосновал христианство.
Мне могут возразить. На Западе намного больше людей празднуют Рождество, нежели Пасху. Да, западный мир по-прежнему предпочитает праздничные дни конца года, таким образом расцерковляя подлинное Рождество Христово. Сегодняшние рождественские поздравления у нас дословно звучат так: «С праздниками конца года!». Но в том-то и дело, что Запад — не равно католическая церковь. В конце концов псевдо-Рождество с неменьшим размахом отмечается и в Восточной Европе, и в России. Только под названием «Новый год». На Западе этот праздник расцерковляли коммерсанты, на Востоке его пытались уничтожить большевики. И в какой-то мере и те, и другие достигли своего. Церкви празднуют Рождество Христово, а мир — и в Брюсселе, и в Москве — X-mas или Новый год, неважно.
А что же Пасха? Дело в том, что Пасху расцерковить оказалось намного сложнее. Коммерсанты на Западе не преуспели: никакие кролики и крашеные яйца не могут соперничать с историей человека, умершего на Кресте и — против всяких законов природы — воскресшего три дня спустя. Нечто подобное случилось и в СССР, где происходящее, невозможное к объяснению, пытались просто проигнорировать или взять в оцепление, как брали в оцепление крестные ходы. В любом случае, ничего не получилось. Пасха осталась церковным праздником, сердцевиной литургической жизни каждого католика. Пасха, пусть и отмечаемая зачастую в другой день, чем у католиков, осталась церковным праздником, сердцевиной литургической жизни каждого православного. Пасха осталось праздником, который отмечают верующие и прежде всего верующие.
Я понимаю, что, сказав это, разочарую кого-то, кто решит, что я упростил ситуацию. Наверное, стоило бы, например, проанализировать западное социальное учение как отражение Боговоплощения. Наверное, можно было бы поговорить о том, как повлияла на нынешнюю ситуацию религиозная история Западной Европы. Но я сейчас хотел сказать о другом: под влиянием светского мировоззрения мы, вместо того, чтобы узнать, что сама Церковь говорит о себе, свыкаемся с возможностью принимать наносное за подлинное. Мы сами начинаем верить тем мифам, которые создает о Церкви общество, которое Церкви не знает и не понимает. Только лично переживая веру и изучая церковные историю и учение (а не домыслы обывателей) мы можем открыть глубину и красоту нашей традиции, имеющей на Западе и на Востоке одинаково прочную основу.
